П к козлов что открыл в евразии. Тибет и далай-лама. Мертвый город Хара-Хото

Горбунов Константин

Выдающийся путешественник Пётр Кузьмич Козлов (1863–1935) принадлежит к блестящей плеяде энтузиастов-исследователей Центральной Азии. Когда я был на экскурсии, то с удивлением узнал, что этот знаменитый путешественник жил в нашем городе. Поразительно: как много мы иногда знаем о Колумбе или о Магеллане и как мало знаем русских исследователей. Поэтому я решил узнать о Петре Кузьмиче как можно больше.

Скачать:

Предварительный просмотр:

Петр Кузьмич Козлов и его удивительное

открытие мертвого города Хара-Хото

(по материалам музея-квартиры П. К. Козлова)

г. Санкт-Петербург

2014

1. Введение……………………………….................................................3
2. Биография П.К. Козлова……………………………………………...4
3. Открытия и экспедиции………………………………………………5-8
4. Открытие мертвого города Хара- Хото……………………………...9-12
5. Заключение…………………………………………………………….13
6. Список литературы……………………………………………………14
7. Приложения……………………………………………………………15-16

Введение

Выдающийся путешественник Пётр Кузьмич Козлов (1863–1935) принадлежит к блестящей плеяде энтузиастов-исследователей Центральной Азии второй половины XIX – начала XX века. Ученик и последователь Николая Михайловича Пржевальского, он целиком посвятил свою жизнь научному освоению обширных территорий Центральной Азии, малоизученных или совсем неизвестных географической науке того времени. В ходе своих экспедиций П. К. Козлов тщательным образом оформлял географическое описание местности, вёл метеорологические наблюдения, этнографические заметки, описание археологических раскопок. Открытия его экспедиций заинтересовали меня, и я захотел узнать больше об этом путешественнике – знаменитом жителе Петербурга.

Опросив своих друзей, я с удивлением узнал, что никто из них ничего не знает о П. К. Козлове. Поэтому я решил узнать о нём как можно больше и рассказать своим одноклассникам.

Цель работы: изучение открытия мертвого города Хара-Хото экспедицией русского путешественника П. К. Козлова в Центральной Азии во второй половине XIX – начале XX века.

Задачи работы:

1. Изучить о биографию П. К. Козлова.
2. Изучить научный материал об открытии П. К. Козловым мертвого города Хара-Хото.
3. Посетить музей-квартиру П. К. Козлова.
4. Подготовить фотоматериалы по экспозициям музея-квартиры П. К. Козлова.
5. Описать вклад П.К. Козлова в освоение территории Центральной Азии.

«Хара-Хото - мое открытие, мое фактическое завоевание для науки»

П.К. Козлов

Биография П.К. Козлова

П.К. Козлов родился в бедной малограмотной семье в г. Духовщина на Смоленщине. Окончив городское шестиклассное училище, он собирался поступить в Виленский учительский институт, однако педагоги не смогли выхлопотать ему казённую стипендию. Петру Козлову пришлось устроиться работать в контору местного винокуренного завода в посёлке Слобода (ныне г. Пржевальск, Смоленской обл.). Случайная встреча с Н.М. Пржевальским в 1882 г. в Слободе, где находилось имение прославленного путешественника круто изменила жизнь деревенского юноши.

Н.М. Пржевальский увидел в юном Петре Козлове родственную душу и предложил участвовать в своей 4-ой Центрально-азиатской (2-ой Тибетской) экспедиции. Для этого Козлову пришлось сдать экзамен за курс Смоленского реального училища и поступить вольноопределяющимся в армию, поскольку Н.М. Пржевальский комплектовал свои экспедиции исключительно из военнослужащих. «Пржевальский явился моим великим отцом: он воспитывал, учил и руководил общей и частной подготовкой к путешествию», – вспоминал позднее Козлов. Под непосредственным руководством Н.М. Пржевальского юноша приобрёл необходимые для дальних странствий знания и практические навыки, в частности обучился искусству препаратора. В дальнейшем, работая рядом с Н.М. Пржевальским, П.К. Козлов сформировался как профессиональный путешественник-исследователь, овладел его экстенсивно-описательным методом «маршрутной рекогносцировки» и успешно использовал в своей исследовательской деятельности.

«Из этого двухлетнего, первого для меня путешествия, я возвратился иным человеком – Центральная Азия стала для меня целью жизни», – писал Козлов в кратком биографическом очерке. «Такое убеждение не поколебалось, наоборот ещё более укрепилось после тяжёлых нравственных страданий, связанных с неожиданной смертью моего незабвенного учителя <...>». Светлый образ Н.М. Пржевальского – Пшевы – вдохновлял Козлова всю его жизнь.

Другим столь же высокочтимым учителем и покровителем Козлова долгие годы был знаменитый географ-путешественник, вице-председатель ИРГО П.П. Семёнов-Тян-Шанский, немало содействовавший его экспедиционной деятельности после смерти Н.М. Пржевальского.

П.К. Козлов провёл в путешествиях в общей сложности почти 17 лет. Необычайно суровые климатические условия азиатских высокогорий и пустынь не могли не отразиться на его здоровье. Физические силы были на исходе, но неутомимый исследователь продолжал вести активный образ жизни – часто выступал с лекциями, писал статьи, участвовал в работе РГО и Академии наук. В 1928 г. АН Украинской ССР избрала его своим действительным членом.

В начале 1930-х Козлов поселился в деревне Стречно, в 60 км от Старой Руссы, в глуши новгородских лесов. Здесь, вдали от суетной городской жизни, он мог спокойно работать в тесном общении с природой. Часто ходил в лес, на охоту. В середине 1934 г., однако, его состояние заметно ухудшилось в связи с серьёзным сердечным недугом. П.К. Козлов умер в ночь с 26 на 27 сентября 1935 г., находясь в санатории в Старом Петергофе. Похоронили его в Ленинграде на Смоленском лютеранском кладбище.

Открытия и экспедиции

С 1883 по 1926 гг. П.К. Козлов совершил шесть больших экспедиций в Монголию, Западный и Северный Китай и Восточный Тибет, три из которых возглавил лично(1). Особенно ярко его талант, как путешественника-натуралиста, проявился во время первой самостоятельной Монголо-Камской экспедиции 1899–1901 гг. Её научные результаты превзошли все ожидания – Козлов привёз в Санкт-Петербург огромную и необычайно разнообразную естественно-историческую коллекцию, интересные этнографические сведения о кочевых племенах Тибета, ценнейшие данные по зоогеографии совершенно неизученных областей Центральной Азии. В результате этой экспедиции, прошедшей со съемкою более 10 000 км., были нанесены на карту крупнейшие хребты в Восточном и Центральном Тибете (хребет Русского Географического Общества, хребет Водораздел (бассейнов Хуан-хэ и Янцзы), хребет Рокхилла и др.). Исследования Козлова получили высокую оценку мирового научного сообщества. Снарядившее экспедицию ИРГО наградило путешественника за выдающийся вклад в изучение Центральной Азии своей высшей наградой – Константиновской золотой медалью.

Следующая экспедиция Козлова – Монголо-Сычуанская (1907–1909) – прославила его уникальными археологическими находками, сделанными при раскопках «мёртвого» города Хара-хото на р. Эдзин-гол, в песках южной Гоби. В одной из культовых построек – субургане-реликварии, получившем название «знаменитый», П.К. Козлову посчастливилось найти богатейшую коллекцию, содержащую тысячи книг и рукописей на тангутском, китайском, тибетском и уйгурском языках, сотни скульптур и икон, святыни из буддийских храмов и т. п. Материалы из «знаменитого» субургана позволили учёным восстановить историю забытого тангутского государства Си-Ся, просуществовавшего около 250 лет (982–1227 гг.) на территории современного северного Китая.

Открытие и сенсационные раскопки Хара-хото получили большой резонанс в научном мире, что принесло Козлову высшие награды Итальянского и Лондонского географических обществ, премию им. П.А. Чихачева Французской Академии наук, а ИРГО и Венгерское географическое общество избрали его почётным членом, соответственно в 1910 и 1911 гг.

Монголо-Камская и Монголо-Сычуанская экспедиции Козлова обогатили российские музеи многочисленными естественно-научными и художественными сокровищами и в то же время существенно упрочили приоритет России в изучении центральноазиатского региона.

Ещё одно важное событие в жизни Козлова этого периода – знакомство с духовным и светским правителем Тибета Далай-ламой ХIII. Их первая встреча произошла в 1905 г., в столице Внешней Монголии Урге, куда Далай-лама был вынужден бежать из-за вторжения в Тибет англичан. Капитан Козлов приветствовал тибетского первосвященника и поднёс ему подарки от имени ИРГО за гостеприимство, оказанное Монголо-Камской экспедиции в 1899–1901 гг., а также, по поручению МИД и Главного штаба, обсуждал возможность предоставления Россией помощи Тибету. Встреча Козлова с Далай-ламой, состоявшаяся в столь драматический для Тибета момент, положила начало их тёплым дружеским отношениям, продолжавшимся долгие годы.

В 1909 г. путешественник нанёс новый визит правителю Тибета – на этот раз в буддийском монастыре Гумбум (в провинции Амдо, в Восточном Тибете). Завязывание близких отношений с Далай-ламой и его приближёнными имело не только важное политическое значение, с точки зрения укрепления русско-тибетских связей, но было весьма полезным и в личном плане, поскольку открывало перед пытливым исследователем двери в запретную для европейцев Лхасу.

Этим обстоятельством Козлов попытался воспользоваться в 1914 г., начав подготовку к новому большому путешествию. Экспедиция проектировалась как Монголо-Тибетская. Её целью должно было стать дополнительное исследование развалин Хара-хото и изучение Тибетского нагорья, главным образом бассейнов верхнего течения трёх великих рек Азии – Янцзы, Меконга и Салуэна. В то же время Козлов втайне надеялся, что ему наконец-то удастся осуществить свою и своего учителя заветную мечту – побывать в Лхасе. Но в его планы неожиданно вмешалась мировая война. В результате полковник Генштаба П.К. Козлов отправился на Юго-Западный фронт, где некоторое время исполнял должность коменданта городов Тарнов и Яссы. А затем в 1915 г. его командировали в Монголию во главе особой правительственной экспедиции («Монголэкс»), занимавшейся закупками скота для нужд действующей армии.

Октябрьскую революцию Козлов воспринял неоднозначно, но от сотрудничества с большевиками не отказался. Не последнюю роль в этом сыграла его востребованность новой властью. Уже в ноябре 1917 г., Российская академия наук назначает Козлова комиссаром в знаменитый крымский акклиматизационный зоопарк-заповедник Аскания-Нова. Такое назначение не было случайным: хорошо знакомый с самим зоопарком и его основателем Ф.Э. Фальц-Фейном, Козлов ещё до войны энергично выступал за скорейшую национализацию этого уникального уголка природы. И в новых политических условиях он продолжил борьбу за сохранение зоопарка от разграбления и уничтожения, итогом которой стал декрет правительства советской Украины о «сбережении» Аскании-Нова в апреле 1919 г.

С окончанием гражданской войны появилась надежда на возобновление исследовательской деятельности, на новое путешествие в любимую Центральную Азию. 22 августа 1922 г. Козлов выступил с докладом в Совете РГО, в котором поднял вопрос о возрождении несостоявшейся Монголо-Тибетской экспедиции, на тех же основаниях и с той же программой научных исследований, какая была предложена Обществу в 1914 г. Руководство РГО горячо поддержало планы Козлова, рассчитывая с помощью новой большой экспедиции поднять престиж Общества и возродить его былую славу главного организатора экспедиционных исследований внутри и за пределами России. Сразу же после своего заседания Совет РГО направил в Совнарком РСФСР ходатайство о разрешении провести 2–3-х годичную экспедицию в Монголию и Тибет. В письме руководителей Общества эта экспедиция была представлена как нечто совершенно исключительное, «единственное в своем роде предприятие», «важнейший географический подвиг». При этом подчёркивалось, что от неё ожидают не только «блестящих результатов в научном отношении» – экспедиция Козлова может, кроме того, иметь и «немаловажные практические результаты, завязав новые, более тесные сношения с народностями Центральной Азии».

Такое разрешение было получено без особого труда. 26 января 1923 г. проект экспедиции был рассмотрен Временным Комитетом науки при Госплане, который постановил «отпустить 50 тыс. рублей в серебряных ланах и 50 тыс. в золотом исчислении советскими знаками на оборудование экспедиции Козлова в Тибет».

Политическая обстановка того времени – обострение англо-советских отношений – не позволили, однако, П.К. Козлову совершить путешествие в Тибет, который в то время находился в сфере английского влияния. Научная программа уже утверждённой экспедиции была радикально пересмотрена – П.К. Козлов отказался от поездки в далёкий Тибет, сосредоточив свои усилия на исследовании сопредельной с СССР Монголии. И здесь ему вновь сопутствовала удача. В 1924–1925 гг. экспедиция произвела раскопки древних могильных курганов к северу от Урги (совр. Улан-Батор) в горах Ноин-ула. Раскопки эти принесли сенсацию – в курганах было найдено большое количество прекрасно сохранившихся предметов: ткани, войлочные ковры с изображениями мифических животных, женские косы, сёдла, изделия из бронзы, монеты, керамика и многое другое. Впоследствии учёные установили, что погребения принадлежат гуннам Ханьской эпохи 3–1 веков до н. э.

Летом 1925 г., по завершении раскопок, экспедиция разделилась на две партии – одна, под руководством С.А. Глаголева, направилась в Монгольский Алтай и оттуда в Хара-хото для дополнительных раскопок и снятия плана городища; другая, которой руководил сам Козлов, выступила в направлении Южного Хангая. Вырвавшись наконец-то на «светлый научный простор Азии», Козлов ведёт интенсивную археологическую разведку, занимается маршрутной съёмкой, пополняет ботаническую и зоологическую коллекции. Около пяти месяцев его отряд находился в предгорьях Хангая, на юге Монголии. Здесь учёный затеял новые раскопки в урочище Олун-сумэ на месте развалин древнего монастыря, принесшие немало новых ценных находок. Заключительный этап экспедиции (весна-лето 1926 г.) – это палеонтологические раскопки вблизи реки Холт, орнитологические наблюдения на озере Орок-нор, которыми руководила жена путешественника Е.В. Козлова, посещение Хара-Хото на Эдзин-голе.

Подводя итоги трёхлетней деятельности Монголо-Тибетской экспедиции, следует сказать, что своим научным достижениям она обязана не только П.К. Козлову, её организатору и руководителю, но и его молодым, энергичным и, безусловно, талантливым спутникам. Особенно большой вклад в работу экспедиции внесли Е.В. Козлова, Н.В. Павлов и С.А. Кондратьев. Первая исключительно плодотворно занималась орнитологическими исследованиями, которые были продолжены в последующие годы и завершились публикацией сводного труда: Птицы Юго-западного Забайкалья, Северной Монголии и Гоби (Л., 1930). Заслуживают упоминания и работы Н.В. Павлова, связанные с изучением флоры высокогорного Хангая. Наконец С.А. Кондратьев, руководивший раскопками первого ноин-улинского кургана, принесшего наиболее ценные находки, и в то же время с большим успехом занимавшийся собиранием и изучением музыкального монгольского фольклора. Эти оба направления в его исследовательской деятельности также оставили след в науке.

Экспедиция П.К. Козлова в Монголию в 1923–1926 гг. оказалась его последним центральноазиатским путешествием. Несмотря на громкий успех ноин-улинских раскопок, исследователь всё же испытывал немалое разочарование, оттого что не сумел выполнить своей основной задачи, завещанной ему великим Н.М. Пржевальским – побывать в наиболее недоступных частях центрального Тибета, прежде всего в Лхасе.

П.К.Козлов участвовал в 4-й Центральноазиатской экспедиции Н.М. Пржевальского 1883–1885 гг., Тибетской экспедиции М.В. Певцова 1889–1890 гг., Тибетской экспедиции В.И. Роборовского 1893–1895 гг.; возглавлял: Монголо-Камскую экспедицию 1899–1901 гг., Монголо-Сычуанскую экспедицию 1907–1909 гг. и Монголо-Тибетскую экспедицию 1923–1926 гг.

Военная карьера П.К. Козлова была столь же удачной, как и исследовательская. Окончив Санкт-Петербургское пехотное училище в 1888 г. он прошёл путь от подпоручика до генерал-майора (последнее звание было присвоено в конце 1916 г.).

По материалам статьи А.И. Андреева и Т.И. Юсупова, сайт: http://kozlov-museum.ru

Открытие мертвого города Хара- Хото

Легенды о таинственном Хара-Хото, затерянном в песках южной части пустыни Гоби, всегда волновали воображение русских путешественников. Заинтересовался ими и Петр Кузьмич Козлов. Он мечтал разгадать тайны этого мертвого города. В ноябре 1907 года во главе Монголо-Сычуаньской экспедиции он выехал в Монголию. Китайская и монгольская администрации тщательно скрывали от русских местонахождение древних развалин. Однако Козлову удалось заручиться поддержкой местного князя племени торгоут-бэйле, и с помощью проводника по имени Бата 19 марта 1908 года экспедиция наконец подошла к мертвому городу, расположенному в излучине реки Эцзин-Гол.
Перед путешественниками предстала высокая крепостная стена, образующая по периметру квадрат. С западной стороны возвышались два субургана (мавзолея), один из которых был разрушен почти полностью. Стены, кроме западной, до самого верха занесло песком.

Археологи начали раскопки. Уже в первые дни экспедиция обнаружила уникальные вещи: книги, письмена, металлические и бумажные деньги, женские украшения, предметы домашней утвари… Все это с величайшими предосторожностями переправили в Петербург, в Русское Географическое общество.

К какой исторической эпохе можно отнести мертвый город? Кто были его обитатели? Эти вопросы не давали покоя всей экспедиции. Вскоре пришел ответ из Петербурга. Коллеги поздравляли Козлова с важным научным открытием. Оказалось, что Хара-Хото был когда-то столицей государства тангутов - народа «Си-Ся», исповедовавшего буддийскую веру. Козлову разрешили продолжить раскопки, и в мае 1909 года экспедиция возвратилась в Хара-Хото и возобновила работу.

Особое внимание исследователи уделяли субургану, расположенному вне территории крепости. Он находился в четверти версты от крепостной стены. Этот субурган, получивший впоследствии имя «Знаменитый», подарил экспедиции целую библиотеку книг (до 2000 томов), множество свитков, рукописей, образцы буддийской иконописи, исполненной в красках на толстом холсте, на тонких шелковых материях и на бумаге, попадались очень интересные металлические и деревянные статуэтки, клише. Все находки хорошо сохранились в сухом пустынном климате.

Впоследствии Петр Козлов вспоминал: «Когда мы раскрыли образа, перед нами предстали дивные изображения сидящих фигур, утопающих в нежно-голубом и нежно-розовом сиянии. От буддийских святых веяло чем-то живым, выразительным, цельным. Мы долго не могли оторваться от созерцания их - так непередаваемо хороши они были… Но стоило только поднять одну из сторон того или другого полотна, как большая часть краски тотчас отделялась, а вместе с нею, как легкий призрак, исчезало все обаяние и от прежней красоты оставалось лишь слабое воспоминание…»

На пьедестале «Знаменитого», прямо в центре, был укреплен вертикальный шест, вокруг которого лицом к центру стояло до двух десятков больших, в рост человека, глиняных статуй. Перед ними лежали огромные рукописные листы письма «си-ся», сотнями наложенные один на другой.

Очень интересное тангутское письмо могло остаться одной из тайн, если бы не счастливое стечение обстоятельств: среди множества книг был найден словарь языка «си-ся». Таким образом, книги удалось расшифровать.

В субургане, вероятно, было похоронено духовное лицо, его скелет находился в сидячем положении. Череп, который довольно неплохо сохранился, принадлежал, по всей вероятности, женщине в возрасте пятидесяти лет. Как вспоминал впоследствии Н.К. Рерих, он четко запомнил некоторые вещи из находок Козлова в Хара-Хото в Монголии: «Вспоминается чудесное изображение женской головы. Если такие люди жили в городах пустынь, то, как далеки были эти места от дикости».

Коллекция монгольских документов, найденных в Хара-Хото, разнообразна по содержанию - среди них: книга гаданий, предназначенная для определения счастливых и несчастливых дней. Она составлена по китайским образцам, в конце ее приведены рецепты для приготовления лекарств от болезней, которыми страдают лошади. Для монгола-скотовода, знающего китайский язык, эти рецепты представляют особый интерес, и поэтому они были записаны в гадальную книжку, находившуюся в постоянном употреблении, о чем свидетельствовала ее сильная изношенность.

Один фрагмент в 14 строк оказался отрывком из поучений Чингисхана. А при раскопках домов внутри города были найдены образцы денег династии Юань, на которых сохранилась надпись: «Подделывателям будут отрублены головы».

В 1923–1926 годах Козлов снова в течение двух месяцев работал в Хара-Хото. Освобождая от песка части построек, его сотрудники обнаружили прекрасные фрески, которыми были украшены все стены. В красках преобладали зеленовато-голубые тона, а рисунок по большей части изображал фантастических птиц, например двухголового попугая. В одной из ниш северной стены исследователям посчастливилось найти целую серию глиняных головок с разными выражениями лиц. Это, по-видимому, в большинстве случаев были обломки статуэток учеников Будды.

Народное предание, которое записал Козлов, повествует о последних днях Хара-Хото следующим образом:

«Последний владетель города Хара-Хото - батырь Хара-цзянь-цзюнь, опираясь на непобедимое войско, намеревался отнять китайский престол у императора, вследствие чего китайское правительство вынуждено было выслать против него значительный отряд. Проиграв ряд сражений, батырь укрылся в последнем его убежище городе Хара-Хото, который и обложили кругом.

Не имея возможности взять город приступом, императорские войска решили лишить осажденных воды, для чего реку Энцин-Гол отвели от города, запрудив прежнее русло мешками с песком. Осажденные начали рыть колодец, но даже на 300 метрах воды не оказалось. Тогда батырь решил дать противнику последнее генеральное сражение, но на случай неудачи заранее использовал выкопанный колодец, скрыв в нем все свои богатства, которых, по преданию, было не менее 80 арб и телег, по 20–30 пудов в каждой - это одного серебра, не считая других ценностей, а потом умертвил двух своих дочерей, а потом сына и дочь, дабы неприятель не надругался над ними. Сделав все это, батырь приказал пробить брешь в северной стене вблизи того места, где скрыл свои богатства. Во главе с войсками он устремился на неприятеля. В этой решительной схватке погибли и Хара-цзянь-цзюнь, и его до того времени считавшееся непобедимым войско. Взятый город императорские войска по обыкновению разорили дотла, но скрытых богатств не нашли. Говорят, что сокровища лежат там до сих пор, несмотря на то что китайцы соседних городов и местные монголы не раз пытались овладеть ими. Неудачи свои в этом предприятии они всецело приписывают заговору, устроенному самим Хара-цзянь-цзюнем. В действительность сильного заговора туземцы верят в особенности после того, как в последний раз искатели клада вместо богатств открыли двух больших змей, ярко блестящих красной и зеленой чешуями.

Правда, говорили торгоуты, среди нас бывали смельчаки, которые собирались компанией, рыли землю в Хара-Хото и кое-что находили… Попадались бронзово-золотистые статуэтки, слитки серебра. Но вот однажды, порядочно лет тому назад, одна смелая и счастливая старуха нашла там три нитки крупных жемчугов. Вместе с сыновьями старуха искала пропавших лошадей. Их застала буря, спасаясь от которой торгоуты неожиданно для себя натолкнулись на стены Хара-Хото и под их защитой провели холодную ночь. Наутро непогода стихла, но прежде чем отправиться восвояси, на Эцзин-Гол, торгоуты захотели побродить по вымершему городу. И тут старуха увидела открыто лежащие и ярко блестевшие серебристые бусы. В это время к торгоутам прибыл обычный китайский караван с массою разных товаров… И китайцы заплатили старухе за жемчуга содержимым всего своего каравана».

О памятниках монгольской письменности из Хара-Хото историк В.Л. Котвич сказал следующее: «После разгрома, учиненного Чингисханом в 1226–1227 гг., тангуты, или “Си-Ся”, вошли в состав образованной монголами державы. Несмотря на этот разгром, национальная и культурная жизнь страны не угасла, о чем свидетельствует обширная тангутская литература с ее своеобразной письменностью. Документы, найденные в Хара-Хото, не имеют точных дат, но палеографические их особенности и тот факт, что они были найдены с ассигнациями, выпускавшимися монголами в Китае, дают основание отнести указанные памятники ко времени мирового господства монголов, то есть до 1368 года». Апрель Цокто Бадмажапов обнаружил развалины Хара-Хото (1) 28 декабря Отправление экспедиции из Кяхты (2)

1908 25 января Отъезд из Урги (3) 19 марта Прибытие разведывательного отряда в Хара-Хото. Начало раскопок. 21 марта Обнаружение первых тангутских рукописей. 30 марта Обнаружение старинных ассигнаций. Отъезд на юг. Апрель – июнь Экспедиция остановилась во дворе дома Цокто Бадмажапова в Баян-Хото. Изучение хребта Алашань. 31 августа – 9 сентября Плавание по озеру Кукунор, высадка на острове Куйсу, промеры глубин и взятие проб донных осадков. 7 декабря В оазисе Гуйдуй Козлов получил письмо из Географического общества с предложением вернуться в Хара-Хото (4)

1909 Ночь с 12 на 13 января Предательское нападение амдоских тангутов на экспедицию (5) 22 февраля – 7 марта Остановка в монастыре Гумбум. Переговоры с Далай-ламой XIII (6) 22 мая Возвращение в Хара-Хото, начало полномасштабных раскопок. 30 мая – 7 июня Работа на «знаменитом» субургане; сенсационные находки. 16 июня Караван экспедиции покинул Хара-Хото. Осень Археологическая коллекция Козлова благополучно доставлена в Петербург.

Заключение

Научное наследие П.К. Козлова необычайно обширно и до сих пор ещё не освоено полностью учёными. Оно включает в себя его экспедиционные отчёты, статьи и книги, путевые дневники и сохранившуюся огромную переписку с коллегами и друзьями, картографические и фотографические материалы. Это и новые названия на географических картах, и открытые учёным-путешественником новые виды представителей животного царства, а также уникальные богатейшие коллекции – археологические, этнографические, естественно-исторические и другие, хранящиеся ныне в лучших музейных собраниях Санкт-Петербурга – в Эрмитаже, в Музее антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамере), Зоологическом, Ботаническом музеях и Санкт-Петербургском филиале Института Востоковедения РАН.

Мемориальный музей-квартира П. К. Козлова увлекает в удивительный мир прошлого.

Посетив музей-квартиру путешественника, я убедился в том, что Петр Кузьмич внес огромный вклад в изучение Центральной Азии. Это был сильный, мужественный человек, преданный делу географической науки. До конца своей жизни он неутомимо работал, много времени уделял просвещению молодёжи. Его работы очень ценны и по сегодняшний день.

Современные школьники достаточно знают о Х. Колумбе или Ф. Магеллане, но очень мало знакомы с русскими путешественниками. К сожалению, в школьном курсе географии ничего не сказано об экспедициях П. К. Козлова, поэтому я решил подготовить небольшую лекцию и выступить с ней на уроках географии для учеников моей школы.

Сайт музея-квартиры путешественника П. К. Козлова. Среди экспонируемых предметов музея – архивные документы, дневники, письма, книги, географические карты, рисунки и фотографии, личные вещи П.К. Козлова, свидетельствующие о великой эпохе научного освоения Россией центральноазиатского региона. Большой интерес представляет экспедиционное оборудование того времени – вьючные мешки и ящики для перевозки приборов и коллекций, ружейное снаряжение, компасы, бинокли, фотопринадлежности. Особо выделяются два предмета, неоднократно экспонировавшиеся на городских и международных выставках: походный мужской столовый нессесер с 20-ю предметами в кожаном чемодане и складной письменный столик красного дерева с полным набором принадлежностей. Из экспонатов этнографического характера следует отметить предметы буддийского культа – прекрасно сохранившийся монастырский гонг, а также несколько церемониальных шарфов - «хадаков». Один из них был поднесён в 1905 г. Козлову правителем Тибета Далай-ламой XIII.

(1863-1935)

Петр Кузьмич Козлов является одним из величайших исследователей Центральной Азии. Сподвижник и продолжатель трудов Н. М. Пржевальского, он вместе с последним в основном довершил ликвидацию «белого пятна» на карте Центральной Азии. Исследования и открытия П. К. Козлова в области природы и археологии снискали ему широкую известность далеко за пределами нашей родины.

Петр Кузьмич Козлов родился 15 октября 1863 г. в г. Духовщина Смоленской губернии в семье мелкого прасола. Благодаря пытливому и любознательному характеру П. К. Козлов рано пристрастился к книгам, особенно географическим, и к книгам о путешествиях, которыми буквально зачитывался.

Двенадцати лет он был отдан в школу. В то время в ореоле мировой славы был русский путешественник по Центральной Азии Николай Михайлович Пржевальский. Газеты и журналы были полны сообщениями о его географических открытиях. Его портреты печатались почти во всех периодических изданиях. Молодежь с восторгом читала увлекательные описания путешествий Пржевальского, и не один юноша, читая об открытиях и подвигах этого замечательного неустрашимого путешественника, загорался мечтою о таких же подвигах. П. К. Козлов жадно ловил все, что печатали о Пржевальском. Статьи и книги самого Пржевальского зажгли в нем беспредельную любовь к просторам Азии, а личность знаменитого путешественника в воображении юноши принимала облик почти сказочного героя.

Шестнадцати лет П. К. Козлов окончил четырехклассную школу и, так как надо было зарабатывать на жизнь, поступил на службу в контору пивоваренного завода в 66 километрах от родной Духовщины в местечке Слобода Поречского уезда. Однообразная, неинтересная работа в конторе завода не могла удовлетворить живую натуру П. К. Козлова. Он жадно тянулся к учению и стал готовиться к поступлению в учительский институт. Но в один из летних вечеров 1882 г. судьба сделала иной выбор. Как писал впоследствии он сам: «Тот день я никогда, никогда не забуду, тот день для меня из знаменательных знаменательный».

Юноша сидел на крыльце. На небе замерцали первые звезды. Его глазам открывались бесконечные просторы вселенной, мысли как всегда витали в Центральной Азии. Погруженный в свои думы, П. К. Козлов неожиданно услышал:

– Что вы тут делаете, молодой человек?

Он оглянулся и застыл от изумления и счастья: перед ним стоял сам Н. М. Пржевальский, которого он так хорошо представлял себе по портретам. Н. М, Пржевальский приехал сюда из своего поместья Отрадного той же Смоленской губернии. Он подыскивал себе здесь уютный уголок, в котором мог бы в промежутках между путешествиями писать свои книги.

– О чем вы так глубоко задумались? – просто спросил Н. М. Пржевальский.

С едва сдерживаемым волнением, с трудом находя нужные слова, П. К. Козлов ответил:

– Я думаю о том, что в далеком Тибете эти звезды должны казаться еще более сверкающими, чем здесь, а мне никогда, никогда не придется любоваться ими с тех далеких, пустынных высот...

Николай Михайлович помолчал, а потом тихо сказал:

– Так вот о чем вы думаете, юноша!.. Зайдите ко мне. Я хочу поговорить с вами.

Почувствовав в Козлове человека, искренне любящего дело, которому он сам был беззаветно предан, Николай Михайлович Пржевальский принял горячее участие в жизни юноши. Осенью 1882 г. он поселил П. К. Козлова у себя и стал руководить его учебными занятиями.

«Осенью 1882 г.,– вспоминал П. К. Козлов позже,– я уже перешел под кров Николая Михайловича и стал жить одной жизнью с ним. Н. М. Пржевальский явился моим великим отцом: он воспитывал, учил и руководил общей и частной подготовкой к путешествию».

Дни жизни в усадьбе Пржевальского П. К. Козлову казались просто «сказочным сном». Юноша находился под обаянием захватывающих рассказов Н. М. Пржевальского о прелестях страннической жизни, о величии и красоте природы Азии.

«Ведь так недавно еще я только мечтал, только грезил, как может мечтать и грезить шестнадцатилетний мальчик под сильным впечатлением чтения газет и журналов о возвращении в Петербург славной экспедиции Пржевальского..., мечтал и грезил, будучи страшно далек от реальной мысли когда-либо встретиться лицом к лицу с Пржевальским... И вдруг мечта и грезы мои осуществились: вдруг, неожиданно, тот великий Пржевальский, к которому было направлено все мое стремление, появился в Слободе, очаровался ее дикой прелестью и поселился в ней...»

П. К. Козлов твердо решил ехать в ближайшем будущем спутником Пржевальского. Но это было не так просто. Н. М. Пржевальский составлял свои экспедиции исключительно из военных. Поэтому П. К. Козлову волей-неволей надо было сделаться военным.

Но прежде всего он счел необходимым закончить среднее образование. В январе 1883 г. П. К. Козлов успешно сдал экзамен за полный курс реального училища. После этого он поступил на военную службу вольноопределяющимся и, прослужив три месяца, был зачислен в экспедицию Н. М. Пржевальского.

–Радости моей не было конца,– пишет П. К. Козлов,– счастливый, бесконечно счастливый, переживал я первую весну настоящей жизни.

П. К. Козлов совершил шесть путешествий в Центральную Азию, где исследовал Монголию, пустыню Гоби и Кам (восточную часть Тибетского нагорья). Первые три путешествия проведены им под начальством – последовательно – Н. М. Пржевальского, М. В. Певцова и В. М. Роборовского.

Первое путешествие П. К. Козлова в экспедиции по исследованию Северного Тибета и Восточного Туркестана явилось для него прекрасной практической школой. Под руководством Н. М. Пржевальского, опытного и просвещенного исследователя, он получил хорошую закалку, столь необходимую для преодоления тяжелых условий суровой природы Центральной Азии, и боевое крещение в борьбе с превосходящими численностью вооруженными силами местного населения, неоднократно натравливаемого на горсть русских путешественников.

Возвратившись из своего первого путешествия (1883-1885), П. К. Козлов поступил в военное училище, по окончании которого был произведен в офицеры.

Осенью 1888 г. П. К. Козлов отправился вместе с Н. М. Пржевальским в свое второе путешествие. Однако в самом начале этого путешествия близ г. Каракола (на берегу озера Иссык-Куль) начальник экспедиции Н. М. Пржевальский заболел и вскоре умер.

Прерванная смертью Н. М. Пржевальского экспедиция возобновилась осенью 1889 г. под начальством полковника, а впоследствии генерал-майора М. В. Певцова, автора известной книги «Очерк путешествия по Монголии и северным провинциям Внутреннего Китая» (Омск, 1883). Экспедиция собрала богатый географический и естественноисторический материал, немалая доля которого принадлежала П. К. Козлову, исследовавшему районы Восточного Туркестана.

Третья экспедиция (с 1893 по 1895 г.), участником которой был П. К. Козлов, проходила под начальством В. И. Роборовского. Она имела своей задачей исследование района горного хребта Нань-Шаня и северо-восточного угла Тибета.

В этом путешествии роль П. К. Козлова была особенно активна. Он самостоятельно, отдельно от каравана, производил обследования окрестностей, проходя по некоторым маршрутам до 1000 км, кроме того, он дал подавляющее количество образцов зоологической коллекции. На полпути тяжело заболел В. И. Роборовский; П. К. Козлов принял на себя руководство экспедицией и благополучно довел ее до конца. Он представил полный отчет об экспедиции, изданный под заглавием «Отчет помощника начальника экспедиции П. К. Козлова».

В 1899 г. П. К. Козлов совершил свое первое самостоятельное путешествие в качестве начальника Монголо-Тибетской экспедиции. В экспедиции участвовало 18 человек, из них 14 человек конвоя. Маршрут начинался от почтовой станции Алтайской вблизи Монгольской границы; далее он шел сначала по Монгольскому Алтаю, затем по Центральному Гоби и по Каму – почти неизвестной ученому миру восточной части Тибетского нагорья.

В результате этого путешествия П. К. Козлов дал подробные описания многочисленных физико-географических объектов маршрута – озер (в том числе озера Куку-нор, лежащего на высоте 3,2 км и имеющего в окружности 385 км), истоков рек Меконга и Ялу-цзян (крупного притока р. Янцзы), ряда величайших гор, в том числе двух мощных хребтов в системе Кунь-Лунь, неизвестных до тех пор науке. Один из них П. К. Козлов назвал хребтом Дютрейль-де-Рэнса, по имени известного французского путешественника по Центральной Азии, незадолго перед тем погибшего в этих местах от рук тибетцев, а другой – хребтом Вудвиль-Рокхиль в честь английского путешественника.

Кроме того, П. К. Козлов дал блестящие очерки по экономике и быту населения Центральной Азии, среди которых выделяется описание любопытных обычаев цайдамских монголов с исключительно сложным ритуалом празднования важнейших событий жизни: рождения ребенка, свадеб, похорон и т. д. Из этой экспедиции П. К. Козлов вывез обильную коллекцию фауны и флоры пройденных местностей.

Во время экспедиции путешественникам не раз приходилось пробивать себе дорогу кровопролитными сражениями с крупными вооруженными отрядами, численностью до 250-300 человек, натравленными на экспедицию местными фанатически настроенными ламами. Почти двухлетняя оторванность экспедиции от внешнего мира вследствие окружения ее враждебным кольцом явилась причиной упорного слуха, дошедшего до Петербурга, о полной ее гибели.

Монголо-Тибетская экспедиция описана П. К. Козловым в двух больших томах: т. I «Монголия и Кам» и т. II «Кам и обратный путь». За это путешествие П. К. Козлову была присуждена Русским географическим обществом золотая медаль.

В 1907-1909 гг. П. К. Козлов совершил свое пятое путешествие (Монголо-Сычуанская экспедиция) по маршруту через Кяхту на Ургу (Улан-Батор) и далее в глубь Центральной Азии. Оно ознаменовалось открытием в песках Гоби мертвого города Хара-Хото, давшего археологический материал огромной историко-культурной ценности. Исключительное значение имеет обнаруженная при раскопках Хара-Хото библиотека в 2000 книг, в основном состоящая из книг на «неизвестном» языке государства Си-ся, оказавшемся тангутским языком. Это было открытие огромного научного значения. Ни в одном из иностранных музеев или библиотек не имеется сколько-нибудь значительной коллекции тангутских книг. Даже в таких крупнейших хранилищах, как Британский музей в Лондоне, тангутские книги встречаются лишь единицами. Среди найденных книг оказался и тангутско-китайский словарь, который позволил раскрыть содержание книг. Прочие находки в Хара-Хото имеют также важное историко-культурное значение, так как наглядно рисуют многие стороны культуры и быта древнего тангутского государства Си-ся.

Замечательна обнаруженная в Хара-Хото коллекция ксилографий (клише) для печатания книг и культовых изображений, указывающая на знакомство Востока с книгопечатанием за сотни лет до появления последнего в Европе.

Большой интерес представляют найденные в Хара-Хото печатные бумажные деньги, составившие единственную в мире коллекцию бумажных денег Танской династии XIII-XIV вв.

Раскопки в Хара-Хото дали также богатый набор статуй, статуэток и всевозможных фигурок культового значения и более 300 буддийских икон, писанных на дереве, шелке, полотне и бумаге, многие из которых имеют большую художественную ценность.

После открытия мертвого города Хара-Хото экспедиция П. К. Козлова подвергла тщательному изучению озеро Куку-нор с островом Койсу, а затем огромную мало известную территорию Амдо в излучине среднего течения р. Хуанхэ. Из этой экспедиции, так же как и из предыдущей, П. К. Козлов помимо ценного географического материала вывез многочисленные коллекции животных и растений, среди которых оказалось немало новых видов и даже родов.

Пятое путешествие П. К. Козлова описано им в большом томе под заглавием «Монголия и Амдо и мертвый город Хара-Хото». Во время шестого путешествия, совершенного им в 1923-1926 гг., П. К. Козлов исследовал сравнительно небольшую территорию Северной Монголии. Однако и здесь он получил крупные научные результаты: в горах Ноин-Ула (в 130 км к северо-западу от столицы Монголии Урги, ныне Улан-Батора) П. К. Козлов открыл 212 могильников, оказавшихся по исследованиям археологов гуннскими погребениями 2000-летней давности. Это было величайшим археологическим открытием XX в. В могильниках обнаружены многочисленные предметы, по которым можно восстановить экономику и быт гуннов за время по крайней мере со II века до н. э. по I век н. э. В их числе находилось большое количество художественно исполненных тканей и ковров времен греко-бактрийского царства, которое существовало с III века до н. э. до II века н. э. и располагалось примерно в северной части современной территории Ирана, в Афганистане и северо-западной части Индии. Административно-политическим центром был город Бактра (ныне Балх, Афганистан). По обилию образцов греко-бактрийского искусства ноин-улинская коллекция не имеет себе равной среди коллекций такого рода во всем мире.

Шестое путешествие П. К. Козлова было последним. После этого он жил сначала в Ленинграде, а затем В 50 км от Старой Руссы (Новгородской области), в деревне Стречно. В этом местечке он построил маленький бревенчатый домик в две комнаты и поселился в нем со своей женой. Скоро П. К. Козлов приобрел большую популярность среди местной молодежи. Он организовал кружок юных натуралистов, которых стал обучать сбору коллекций, точному научному определению животных и растении, препарированию птиц и зверей. Позднее в Стречино находился «уголок памяти П. К. Козлова», где хранились эти коллекции.

П. К. Козлов был превосходным рассказчиком и лектором. В перерывах между путешествиями он часто выступал в различных аудиториях с захватывающими внимание слушателей рассказами о своих путешествиях. Не менее интересны и его выступления в печати. Перу Козлова принадлежит свыше 60 произведений

Петр Кузьмич Козлов скончался от склероза сердца в санатории под Ленинградом 26 сентября 1935 г.

Петр Кузьмич Козлов как исследователь Центральной Азии пользовался широкой мировой известностью. Русское Географическое общество наградило П. К. Козлова медалью им. Н. П. Пржевальского и избрало его почетным членом, a Украинской Академией наук он был в 1928 г. избран действительным членом.

Среди исследователей Центральной Азии П. К. Козлов занимает одно из самых почетных мест. В области археологических открытий в Центральной Азии ему нет равных среди всех исследователей ХХ в.

О громадном объеме научной работы, проделанной экспедициями Петра Кузьмича красноречиво говорят следующие цифры. Экспедиции П. К. Козлова собрали более 1400 экземпляров млекопитающих среди которых много редчайших и даже совсем новых, ранее неизвестных. Птиц было собрано свыше 5000 экземпляров, пресмыкающихся и земноводных 750, рыб около 300, насекомых 80000 экземпляров. Обширными были ботанические коллекции. Только коллекции 1899-1901 гг. состояли из 25000 экземпляров растений, содержавших тысячи неизвестных ранее.

П. К. Козлов дорог нам не только как талантливый исследователь природы, экономики, быта и археологии Центральной Азии, но и как русский патриот, явивший собой образец мужества, храбрости и беззаветной преданности делу своей Родины, ради славы которой он не щадил жизни.

Список литературы

1. Тимофеев П. Г. Петр Кузьмич Козлов / П. Г. Тимофеев // Люди русской науки. Очерки о выдающихся деятелях естествознания и техники. Геология и география. – Москва: Государственное изд-во физико-математической литературы, 1962. – С. 542-547.

ПЕТР КУЗЬМИЧ КОЗЛОВ

Знаменитый исследователь Центральной Азии, талантливый ученик и сподвижник величайшего русского путешественника Николая Михайловича Пржевальского, Петр Кузьмич Козлов родился 3 октября (по старому стилю) 1863 года в небольшом уездном городе Духовшине Смоленской губернии, в семье мещанина Кузьмы Егоровича Козлова.

Духовщина - маленький город, в котором проживало всего 3500 человек, занимавшихся, в основном, земледелием, частично торговлей и кустарными промыслами. Старший Козлов почти всегда был в разъездах, поэтому дом держался на матери, Параскеве Никитичне.

Петя уже с восьми лет был приучен помогать по хозяйству: он заготавливал на зиму дрова, кормил и поил скотину, пас лошадей и делал другую посильную домашнюю работу; в свободное же время вместе с приятелями (для них он был вожаком) ходил в лес за грибами и ягодами, много времени проводил на речке Царевич, купаясь и ловя раков.

1875 гоД ознаменовался открытием в Духовшине высшего начального училища, где имели право учиться только мальчики. Туда же Козловы отдали и Петра. Мальчик зарекомендовал себя как хороший ученик, особенно он увлекался естествознанием, географией, историей. Любимым учителем Пети Козлова, который, собственно, и привил ему любовь к этим наукам, был внимательный и чуткий педагог В.П. Вахтеров, он быстро заметил проявление мальчиком интереса к книгам о путешествиях и давал ему читать их из своей библиотеки. Особенно Петру понравились сочинения Н.М. Пржевальского.

Петя Козлов с отличием закончил училище, но дальше учиться возможности не имел из-за ухудшения материального положения в семье. Родители посоветовали ему подработать в конторе купца Х.П. Пашеткина, располагавшейся в селе Слобода Поречского уезда. Однако юноша мечтал учиться дальше и потихоньку готовился к поступлению в Виленский учительский институт.

В своих воспоминаниях Петр Козлов называл Слободу «дикой природой». В свободное от работы время он много охотился, изучал жизнь зверей и птиц, их повадки.

Вскоре Козлов узнал, что имение Слобода, ранее принадлежавшее отставному артиллерийскому поручику Л.А. Глинке, теперь купил Пржевальский и что он вскоре сюда приедет.

Первая встреча Петра Кузьмича Козлова с Н.М. Пржевальским произошла весной 1881 года Вскоре последний предложил Петру Козлову перейти к нему на квартиру и поучаствовать в будущих путешествиях. Пржевальский, обладавший большим талантом педагога, оказывал Петру Козлову помощь при подготовке к экзамену на аттестат зрелости.

В январе 1883 года Козлов успешно выдержал экзамен за полный курс реального училища в Смоленске, а затем при содействии своего учителя поступил вольноопределяющимся во второй Софийский пехотный полк, ибо Пржевальский не брал в экспедиции гражданских лиц. Учитывая многочисленные опасности, подстерегавшие путешественников, каждый участник экспедиции был обязан владеть оружием.

В конце 1882 года Пржевальский закончил в Слободе составление отчета о третьем путешествии в Центральную Азию, а в 1883 году, в феврале, представил в Географическое общество проект новой экспедиции в Северный Тибет, куда включил и Козлова, пробывшего в полку всего три месяца.

Маршрут четвертого путешествия Пржевальского включал поход к истокам Желтой реки, вдоль северной окраины Тибета и по бассейну Тарима.

В конце августа путешественники покинули Москву и направились в Кяхту, до которой добирались по железной дороге, по реке, а затем на лошадях. На место они прибыли в конце сентября. Кяхта считалась пограничным пунктом России с Китаем, центром чаеторговли, приносившей той и другой стороне большие прибыли. Здесь намечалось провести окончательные приготовления экспедиции к походу в Центральную Азию.

Экспедиция в составе 21 человека выступила из Кяхты на Угру и оттуда на Дынь-Юань-Ин в октябре 1883 года. Сначала погода была хорошей, но через некоторое время выпал снег и начались сильные морозы. Переход занял девять суток, а в Уфе экспедиция сделала небольшую остановку, чтобы купить верблюдов.

8 ноября путешественники двинулись дальше. Они прошли прилегающую к Угре степь и вступили в пустыню Гоби. Погода стояла весьма отвратительная: шел снег, температура была минусовая; но чем дальше продвигалась экспедиция, тем меньше становилось снега, а вскоре он и совсем исчез. Далее путешествие продолжалось по пустынным пескам. Наконец экспедиция достигла долины реки Тэтунг (левый приток «Желтой реки» - Хуанхэ).

Здесь путники пробыли недолго. Покинув долину Тэтунга и горный хребет Бурхан-Будда, экспедиция вступила в северо-восточную часть Тибета, где и занялась изучением большого района бассейнов рек Хуанхэ и Янцзыцзяна. Во время изучения озер приходилось дважды отбивать вооруженные нападения воинственного племени иголоков. Юный Петр Козлов проявил в этих схватках большое мужество, за что впоследствии получил в награду Георгиевский крест. Экспедиция вернулась в Россию 10 ноября 1885 года. За два года она преодолела на верблюдах и лошадях почти 8000 километров и собрала богатейший материал о природе и быте населения исследованных стран.

Непосредственно на Петра Козлова во время экспедиции было возложено довольно много обязанностей. Помимо их он занимался также составлением зоологической коллекции, в основном, состоящей из различных млекопитающих и птиц. Также за время экспедиции он выучился проводить глазомерную съемку, определять высоты, вести наблюдение за природой и человеком, необходимые вещи фиксировать в дневнике.

Н.М. Пржевальский позаботился о том, чтобы Петр получил военное образование. С этой целью последний поступил в Петербургское военное училище. Сам Николай Михайлович удалился в Слободу для написания очередного отчета, но и оттуда следил за успехами своего ученика, давал различные советы.

Через два года Петр Кузьмич окончил училище, получил звание подпоручика и вернулся в Слободу.

Пржевальский наметил проект пятой экспедиции, намереваясь захватить с собой и Козлова. Последний же по окончании отпуска возвратился в Москву, в лейб-гренадерский Екатеринославский полк, где он проходил службу.

Проект пятой экспедиции был утвержден Географическим обществом в марте 1888 года. К сожалению, для знаменитого путешественника этот поход оказался последним: смерть настигла его на берегу озера Иссык-Куль. Петр Кузьмич Козлов на могиле своего старшего друга и наставника поклялся продолжать его дело по исследованию Центральной Азии и сдержал свое обещание.

Несмотря на тяжелую утрату, экспедиция продолжила работу, теперь уже под руководством известного астронома М.В. Певцова, ранее путешествовавшего по Монголии и Северному Китаю.

Певцов хоть и принял руководство экспедицией, но понимал, что ему не удастся полностью заменить Пржевальского и выполнить намеченный им объем работ. Поэтому было решено сократить маршрут, ограничившись исследованием Китайского Туркестана, северной части Тибетского нагорья и Джунгарии.

Чтобы исследовать как можно больше территории, Певцов разрешал членам экспедиции отклоняться от основного маршрута.

Петр Кузьмич Козлов провел четыре таких самостоятельных поездки. Он переложил на план довольно большую площадь и собрал очередную богатую зоологическую коллекцию.

Он самостоятельно посетил Кончедарью (левый приток Тарима) и северный берег озера Бакраш-Куль. Результаты поездок были им описаны в виде отдельных статей, включенных в труды экспедиции 1889–1990 годов. В них Козлов дал полное и красочное географическое описание изученных территорий - климатические условия, флора и фауна, жизнь местного населения.

Работу Козлова в экспедиции по достоинству оценило Географическое общество, присудив ему медаль имени Пржевальского. Благодаря этому путешествию, Козлов стал известен как неутомимый исследователь-географ.

В апреле 1892 года совет Русского географического общества утвердил проект двухсторонней экспедиции на восточную окраину Нагорной Азии, одну - во главе с Г.Н. Потаниным, вторую - во главе с В.И. Роборовским, еще одним сподвижником Н.М. Пржевальского.

Петр Кузьмич Козлов участвовал в экспедиции Роборовского, длившейся с 1893 по 1895 год, в качестве старшего помощника.

Экспедиция отправилась 15 июня 1893 года в город Кара-кола (сейчас Пржевальск). Здесь Козлов в полной мере проявил свои блестящие способности исследователя.

Труд между учениками Пржевальского распределялся поровну: например, В.И. Роборовский составлял гербарий, а Козлов по-прежнему занимался сбором экспонатов для зоологической коллекции.

В этом путешествии члены экспедиции также совершали самостоятельные поездки. У Козлова самой замечательной из совершенных в этом путешествии была поездка из Люкчюна на юг, с базой в Кызыл-Сыныре и далее через Лобнор по пескам Кумтагш в оазис Са-Чжау. Эта поездка заняла 2,5 месяца, в это время был собран богатейший материал, в частности, в пустыне Кум-таш П.К. Козлову посчастливилось добыть трех диких верблюдов и изучить их повадки.

Экспедиция исследовала Наньшань и направилась в Северо-восточный Тибет.

Работы уже были почти закончены, когда произошло несчастье. 21 января 1890 года в горном лабиринте Амнэ-Мачин Раборовского сразила тяжелая болезнь (паралич). Петр Кузьмич Козлов на правах старшего помощника возглавил экспедицию. Но, естественно, дальнейшее изучение Тибетского нагорья пришлось приостановить и спешно возвращаться, ибо жизнь Роборовского оказалась под угрозой.

По возвращении Козлов занялся составлением отчета экспедиции, назвав его «Отчетом помощника начальника экспедиции».

Четвертое путешествие Козлова, в котором он уже выступил как руководитель, состоялось в 1899 году и длилось опять-таки два года. На его подготовку Петр Кузьмич потратил почти три года, прочитав за это время огромное количество книг и обдумав каждую деталь плана путешествия. Целью новой экспедиции было изучение Гобийского Алтая, прилегающей к нему Центральной Гоби, а также Восточного Тибета. Географическое общество план утвердило; газеты известили читателей о готовящейся экспедиции, и к Козлову стали приходить многочисленные просьбы о зачислении в ее состав. В числе просителей были люди самых разнообразных профессий, а потому Петр Кузьмич был вынужден заняться тщательным отбором состава экспедиции. Сам Козлов в своих воспоминаниях отмечал: «Я их выбирал более строго, нежели выбирают невесту».

Четвертая экспедиция Козлова имела более богатое и разнообразное снаряжение, чем предыдущие: различные приборы для астрономических, гипсометрических и метеорологических наблюдений, брезентово-пробковая лодка, резиновые мешки для хранения воды, жестяную печь для согревания еды и жилища. 8 мая 1899 года Козлов и его молодой спутник А.Н. Казнаков покинули Москву и отправились в станицу Алтайская, начальному пункту экспедиции.

После месячной подготовки экспедиция в составе 22 человек 14 июля направилась к границе и, перейдя перевал Улан-Дабан, 7 августа вступила в долину реки Кобдо.

Далее путешественники направились по Монгольскому Алтаю и изучали эту горную страну ровно три месяца. Местное население дружелюбно относилось к путешественникам, предоставляло им кров и топливо, пасло их лошадей. Это позволяло Козлову отпускать своих людей в стороны от главного маршрута для более детального изучения местности.

Далее экспедиция шла через пустыню Гоби, причем был выбран новый маршрут по неизвестной части пустыни, где не было воды и, следовательно, растений. Особенно трудным был переход через барханы, расположенные в области гобийских песков Баданчжарэнг.

Переход через пустыню Гоби занял более 45 дней, в этот период на карту было переложено около 900 километров пути. 18 января путешественники сделали небольшую остановку в городе Лян-Чжоу.

Оттуда экспедиция направилась в Чортэнтану, куда путь лежал через северную гряду Наньшаня по долине реки Сагрын-гол до впадения в нее Ярлын-гола. Из Чортэнтана путники отправились к озеру Кукунор, а от него в Восточный Цайдам.

17 мая 1900 года отряд двинулся намеченным путем. Летом 1900 года он достиг верховьев великой реки Южной Азии - Меконга. Тут путешественники провели две недели, наблюдая за животными и птицами. Здесь водились барсы, рыси, несколько видов кошек, медведи и даже обезьяны.

15 ноября отряд переправился через Меконг и направился в Иходоский округ, чтобы выбрать место для зимовки. Такое место нашлось в селении Лунтокндо, расположенном в глубоком ущелье речки В-чю.

В селении экспедиция пробыла до 20 февраля 1901 года. В это время ведется наблюдение и изучение быта иходосцев, часть которых занимается земледелием, а часть ведет кочевой образ жизни.

На родину путешественники возвратились в ноябре 1901 года. До этого они успели провести исследование бассейна реки Ялунцзян.

Во время четвертого путешествия был открыт ряд гор, горных хребтов и рек. П.К. Козлов первый открыл водораздельный горный хребет между бассейнами рек Меконг и Голубая, назвав его именем Русского Географического общества. Описание Козловым этого путешествия было издано в виде отдельной книги под названием «Монголия и Кам».

Заветной мечтой Петра Кузьмича Козлова был поиск развалин древнего города Хара-Хото. Перед отъездом из Петербурга он делился ею со своими друзьями.

С этой целью Русскому географическому обществу был представлен проект пятой экспедиции, в которой планировалось исследовать Северную и Южную Монголию, Кунорскую область и северо-западную Сычуань.

18 октября 1907 года Козлов с частью своих спутников направились в Москву для получения дополнительного снаряжения, после чего выехали в Кяхту, куда и прибыли 2 декабря.

На окончательную подготовку ушел почти месяц, и наконец экспедиция направилась к Урге.

До Урги путешественники добрались за 11 дней, причем им пришлось перенести сильные морозы, доходившие иногда до 47°С.

Из Урги путешественники направились к горному массиву Гурбун-Сайхан (что переводится как «три красивых прекрасных»), состоявшему как бы из трех отдельных хребтов: западного Бурун-Сайхан, среднего - Дунду-Сайхан и восточного - Бурун-Сайхан.

Петр Кузьмич постоянно расспрашивал местных жителей о развалинах города Хара-Хото, но все они отрицали их существование, говоря: «Вы, русские, хотите знать больше нас даже о наших местах».

С великой осторожностью перейдя перевал Улэн-дабан, экспедиция спустилась в котловину. В урочище Уголцзин-Тологой Козлов встретился с местным князем Балдын-иза-саком. И у него Петр Кузьмич также спросил о Хара-Хото. Три дня он убеждал князя в чистоте своих намерений, и наконец тот согласился указать им путь, но просил все сохранить в тайне. На прощание князь сказал Козлову: «Вы, русские, все знаете, и только вам под силу такие работы…»

Путешественники двинулись в путь 1 марта, к долине реки Эцзин-гола, которой достигли 12 марта.

Затем путешественники направились к урочищу Торой-Онцэ, в пути из-за сильной бури сбились с дороги и прибыли на место лишь 17 марта.

Экспедиция встала лагерем на правом берегу красивой реки Мунунгин-гола.

19 марта Козлов вместе с Черновым, Напалковым, Ивановым, Мадаевым и проводником Бата отправился на поиски Хара-Хото. Остальные остались в лагере, чтобы охранять коллекции.

Козлов и его спутники благополучно добрались до города Хара-Хото, расположенного на низкой террасе из грубозернистых, твердых ханхайских песчаников.

Город Хара-Хото (что значит «Черный город») в свое время считался большим цветущим городом в государстве Си-Ся. Это государство, населенное тангутами, существовало с начала XI века до начала XIII века. Оно занимало обширную территорию от песков Гоби на севере до реки Бушуй на юге. В 1226 году на государство Си-Ся напал со своей ордой Чингис-хан и произвел там большие разрушения. В 1372 году Хара-Хото захватили Китайские войска, и он был уже полностью разрушен.

Экспедиция вела раскопки в крайне тяжелых условиях: палящее солнце, песчаные бури, полнейшее отсутствие воды.

В результате раскопок были обнаружены книги, рукописи, картины, предметы религиозного культа и т.п. Все эти материалы были спешно отправлены в Петербург, к ним прилагался отчет об открытии мертвого города Хара-Хото. Экспедиция же продолжила дальнейшую работу.

В течение путешествия была также детально изучена горная страна Амдо, а последние четыре недели перед отправкой на родину Козлов и его сподвижники опять вели раскопки в Хара-Хото.

Петр Кузьмич описал путешествие в своей очередной книге «Монголия и Амдо и мертвый город Хара-Хото».

За свою плодотворную экспедиционную деятельность Петр Кузьмич Козлов в 1910 году был избран почетным членом Русского географического общества, а также удостоился от царского правительства звания полковника и нескольких медалей от иностранных научных обществ.

Шестое и последнее в жизни Козлова путешествие состоялось в 1923 году.

25 июля (по новому стилю) 1923 года экспедиция выехала из Ленинграда, добралась до Улан-Удэ, откуда и отправилась в Кяхту.

Во время этой экспедиции были детально изучены природа и история Монгольской Народной Республики. Результаты Козлов подробно изложил в отчете.

По возвращении из экспедиции Козлов некоторое время жил в Ленинграде, но большую часть времени он проводил в Новгородской области, в небольшой деревушке Стречно.

Там он жил с женой в маленьком двухкомнатном доме, который был разрушен во время войны.

За большие заслуги правительство назначило Петру Кузьмичу пожизненную персональную пенсию, но он не мог мириться с бездеятельностью и занялся чтением лекций о своих путешествиях.

Он намеревался организовать еще одну экспедицию, но этому помешали тяжелая болезнь и смерть, последовавшая 26 сентября 1935 года.