Пожалуй, в истории советского футбола, да и российского тоже, не было игрока, более любимого народом, чем Эдуард Стрельцов. Олимпийский чемпион Мельбурна, центрфорвард сборной и "Торпедо", чего стоил один только пас пяткой "по-стрельцовски". Трибуны аплодировали ему стоя. Многие до сих пор пытаются сравнивать Стрельцова с Пеле. Но это все равно, что сравнивать работы двух великих мастеров живописи - к примеру, Саврасова и Гогена. Тем более что футболистам так и не довелось встретиться на поле. Карьера Стрельцова прервалась как раз перед чемпионатом мира в Швеции, где могла бы состояться дуэль двух зарождающихся звезд... Некоторые специалисты считают, что волей судьбы несчастье, случившееся со Стрельцовым, освободило совсем еще юному Пеле путь к футбольному Олимпу.

Футбол для нее сводился к одному имени - Стрельцов. На поле она видела только его. Вокруг говорили: он гений. А ведь этот гений - ее муж. С какой же гордостью носила она его фамилию! Эта фамилия стала ее проклятием на всю жизнь...Он слишком быстро превратился в звезду из робкого паренька. Его обожали, на него молились, а в ее душу закрадывался страх. Талант сжигал его: успех заставлял погружаться в объятия поклонников. До самого дня. Он погибал на ее глазах... Неужели он никогда не станет прежним? Алла Николаевна Стрельцова стала бояться слова "футбол"...

Они встретились на веранде в Липовом парке. Трогательные танцульки середины 50-х... Ее кружили, она порхала, а он робел, подпирая ограду. Им обоим было тогда по восемнадцать.

До чего же он был неловок, когда выходил на площадку! Помню, как осторожно мы танцевали. У него был на редкость приятный голос, завораживающий. Я сразу влюбилась. Хотя вовсе не рассчитывала, что займу особое место среди его мимолетных увлечений. Но я появилась надолго...

Знаете, у Эдика был удивительно красивый рот - мягкий, пухлый. У нашей дочки Милки почти такой же... - Алла Николаевна задумалась, может, вспоминала первый поцелуй... Вдруг резко взрыхлила яркую седину, не травленую краской. Очнулась... - Хотя у Милы линия губ все же не такая мягкая. Дочка и сама с каждым годом становится жестче...

- Может, так и не простила отца?

Его все всегда прощали. Слишком любили...

Пожалуй, в истории советского футбола, да и российского тоже, не было игрока, более любимого народом, чем Эдуард Стрельцов . Олимпийский чемпион Мельбурна, центрфорвард сборной и "Торпедо", чего стоил один только пас пяткой "по-стрельцовски". Трибуны аплодировали ему стоя. Многие до сих пор пытаются сравнивать Стрельцова с Пеле. Но это все равно, что сравнивать работы двух великих мастеров живописи - к примеру, Саврасова и Гогена. Тем более что футболистам так и не довелось встретиться на поле. Карьера Стрельцова прервалась как раз перед чемпионатом мира в Швеции, где могла бы состояться дуэль двух зарождающихся звезд...

Некоторые специалисты считают, что волей судьбы несчастье, случившееся со Стрельцовым, освободило совсем еще юному Пеле путь к футбольному Олимпу.

Она живет в пяти минутах ходьбы от стадиона его имени. Но из ее окон стадиона не видно. Двор-колодец. Омут ее воспоминаний, страстей и боли.

Квартира оказалась удивительно уютной. После каблуков так приятно было надеть мягкие тапочки, почувствовать, что меня здесь действительно ждали. Стол на кухне был накрыт и аккуратно сервирован... Не хватало только пепельницы.

Почему-то я была уверена, что хозяйка курит. Может, потому, что это характерное кредо женщин с трудной судьбой. Есть даже какой-то особый шарм в том, как они затягиваются сигаретой, как выдыхают вместе с дымом накопившуюся горечь...

Это не мое лекарство, - сказала она. - Я курю исключительно для собственного удовольствия, а вовсе не из-за нервов...

До чего странно, вы столько пережили, а глаза у вас счастливые...

Она не стала отвечать. Улыбнулась. Что-то мешало начать разговор, ради которого мы встретились. И вдруг...

Так что же вы, Леночка, хотите знать о моем бедном Эдике? - от неожиданности я пастерялась, а она лишь спокойно поправила волосы. - Вспоминаю, как мы начали встречаться. Эдик просто задарил меня. Привозил сумочки, блузки, духи и кучу разной помады, хотя терпеть не мог, когда я красилась... А однажды подарил перчатки. Роскошные кожаные перчатки, красные. Они были до того хороши, что я даже спросила: "А разве их нужно носить?"

Эдик относился ко мне до того бережно, что я в жизни не ждала от него агрессии. Полтора года мы мило ходили за ручку. Наконец он не выдержал. Стал настаивать на свадьбе. Я согласилась, и мы решили пожениться сразу после мельбурнской Олимпиады, в январе 1957 года. Я тогда специально взяла на работе двухнедельный отпуск ради медового месяца. Все футболисты нас поздравили уже заранее, и мы поехали отмечать помолвку к близкому другу Эдика, вратарю Алику Денисенко, и тогда мы впервые остались вместе на ночь...

На следующий день Эдик исчез. Представляете? Больше он ко мне не приходил...

- Как, вообще больше не приходил?

Я не знала, что думать. Но потом мне рассказывали странные вещи. После мельбурнской Олимпиады на Эдика обрушилась немыслимая слава. Она задавила его, он совершенно изменился, постоянно дрался, даже на поле, попадал в милицию, потом кто-то выбил ему зуб. Я ничего этого не знала. Никуда не выходила из дома и так терзалась, что мама стала всерьез опасаться за мою психику.

"...В 23 часа 26 января 1957 г. Стрельцов около вестибюля ст. метро "Динамо" в нетрезвом виде приставал к гражданам, на их предупреждения не реагировал, учинял шум, сквернословил, наносил оскорбления гр. Иванову, ударил его по лицу. В комнате милиции вел себя буйно, набрасывался драться на работников милиции. За эти действия Стрельцов был привлечен к ответственности по Указу от 19.XII.56 г. "Об ответственности за мелкое хулиганство" (хотя в действиях его были признаки ст. 74 ч. II УК РСФСР).

Материал был направлен в народный суд Ленинградского р-на города Москвы. Стрельцову назначено наказание 3-е суток ареста".

Через два месяца начальник на работе шепотом позвал меня к телефону: "Кажется, это мама Стрельцова..." Я не поверила. И вдруг действительно услышала в трубке голос Софьи Фроловны: "Алла, тебя Эдик на балет хочет пригласить, пойдешь?" - "А он, что же, сам не мог позвонить?" - Так он вот рядом топчется..." Потом было долгое молчание. Наконец Эдик решился: "Алла, ну пожалуйста, приезжай!"

Вот уж когда я всю его ненавистную помаду себе на губы намазала. Плюс еще шляпку идиотскую канареечную нацепила. И пошли мы на балет. Эдик все время что-то бубнил, потом проводил меня домой, а в подъезде кинулся целовать. Не тут-то было. Он как раз собирался куда-то улетать, кажется, в Куйбышев. Ну, я ему и пожелала: "Счастливых полетов!"

Вскоре я получила от него первое письмо. Никогда бы он не смог так красиво, так искренне признаться в любви на словах. Он прислал мне еще восемь таких же чудных писем...

Потом, когда его посадили, я все их порвала...

- И все-таки вы поженились?

Да, совершенно неожиданно Эдик схватил меня в охапку и потащил в загс (вместе с друзьями, конечно).

Я понимала: за те два года, что мы встречались, Эдик мало в чем себе отказывал. Жил полной жизнью - вино рекой, веселье... После свадьбы он не собирался ничего менять.

- И вы с этим мирились?

А что я могла сделать? Помню, гуляла у подъезда, уже с огромным животом, а консьержка мне и говорит: "Гони ты, Алла, всех этих девок мокрым веником! Совсем совесть потеряли. Одна, вон, в кролике, ночью твоего Эдика домой не пускала. Вцепилась мертвой хваткой, и никак он ее оторвать не мог... Клянусь, сама видела".

- А почему Эдуард всегда веселился без вас, ведь он вас так любил?

Я была слишком капризной. Меня надо было вечно уговаривать, уламывать. А в такой компании я просто могла сказать какую-нибудь гадость, скривить кислую физиономию, а то и вовсе уйти. Так что к собутыльникам он меня не звал... А к ветеранам как-то привел. Помню, они так ласково на нас смотрели. Улыбались. Умеренно потягивали винцо.

Все, кроме Эдика. Тот уже давно забыл, что такое умеренно. Никогда не забуду слов жены одного из ветеранов. "Деточка, вы что же, не имеете на него никакого влияния?" Как же мне стало тошно! По дороге домой демонстративно с Эдиком не разговаривала. Он тоже хмурился. Как вдруг у выхода из метро увидел знакомую чистильщицу ботинок Зулейку. И что вы думаете? Все свои горести Эдик тут же забыл, меня в том числе, и давай эдак дурашливо с ней трепаться. Я не выдержала, побежала домой одна. Свекрови это явно не понравилось. Она тоже у меня спросила: "Ты что, не имеешь на мужа влияния?" Она же видела, что Эдик постоянно возвращается под утро. Часа в два. А я все не сплю, все жду, когда же, наконец, хлопнет дверь лифта на нашем этаже.

И вот появляется он. Веселый, пьяный, как обычно... Ну, думаю, пусть мама видит, какая у ее сына хорошая, строгая жена. Взяла и врезала Эдику по довольной физиономии, после чего удалилась в спальню в гордом одиночестве.

Софья Фроловна посмотрела на все это совершенно спокойно и постелила сыну в коридорчике. Потом стала стелить ему там все время. Мы и рады бы личную жизнь наладить, да перед свекровью неловко.

Известный писатель Александр Нилин, лично знавший Софью Фроловну, рассказывал, что эта дама всегда отличалась крутым нравом. Спуску не давала никому, включая собственного мужа, которого периодически охаживала тяжелыми предметами. В какой-то момент она окончательно осерчала на бедного супруга и навсегда выдворила его из собственного дома. Говорят, вслед ему летели чайники, пепельницы и обломки стульев...

Закончилась наша семейная жизнь месяцев через пять после свадьбы, - вспоминала Алла Николаевна. - Как только свекровь узнала, что я беременна. А узнала она моментально. Я тогда ждала Эдика из Швеции, и накануне мне снилось, как я встречаю его, как рассказываю обо всем, как он радуется...

Но Софья Фроловна сама открыла ему дверь. Она сразу увела сына на кухню и все ему выложила. Помню, я вбежала к ним счастливая, как дурочка, а Эдик уставился на меня, точно злой медведь! Никогда не знала, что он может так смотреть. Сразу вжалась в стену в своей ночной рубашонке.

- Неужели он так не хотел ребенка?

Он-то хотел. Во всяком случае, на словах. Но свекровь здорово его накрутила. Она сразу набросилась на меня, пилила за пыль, за немытые окна. Эдик, как обычно, ретировался. Маменька его тут же вручила мне пятьдесят рублей и сказала: "Вот тебе, дорогая, - на аборт!" Вы сейчас этого не поймете. Но тогда я слова-то такого не знала! Я была в панике. А Эдик лежал с закрытыми глазами. Делал вид, что спит. Я не выдержала и шепнула ему перед уходом: "Ты не спишь, ты все слышишь...". Эдик промолчал...

- Даже не верится, что он был таким слабым...

- Валентин Иванов однажды очень точно сказал про него: "Эдуард самый сильный среди нас всех. На поле. Но в обычной жизни нет никого слабее, чем Стрельцов..."

- И все-таки Эдик вернул вас в дом матери?

Вернул меня вовсе не Эдик, а его друзья. Просто взяли и привели (я уже на седьмом месяце была). А Софье Фроловне объяснили, что ее любимый сын без нормальной семьи погибает. И она сдалась...

- После этого Эдуард хоть немного остепенился?

Отнюдь, по-прежнему гулял. Домой приходить не любил, пропадал в каких-то компаниях. Терялся во времени и пространстве, но никому не отказывал. И вот однажды отправился провожать в армию очередного болельщика. Как обычно, в амплуа свадебного генерала, которое он, надо сказать, отлично освоил...

Отрывок из фельетона "Звездная болезнь", автор Семен Нариньяни: "В прошлое воскресенье какие-то новоявленные купчики не то из "Скупки", не то из ларька "Пиво-воды" решили устроить пирушку и пригласили в качестве почетного гостя Стрельцова. Футбольная звезда должна была заменить за столом традиционного свадебного генерала. И хотя никто из приглашенных не был знаком Стрельцову, он принял приглашение, выпил, поскандалил и закончил вечер в милиции".

Эдик пропал дня на три. Найти его никто не мог, а надо было срочно улетать в Сочи, на какой-то матч. В последний момент Эдика все же разыскали и сразу погрузили в самолет. Едва этот самолет оторвался от земли, Софья Фроловна вытащила из моей сумочки ключи и велела убираться из их с Эдиком квартиры. Никогда не забуду, как складывала книжки, вещи, какие-то мелочи. Как уходила оттуда второй раз, с огромным животом... Уже на улице вспомнила, что забыла золотое колечко и швейцарские часики - подарки Эдуарда. Скорее наверх. Позвонила в дверь. Софья Фроловна приоткрыла, не снимая цепочки. Так через щель и говорила со мной. Потом сходила в комнату и вернула мне часики. Колечко не принесла: "Это, - говорит, - мой подарок, я тебе на свадьбу его подарила. А теперь не отдам!" Я даже не плакала тогда. Я была как каменная.

"23-24 июля 1958 г. судебная коллегия по уголовным делам Московского областного суда рассмотрела в закрытом судебном заседании дело по обвинению Стрельцова Эдуарда Анатолиевича по ст. ст. 74 ч. II, 143 ч. I УК РСФСР и по ч. I Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 января 1949 г. "Об усилении уголовной ответственности за изнасилование". Установлено: "Стрельцов, будучи в нетрезвом состоянии в ночь с 25 на 26 мая 1958 г. на даче гр. Караханова на ст. Правда Мытищинского р-на, Московской области, изнасиловал гр. Лебедеву, при этом избил ее, причинив легкие телесные повреждения с расстройством здоровья".

Вы верите, что Стрельцов действительно избил и изнасиловал ту девицу, которая написала на него заявление?

Не знаю я, что там случилось. И не выясняла никогда. Но к нему ведь женщины всю жизнь сами липли. Наверное, он решил, что та девчонка просто кокетничала... Но вот избить женщину... Нет, в это не верится... Я и следователю пыталась это доказать.

- До чего же сильно вы его любили...

Я и сейчас его люблю. Только его и люблю... Может, оттого и глаза у меня счастливые.

- Когда Эдика посадили, вы не виделись с его матерью?

Нет. До чего же я теперь жалею, что не поддержала ее тогда в огромном материнском горе. А мы ведь обе так нуждались друг в друге, но я была слишком молода, чтобы это понять. Наверняка она бы меня приняла. Может, тогда все сложилось бы по-другому... Если бы вы знали, как над Софьей Фроловной издевались, пока Эдик был в тюрьме. Соседка однажды рассказала, что в квартиру к ней подселили какого-то пьяницу. Он жил в комнате Эдика и постоянно пил, случалось, не открывал ей входную дверь, свекровь колотилась в нее часами...

Самое удивительное, что, будь Софья Фроловна сейчас жива, я бы все ей простила. Я бы обняла ее, поцеловала, я бы только спросила: "Что же ты наделала, седая голова?! Своими руками нашу жизнь поломала!"

- Вы так и не помирились?

Последний раз я видела ее на похоронах сына. Это была оцепеневшая от горя женщина. Она даже не узнала меня. Все смотрела на Эдика. Нет, это был не Эдик, какой-то другой человек, такой несчастный, даже в гробу... Судьба так вознесла и так швырнула его. Лучше бы он всю жизнь простоял за станком!

- От чего умер Эдуард?

От рака легких. Это началось еще в тюрьме. Когда его в Электросталь перевели. Стали кормить как на убой. Эдик рассказывал, как они тогда набросились на эту пищу - все было такое вкусное, как в ресторане. И много. Ешь сколько хочешь. Знать бы, что все это не просто так. Слухи какие-то, правда, доходили - про уран, про радиацию...

Эдик выжил только благодаря на редкость крепкому организму.

- Вы уже развелись к тому моменту, когда его посадили?

Нет, конечно. Миле было всего два месяца, когда это произошло. Я обо всем узнала по телефону, позвонил кто-то из знакомых. Самое интересное, что я тогда ничего не почувствовала. Хотелось только поскорей отгородиться от всей этой гадости. В конце концов, из той семьи меня выгнали, я была им не нужна... Но потом подруга Эллочка все-таки уговорила меня поехать к Эдику в Бутырку. И я поехала, с Милкой на руках. Но передачу у меня не взяли. И к нему не пустили.

- Он писал вам из тюрьмы?

За два года - ни строчки. Я была уверена, что мы никогда больше не увидимся. Но однажды приехали его друзья и сфотографировали меня вместе с дочкой. Он попросил...

Я понимала, он боялся мне писать. И решила написать первая. Причем открыто спросила, что он собирается делать, когда выйдет на свободу. Я ожидала всего чего угодно: извинений, глубочайшего раскаяния, предложения начать все сначала... А он написал что-то совершенно бессмысленное. По сути - "не знаю". В тот момент внутри у меня все оборвалось. Я его возненавидела. А когда узнала, что его собираются выпускать досрочно - тут же подала на развод. Его согласия не требовалось.

Знаете, когда я развелась с Эдиком, милиционер хотел порвать свидетельство о браке, как полагается, но увидел фамилию Стрельцова и не смог.

Вас не обвиняли в предательстве? Со стороны, думаю, это так и выглядело: жена бросает мужа, пока он в тюрьме...

Вслух нет. Все интеллигентно молчали, стиснув зубы. А в душе, конечно, обвиняли, я это чувствовала. Болельщики считали, что я всю жизнь должна была ждать такого парня со слезами на глазах... Его и начальники торпедовские боготворили. В нашей стране всегда любили страдальцев. Трагедия и правда сделала из Стрельцова героя-мученика.

- Вы, наверное, возненавидели футбол?

Не сам футбол, а то, что с ним связано... Я до того любила Эдика, что даже о тактике игры с удовольствием могла бы слушать. Хоть часами. Лишь бы по трезвости...

- Насколько я знаю, после его освобождения вы встретились абсолютно случайно?

Это правда. Мы с Милкой отправились покупать ей школьную форму в магазин "Машенька" на Смоленке. Выходим из метро, смотрим - Эдик. Пошатывается, улыбается... Вид такой, будто его только что откуда-то выгнали... Он кинулся к нам, обнял и тоже пошел в "Машеньку". Что он там устроил - это кошмар! Кричал, совал деньги продавцам, требовал самую лучшую форму... Потом решил проводить нас домой и таким образом узнал, где мы живем. Телефонов тогда не было, и он старательно запоминал номер дома, этаж, квартиру...

С тех пор начался наш второй безумный роман. Он опять был в меня влюблен. И хотя я знала, что он женат, это не имело никакого значения. Мы встречались, ходили в рестораны, сидели и смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Мы так и не объяснились. Как будто ничего и не было...

А вскоре мы с Эдиком расстались навсегда. Сколько раз потом проходили мимо друг друга, но даже не здоровались. Вернее, я не здоровалась. Не могла. Было слишком больно. Внутри все сжималось от мысли, что вот идет ОН, мой самый родной, самый любимый человек! А я даже не могу к нему прикоснуться?!

- А он что же - тоже не мог к вам подойти?

Я всегда отворачивалась, и он меня не видел. Но, знаете, был один случай, жутко неприятный, когда он все-таки меня увидел. Однажды мой начальник (я на ЗИЛе работала) отправил меня на машине документы какие-то отвезти. Я как чувствовала - лучше бы поехала на метро... Но начальник настоял, дело было срочное. И вот на обратном пути, почти у самого завода, водитель вдруг на светофоре остановился. Смотрю, по пешеходному переходу прямо нам навстречу Эдик мой идет, в клетчатой рубашечке. Видит меня - и застывает. Боже, что стало с его лицом, когда он увидел мужчину рядом со мной, в машине... Представляю, что ему обо мне в футбольном мире наговорили...

- Эдуард изменился после тюрьмы?

Он изо всех сил старался делать вид, что нет. Все так же смеялся. Даже его рот остался таким же, красивым, мягким... Но однажды он все-таки не выдержал. Я так хорошо помню тот момент. Было очень темно. Мы стояли, обнявшись, под каким-то деревом. Вдруг Эдик взял меня за плечи и спросил: "Был у тебя кто-нибудь?" - я видела, каких усилий ему стоило это произнести. Но я ничего не хотела скрывать: "А как ты думал. Конечно, появился у меня человек. И он однажды сказал мне: "Не хочу всю жизнь смотреть на ребенка Стрельцова!" Эдик даже не заплакал - как будто захрипел! Схватил меня, обнял, сцепил руки с такой силой, что нечем стало дышать: "Бедная ты моя... Давай все ломать, давай начинать сначала!"

Но я знала: у него другая семья и он ее не бросит... Наверно, мне просто не дано было им обладать. Он уходит от меня даже во сне. Какое счастье, что он уходит. Иначе я бы просто не выдержала. Я бы умерла...

- Почему вы расстались второй раз?

В тот день я поджидала Эдика у стадиона после игры. Вдруг рядом со мной на огромной скорости тормозит зеленая "Волга", Эдик прямо на ходу хватает меня и втаскивает внутрь. (Футболисты таким образом от болельщиков скрывались.) За рулем был Валя Иванов, он повез нас к себе на дачу.

Помню, дамы приняли меня очень плохо. Среди них, кстати, была жена Воронина, Валя. Красивая такая, лицо яркое, я его запомнила... Представляете, через несколько лет мы встретились во дворе, оказалось - живем в одном доме. Валя сидела на лавочке. Я увидела ее, обрадовалась, хотела заговорить, а она... промолчала и отвернулась.

- Странно, ведь в каком-то смысле вы подруги по несчастью...

Мне тоже странно. Но за все эти годы мы не сказали друг другу ни слова.

А тогда, у Иванова, вполне нормально посидели, выпили. Только отчего-то мне сделалось не по себе. Жутко хотелось домой, но было слишком далеко. Пришлось ночевать... Лучше бы я уехала, пешком ушла...

Утром я увидела Эдика на улице. Он был совершенно пьян, гонял по лужам этот свой чертов мяч, падал в грязь и смеялся. Мне стало до того гадко, что захотелось исчезнуть и никогда больше не видеть Эдуарда Стрельцова.

Я быстро оделась, собралась, ни с кем не попрощалась. Валя Иванов отвез меня на станцию. Я поняла, что все кончено. Все бесполезно.

Скандалы советской эпохи Раззаков Федор

Как убрали Эдика (Эдуард Стрельцов)

Как убрали Эдика

(Эдуард Стрельцов)

В конце 50-х годов в Советском Союзе не было популярнее футболиста из плеяды молодых, чем игрок столичного «Торпедо» Эдуард Стрельцов . На футбольном поле он творил чудеса, после чего о нем взахлеб писали газеты, а толпы поклонниц буквально преследовали молодое дарование по пятам. На этой почве у парня элементарно закружилась голова. Что неудивительно, ведь к моменту, когда на Стрельцова обрушилась всенародная слава, ему было всего лишь 19 лет. Мало кто из его сверстников смог бы устоять от соблазнов, которые открывает перед ними такая популярность. Не стал исключением и наш герой.

Когда он впервые перешагнул порог команды «Торпедо», на нем был старенький ватник, а в руке деревянный чемодан. К 1957 году он получил от команды отдельную квартиру в новом доме на Автозаводской улице, стал прилично зарабатывать, женился (в этом браке у него родилась дочь). Одевался Стрельцов стильно, на голове соорудил модный кок. В общем, пижонил. Футболисты в те годы считались популярными личностями, многие из них были вхожи в артистическую богему. По словам самого Стрельцова, его никогда не тянуло в эту компанию, хотя со многими популярными артистами он был знаком (например, с Петром Алейниковым, Владимиром Земляникиным, Анатолием Папановым и др.).

Нарушения режима или пьянки у Стрельцова в те годы случались, причем в период с апреля 1957 по январь 1958 года он несколько раз задерживался милицией за хулиганство на улице. Вот краткий перечень «подвигов» молодого футболиста:

14 апреля 1957 года Стрельцов учинил драку во Дворце культуры завода имени Лихачева. Когда его попытались утихомирить, то он еще более распоясался, ругался и кричал, что стоит ему только позвонить директору завода Крылову…

В ночь с 8 на 9 ноября того же года Стрельцов напился и стал ломиться в дверь семьи Спицыных по адресу Крутицкий вал, дом № 15. Испуганные соседи по телефону вызвали милицию, и дебошира увезли в 93-е отделение милиции. Но и там он не успокоился: всю дорогу ругался и грозился пожаловаться куда следует.

Самое удивительное, что обо всех этих проступках футболиста знали руководители команды «Торпедо», однако серьезных мер в отношении провинившегося не принимали. Почему? Здесь два объяснения: или боялись его нервной реакции на это, или просто потворствовали восходящей звезде. Его прощали даже тогда, когда он чуть ли не срывал запланированные футбольные матчи. В конце ноября 1957 года он вместе с Валентином Ивановым опоздали на поезд Москва – Берлин, и сборная команда СССР без них уехала на отборочную игру с командой Польши (тогда решалось, кто из них поедет на чемпионат мира в Швецию). Начальник управления футбола Всесоюзного комитета по физической культуре и спорту Валентин Антипенок бросился звонить в «Скорую помощь», думая, что оба футболиста угодили в аварию. Как вдруг Стрельцов и Иванов объявились в вокзальных дверях. Правда, вид у обоих был достаточно помятый. Было видно, что день накануне они провели отнюдь не в библиотеке. Однако устраивать «разбор полетов» не было времени, и Антипенок снарядил погоню: усадил футболистов в машину и приказал водителю догонять поезд.

Через полтора часа бешеной гонки автомобиль обогнал-таки поезд у города Можайска. Но на вокзале вдруг выяснилось, что состав там не останавливается. И как Антипенок ни уговаривал начальника вокзала, тот нарушать график наотрез отказался, что было вполне объяснимо, – за такие «шалости» в те годы можно было враз в тюрьму угодить. Тогда Антипенок напрямую звонит в Министерство путей сообщения и выходит на одного из заместителей министра, который был ярым футбольным фанатом. Узнав, что в его помощи нуждается национальная сборная, он отдает распоряжение начальнику состава притормозить движение поезда у вокзала. В итоге Стрельцов и Иванов догоняют-таки свою команду. После этого происшествия оба провинившихся чувствовали себя виноватыми перед командой и горели желанием на поле загладить свою вину. И им это удалось. Стрельцов, например, несмотря на травму ноги, умудрился сделать голевую передачу и забить один гол. Благодаря этому наши тогда и победили.

Все вышеперечисленные проступки не делали чести спортсмену, однако в какой-то мере были объяснимы: «звездная» болезнь для девятнадцатилетнего парня – дело обычное. Выросший без отца, Стрельцов так и не сумел найти достойную замену ему – старшего товарища, который своим авторитетом сумел бы остановить его от скатывания в пропасть.

Между тем в начале 1958 года Стрельцов опять угодил в эпицентр громкого скандала. В воскресенье 26 января в состоянии алкогольного опьянения он учинил новую драку: возле станции метро «Динамо» подрался с неким гражданином Ивановым. Его вновь схватила милиция, и он опять оказал ей сопротивление. За это он был привлечен к ответственности по Указу от 19 декабря 1956 года «Об ответственности за мелкое хулиганство» и получил наказание в виде трех суток содержания под стражей. Этот инцидент стал поводом к широкомасштабной атаке на Стрельцова в СМИ. Говорят, руку к этому приложили недоброжелатели «Торпедо» из других именитых клубов, которым Стрельцов своими «художествами» здорово помог. Когда-то эти люди предлагали Стрельцову перейти в их клубы, а он послал ходоков куда подальше. Вот они и припомнили молодой звезде этот отказ. Заручившись поддержкой на самом «верху» (у этих команд кураторы всегда были весьма влиятельные), они дали отмашку долбануть по молодой звезде со страниц печати.

2 февраля 1958 года в «Комсомольской правде» была опубликована большая статья популярного фельетониста Семена Нариньяни «Звездная болезнь», в которой тот тяжелым катком прошелся по Стрельцову, вспомнив зараз если не все, то многие из его прошлых прегрешений. В частности, свою статью Нариньяни начал с ноябрьского инцидента, когда Стрельцов и Иванов опоздали к поезду, который уезжал на игру с поляками. Далее фельетонист писал следующее:

«Эдуарду Стрельцову всего двадцать лет, а он ходит уже в „неисправимых“. Не с пеленок же Эдик такой плохой? Нет, не с пеленок. Он не курил, не пил. Краснел, если тренер делал ему замечание. И вдруг все переменилось. Эдик курит, пьет, дебоширит. Милый мальчик зазнался. Уже не тренер „Торпедо“ дает ему указания, а он понукает тренера. Кто в этом виноват? В первую очередь сам тренер. Тренер не только технорук команды – он воспитатель. Ну а какой же Маслов воспитатель, если он боится сделать Стрельцову замечание.

– Помилуй боже, разве можно. Стрельцов и Иванов – наши звезды!

И какой только умник внедрил эту голливудскую терминологию в наш спортивный лексикон!

Ну а раз Стрельцов звезда, то с него начинают сдувать пылинки. И делает это не только тренер Маслов, но и всякие меценатствующие лица с автомобильного завода имени Лихачева. Команда возвращается из очередной поездки. Все игроки едут с вокзала в автобусе, а Стрельцову и Иванову подают «ЗИЛы». Что это, как не развращение нравов?

Портят мальчишек, однако, не только высокоответственные меценаты. Три месяца назад Стрельцов попал в больницу. Его пришла навестить мать. И мать принесла сыну не фрукты, не книги, а бутылку водки.

Врачи отобрали у мамы бутылку:

– Не портьте парня. Пристрастится Эдик к водке – сами плакать будете.

А мать, вместо того чтобы прислушаться к словам врачей, шепнула сыну:

– Спусти бинт в окошко, я тебе с улицы подарок пришлю.

И прислала: вместо одной бутылки – две. А на Эдика водка действует одуряюще. Выпита всего стопка, и перед нами уже не милый, славный парень, а драчун и забияка. Вот и на этот раз попробовал Эдик маминого подарочка и начал куролесить. Врачи, больные хотят его угомонить, а он на них с кулаками:

– Не мешайте моему куражу!..

От легких наград наступает быстрое пресыщение.

– Я всего уже достиг, все испытал, изведал. Я ел даже салат за 87 рублей 50 копеек.

И вот такой пресыщенный вниманием молодой человек начинает забываться. Ему уже наплевать на честь спортивного общества, наплевать на товарищей. Он уже любит не спорт, а себя в спорте. Он выступает в соревнованиях не как член родной команды, а как знатный гастролер на бедной провинциальной сцене. Товарищи стараются, потеют, выкатывают ему мячи, а он кокетничает. Один раз ударит, а три пропустит мимо.

– Мне можно. Я звезда…

Тлетворное влияние «звездной» болезни коснулось не только Стрельцова и Иванова. Спросите спартаковцев, почему они провели прошлый сезон ниже своих возможностей, и футболисты скажут вам прямо:

– Кроме неполадок в защитных линиях, в этом немалую роль сыграли Исаев и Татушин.

Эти два молодых спортсмена тоже почувствовали признаки пресыщения. Они тоже, оказывается, уже отведали свою порцию салата за 87 рублей 50 копеек…

В прошлое воскресенье (26 января . – Ф. Р .) какие-то новоявленные купчики не то из «Скупки», не то из ларька «Пиво-воды» решили устроить пирушку и пригласили в качестве почетного гостя Стрельцова. Футбольная звезда должна была заменить за столом традиционного свадебного генерала. И хотя никто из приглашавших не был знаком Стрельцову, он принял приглашение, выпил, поскандалил и закончил вечер в милиции.

Терпение игроков сборной команды лопнуло, и они собрались позавчера для того, чтобы начистоту поговорить со своим центральным нападающим. Возмущение спортсменов было всеобщим. Футболисты вынесли единодушное решение – вывести Стрельцова из состава сборной команды и просить Всесоюзный комитет снять с него звание заслуженного мастера спорта. И была у игроков сборной еще и вторая просьба, так сказать неофициальная, и уже не к Всесоюзному комитету, а к нам, фельетонистам: рассказать в газете, в профилактических целях, о людях, зараженных микробом «звездной болезни». И вот, внимая этой просьбе, мы взялись за перо…

Вы спросите, что же это – конец, закат центра нападения?

Все зависит от самого «центра». Товарищи оставили ему возможность для исправления. Они сказали Стрельцову:

– Начни-ка, друг Эдик, все сначала. Поиграй в клубной команде. Наведи порядок в своем быту, в своей семье. Докажи, что ты серьезно осознал свои проступки не на словах, а на деле, и, может быть, мы снова поставим тебя центром нападения в сборной. Но поставим не сегодняшнего Стрельцова – дебошира и зазнайку, а того молодого – чистого, честного, скромного».

На момент выхода статьи «Звездная болезнь» Стрельцова в Москве не было – он был в Сочи. Однако статью он, естественно, читал и воспринял ее крайне болезненно. Даже прислал в редакцию письмо, где просил не судить его слишком строго и обещал исправиться. Но, увы, хватило его ненадолго. Минуло всего пять месяцев с момента выхода статьи, как Стрельцов оказался в эпицентре еще более громкого скандала.

28 мая он, возвращенный в ряды сборной команды страны, должен был выехать на чемпионат мира в Швецию. Однако за три дня до отъезда Стрельцов в компании своих товарищей по сборной едет отдыхать на одну из подмосковных дач и там совершает насилие над девушкой. Потом будут много говорить о том, что никакого насилия не было, что вся эта история была кем-то умело подстроена, но факт остается фактом: девушка, с которой Стрельцов провел ночь, обвинила его в изнасиловании и потребовала привлечь к ответственности. Недруги Стрельцова снова торжествовали: не воспользоваться таким подарком было с их стороны просто неразумно.

22 июня в той же «Комсомольской правде» была опубликована еще одна разгромная статья про Стрельцова. Она называлась «Еще раз о „звездной болезни“ и принадлежала перу журналистов Николая Фомичева и Ильи Шатуновского. Поскольку в те дни Стрельцов уже сидел в СИЗО и ждал суда над собой, церемониться с ним было необязательно. Вот с ним и не церемонились. Цитирую:

«Человек-то Стрельцов был серый, недалекий. Его некомпетентность в самых примитивных вопросах вызывала изумление и улыбки у товарищей по команде. Он искренне считал, что Сочи находится на берегу Каспийского моря, а вода в море соленая оттого, что в ней плавает селедка.

Чему тут особенно удивляться: за все время пребывания в команде он окончил лишь одно учебное заведение – курсы шоферов, да и то по необходимости: меценаты помогли приобрести «Победу»…

В январе этого года «выдающийся», «исключительный» опять соприкоснулся с органами власти по той простой причине, что, напившись пьяным, он никак не мог попасть в метро. Центру нападения дежурный сделал от ворот поворот. Тогда центр набросился на первого подвернувшегося прохожего. В качестве оружия он использовал свое удостоверение заслуженного мастера спорта: именно этим документом он наносил прохожему удары по лицу.

Кончилось это, конечно, тем, что Стрельцов был препровожден в милицию. Но и здесь он продолжал драться и сквернословить. Словом, действия центра, как это было зафиксировано в протоколе, подпали под статьи Уголовного кодекса.

Но не успел Стрельцов оказаться в милиции, как в кабинете начальника отделения начал беспрерывно трезвонить телефон:

– Вы знаете, кого вы задержали? Это ведь Стрельцов, наш лучший футболист! Не делайте, ради бога, шуму!..

Толпа заступников устремляется в суд, не понимая того, что защищать-то надо советский футбол, а не пьяниц.

– Пожалейте Стрельцова. Ведь ему скоро играть.

Защитники Стрельцова наступают широким фронтом, они атакуют судью и в устной, и в письменной форме. Отношение в суд посылает Всесоюзный комитет по физкультуре и спорту: на суде в роли адвокатов выступают такие авторитетные в спорте люди, как М. Якушин. Цель у всех одна: выгородить хулигана…

Меценатствующий судья 1-го участка Ленинградского района пишет в приговоре: «Принимая во внимание, что он уезжает с командой, суд считает возможным применить к нему минимальную меру наказания». И Стрельцов получил всего лишь трое суток ареста.

Но выехать на игру с командой ему все-таки не удалось. Стрельцов по настоянию игроков сборной был выведен из сборной…

Фельетон «Звездная болезнь», опубликованный в нашей газете, меценатствующие руководители завода встретили с искренним негодованием. Тот же Фатеев (один из руководителей завода имени Лихачева. – Ф. Р .) запретил заводской многотиражке перепечатать фельетон, касающийся завода. Вскоре журнал «Спортивная жизнь России» поместил карикатуру на Стрельцова. Тут уже не выдержал председатель завкома Г. П. Софонов. Он позвонил в редакцию и выразил свое возмущение. Аргументация Софонова выглядела весьма странной. По его словам, печать мешает ему воспитывать «выдающегося» и «исключительного».

После выступления «Комсомольской правды» Стрельцов прислал с юга покаянное письмо в редакцию. На бумаге он признавал свои ошибки…. а на деле, оказывается, продолжал безобразничать. Стрельцов участвовал в попойке в Сочи, вслед за этим напился в Кишиневе. Все это происходило на глазах у начальника команды Ястребова, тренера Маслова и одного из самых рьяных меценатов – заместителя председателя завкома Платова, путешествовавшего в роли наблюдателя вместе с командой по южным городам…

Стрельцов превращался в социально опасный элемент, а восторженные меценаты курили ему фимиам…

Мы спрашиваем у Софонова, с какой стати Стрельцов, имея двухкомнатную квартиру, получил новую. Разве молодым рабочим в двадцать лет автозавод дает отдельные квартиры?

– Ну что же сравнивать Стрельцова с рядовыми рабочими! – возмущается Софонов. – Стрельцов выдающаяся личность. Мы хотели помочь ему наладить нормальные отношения с женой.

Но Стрельцов выгнал жену с грудным ребенком на улицу, как только вселился в новую квартиру: ведь жена решительно протестовала против пьянства и дебоширства своего супруга.

– Ну выпивал Эдик, – говорит Софонов. – Что ж тут особенного?

После таких рассуждений председателя завкома нам становится еще понятнее, почему так трагически закатилась «футбольная звезда»…»

Суд над Стрельцовым состоялся в конце июля 1958 года в здании Московского областного суда. У большинства присутствовавших на нем в начале процесса была еще надежда на то, что правосудие будет снисходительным по отношению к восходящей звезде. Но это было заблуждением, поскольку «наверху» все уже было давно решено, на что указывала та волна в печати, которая поднялась в те дни. Как итог, 24 июля был оглашен приговор, где указывалось, что, согласно Указу от 4 января 1949 года «Об усилении уголовной ответственности за изнасилования», Э. А. Стрельцов осуждался на 12 лет лишения свободы. Когда этот приговор был оглашен, подсудимый в сердцах заявил: «Предлагали мне остаться во Франции, но я не захотел. А жаль!..» Сразу после приговора его первая жена подала на развод.

Стрельцов освободится в 1963 году . Причем на свободу выйдет уже другим человеком. Во всяком случае, отныне «звездных» закидонов за ним наблюдаться уже не будет. Стрельцов вновь женится, и в этом браке у него родится сын Игорь. Тогда же Стрельцов начнет играть за цеховую футбольную команду и за первую мужскую «Торпедо». В 1965 году он вернется в состав основного «Торпедо». Стоит отметить, что это будет беспрецедентный случай в истории отечественного футбола: еще никто из советских игроков не возвращался в большой футбол после шестилетнего перерыва. Стрельцову это удастся, более этого – его и в национальную сборную вновь станут приглашать. Так будет продолжаться до 1970 года , когда великий футболист навсегда повесит бутсы на гвоздь.