НАЁМНЫЕ ЖЁНЫ НЕКРАСОВА

Как любил «певец русской женщины»

«Всех возмущало не то, что Некрасов был многолюб, многоженец, неспособный к однобрачной любви. Таковы почти все лирики… Пушкин любил сто тринадцать или сто четырнадцать женщин и это казалось естественным, это ни в ком не вызывало вражды. Если что возмущало в Некрасове, так именно то, что любовь Некрасова, по крайней с первого взгляда, не была любовью поэта… Разойдясь с одной женщиной, он мгновенно сходился с другой… Женщины для него не любовницы, но как бы наёмные жены». Так писал знаток творчества и и личности Н.А.Некрасова Корней ЧУКОВСКИЙ в своей статье «Подругипоэта». Статья была напечатана в историческом альманахе «Минувшие дни», начавшем выходить в конце1927 года. После четырех выпусков альманах был прикрыт явно по идеологическим соображениям, а увидевшие свет сборники в библиотеках угодили в закрытый фонд. Поэтому предложенная К.И.Чуковским трактовка интимной жизни «певца русской женщины» вряд ли известна широкому кругу любителей русской поэзии…

УТОМИТЕЛЬНАЯ ПАНАЕВА

Привлекательная смуглянка с постоянным румянцем на лице Авдотья Яковлевна ПАНАЕВА, бывшая замужем за писателем И.И.Панаевым, прочнее всех остальных женщин была спаяна с биографией поэта. Ей он посвятил больше любовных стихов. Только она вошла в его литературную жизнь. От неё единственной Николай Алексеевич имел ребёнка, скончавшегося в младенчестве. Но она была уже третьей или четвёртой подругой поэта…

Любовная жизнь мастера пера началась в Петербурге, где он сперва скитался полубездомным бедняком. Его первая подруга была весёлой гувернанткой. Её смех доставлял ему радость:

Ты хохочешь так бойко и мило,

Такврагов моих глупых бранишь,

То, понуря головку уныло,

Так лукаво меня ты смешишь…

Но зачастую смертельно усталый, задавленный непосильной литературной поденщиной, он в ответ на участливые вопросы и ласки любимой уныло молчал. Пушкинское «чудное мгновенье» превращалось у него в молчаливую скуку. И «при виде этой страстной преданности начинало разыгрываться сладострастие жестокости». Автор упомянутой статьи пишет: «В первой половине жизни Некрасов – плебей, и его любовь – любовь плебея… Они любили друг друга неумело и страстно, голодали и нищенствовали, расходились и снова сходились, но эти богемные годы прошли, и плебейская любовь заменилась у Некрасова барской».

По мнению Чуковского, Авдотья Панаева была из тех утомительных женщин, которые любят ощущать себя мученицами. Живя с Некрасовым в 1850-е годы, она писала друзьям: «Радость мне нейдёт. Об удовольствиях я так же мало думаю, как преступник о рае», «лишь бы не потерять головы от горя…» Она признавалась, что была противна поэту своею «исступлённою грустью».

В 1860году Некрасов бурно влюбляется в какую-то девушку (предположительно Марию НЕВРОТИНУ). И хотя тогда ему было 39 лет (а на деле он казалсястарше), девушка полюбила его. Он принял эту любовь по-некрасовски, с мучительным недоверием к своим нравственным и физическим силам: «Что дам я доверчивой девочке, которая полюбила меня первой любовью?». Панаевой между тем оставалось одно – ревновать…

ЖАДНАЯ ЛЕФРЕН И ЛЕГКОМЫСЛЕННАЯ МЕЙШЕН

Вскоре Некрасов приблизил к себе высокую и приятную француженку Селину ЛЕФРЕН. Его враги с негодованием рассказывали, будто отправляясь к Селине, он заставлял несчастную Панаеву приготовлять для соперницы ужин. Панаева решилась уйти от него, покастала хозяйкой дома…

С этого времени кончились трудные и мучительные отношения Некрасова с женщинами и началсябезмятежный любовный комфорт. Селина Лефрен словно родилась для того, чтобы сделаться содержанкой богатого барина. Корректна, элегантна, покладиста и в меру безразлична. Она была очень удобной женщиной, так как не требовала ничего, кроме денег, которые у Некрасова к тому времени стали водиться. Его талант редактора и организатора литературных сил теперь вовсю развернулся в журнале «Современник».

Нанятая жена Селина отлично понимала свою роль. В благодарность за это Николай Алексеевич охотно позволял ей набивать сундуки бархатами, серебром и кружевами. Он знал, что, когда эти сундуки будут наполнены доверху, она покинет его и уедет в Париж. Было похоже, что он смертельно устал от настоящей любви и теперь с удовольствием вкушает поддельную. Для всей России Некрасов был учителем жизни, великим поэтом, а для неё он был просто богатым меценатом. Разговаривать много с Селиной Некрасов не мог, так как плохо говорил по-французски, а она не владела русским.

Когда Селина скопила свои тысячи денег, она покинула Россию навсегда. А её место около Некрасова немедленно заняла молодая, красивая женщина, шестая или седьмая по счёту, Прасковья Николаевна МЕЙШЕН. После смерти мужа-немца, который оставил ей дом, поэт вывез её из Ярославля.

Молодую вдову прельстило, что у Некрасова был собственный выезд: отличные вороные лошади, крытые голубой сеткой. У фешенебельного катка на Конюшенной Прасковье все завидовали и считали её генеральшей. Молодую «генеральшу», естественно, окружали молодые поручики. Один из них, смелый усач Котельников, даже появлялся в некрасовской ложе в театре, когда поэт по обыкновению приезжал лишь к последнему действию.

Николаю Алексеевичу это наскучило. Он предложил Прасковье Николаевне немедленно вернуться в Ярославль. Перед отъездом она отплатила ему обильными сплетнями, изобразив себя невинной жертвой его разнузданного и грубого нрава. За краткое сожительство поэт ни в чём не отказывал ей. Однажды он писал брату Федору: «Отпусти ей всё, что она потребует из карабихской моей мебели и бронзы» (для ярославского дома Прасковьи).

ПРЕДАННАЯ ФЕКЛА ВИКТОРОВА

Когда Прасковья ушла от Некрасова, ему было 48 лет. Он недолго оставался один. Вскоре в его доме водворилась очередная поклонница,дочь барабанщика Фекла. Феклабыла очень молода. Примечательно, что, чем старше становился поэт, тем более молодую подругу он себе выбирал. Панаевой было 44 года, Селине – 32, Прасковье – 25, Фекле –19.

Некрасову не нравилось её простонародное имя – Фекла Анисимовна. Он стал называть её Зиной, Зинаидой Николаевной ВИКТОРОВОЙ. По словам сестры Некраc ова, Зина, блондинка с ямочками на щеках, походила на балованную, смазливую, сытую горничную из богатого господского дома. Роскошные магазины на Невском проспекте для неё, не слишком грамотной, были величайшим источником радостей. В отличие от Прасковьи, она заучивала наизусть стихи поэта, целовала ему руки и почти никуда не выезжала безмужа.

Зине одной удалось сделаться Некрасовой. Этого она добивалась упорно, осторожно, с оглядкой. Поэт обвенчался с ней весной 1877 года, уже будучи безнадежно больным. Свадебные песни звучали для него панихидой: жених был худ как скелет. Он умер 27 декабря того же года от рака кишечника в возрасте 56 лет.

ЗинаидеНиколаевне поэтпосле смерти по завещанию не оставил никаких денежных средств. Все авторские права на произведения завещал своей сестре А.А.Буткевич. Молодая вдова уехала к себе на родину в Саратов и жила там замкнуто, избегая всяких знакомств и разговоров о своей жизни со знаменитым человеком. В саратовских газетах время от времени появлялись известия, что вдова поэта сильно нуждается. Умерла она в 1915 году, на 70-м году жизни, одинокой,всеми забытой, кроме баптистов, к которымобратилась в последние годы…

ЖЕНЩИНЫОБЛАГОРАЖИВАЛИПОЭТА

Как же любил Некрасов? Во вторую половину своей жизни он был хозяином во временных брачных союзах. Чуковский пишет: «Литературный заправила, рулевой, - он проявил тот же повелительный нрав и в своих отношениях к женщинам. И, старея, он оставался господином в любви, сохраняя и этот руль в своих (а не в женских) руках».

По Чуковскому, в жизни и в любви поэт проявил свою двойственность как и разночинец, и барин. Но схема его прозаической, обезвреженной любви не была убогой. Некрасов «был не то, что лучше, но сложнее, … поэт заполнил даже эту схему живыми, поэтическими, тревожными чувствами, …многое уродливое в нём только сильнее подчеркивало его душевную красоту».

Когда Селина уехала за границу, он застрадал по ней самой настоящей тоской, как тоскуют по жене или другу. А когда через несколько лет ему стало известно, что она не прочь возвратиться к нему из Парижа, он настойчиво стал звать её на прежних условиях. Когда ему шел 53-й год, он, утомленный трудами и годами, приехал в столицу Франции на свидание со своей иностранкой и снова стал её мужем на 3-4 недели.

Кажется, мастер пера не был свободен от простодушной иллюзии об идейном единении с Зиной. Он адресовал ей не только ласковые слова (например, «глаза жены сурово нежны »), но и, умирая, оставил ей свою революционную заповедь о необходимости «борьбы за брата-человка ».

По убеждению Корнея Чуковского, изумительно щедрый человек, Некрасов был в тысячу раз лучше, чем думают. Сложность его натуры, надрывная жизнь, утрата настоящих друзей привели его к замкнутости, одиночеству.ЖЕНЩИНЫ ДЕЛАЛИ ЕГО ЖИЗНЬ СВЕТЛЕЕ, БЛАГОРОДНЕЕ. Они были тем опьянением, без которого было слишком мучительно жить.

В то время, когда он воротился к Селине, уже был в полном разгаре его роман с Зиной. Значит, он любил их обоих одновременно. Но и это не всё. Тогда же он стал страшно тосковать о Панаевой. ТРИ ЛЮБВИ В ОДНО И ТО ЖЕ ВРЕМЯ! В его окрашенных страстью элегиях, обращенных к Панаевой, и призыв, и ревность, и мольба, и отчаяние:

Безумец! для чего тревожишь

Ты сердце бедное своё?

Простить не можешь ты её –

И не любить её не можешь!

Именно Евдокию Яковлевну он любил, кажется, по-настоящему. Из всех близких к Некрасову женщин одна только Панаева оказалась верна его памяти. Её воспоминания о нём являются лучшей апологией поэта в русской мемуарной словесности…

Впрочем, и сейчас в творчестве поэта видят лишь горячее сочувствие к крепостным крестьянкам: доля ты русская, долюшка женская, есть женщины в русских селеньях, опять же - «коня на скаку остановит». А между тем у Николая Алексеевича есть щемящие, трогательные строки о любви, любви болезненной, безнадежной. Да и в жизни поэт был более чем любвеобилен, несмотря на свою, мягко говоря, неавантажную внешность. И если до 24 лет Николай познавал плотские радости с горничными и дамами наилегчайшего поведения, то потом в его жизни произошел тот самый «солнечный удар»… И рассказать о Некрасове, многим неизвестном нам, захотелось сейчас - под день рождения поэта, ведь родился он 10 декабря такого далекого уже 1821 года...

15 ЛЕТ СЧАСТЬЯ И МУК

Авдотья Панаева. Хозяйка литературного салона. Сейчас бы ее назвали светской львицей. Жгучая брюнетка, огромные выразительные карие глаза, необыкновенно тонкая талия. В качестве бонуса - бойкое перо и острый - если не сказать ехидный - язык. В общем, та еще штучка. Немудрено, что мужчины теряли голову.

Мимолетной жертвой стал даже Федор Достоевский, на которого, впрочем, она не обратила вообще никакого внимания. А вот Иван Тургенев остался более чем равнодушным к прелестям роковой брюнетки, увлекшись откровенной дурнушкой Виардо. И Панаева ему такого невнимания не простила. И отомстила. Очень по-женски. В своих мемуарных воспоминаниях Тургеневу посвящено аж 62 эпизода, в которых он предстает далеко не в лучшем свете.

Она припомнила ему все, начиная от невинного легкомыслия и патологической рассеянности до - страшно сказать - презрения к русскому мужику и нелюбви к России. Когда обиженная женщина блестяще владеет слогом - это разящий удар, попадание в «яблочко»… А ведь дочь актеров Императорской сцены, от природы умная и способная, образование получила самоучкой, «посредством чтения». В доме царила тяжелая атмосфера: мать - жесткая, деспотичная, игре в карты она уделяла много больше внимания, чем дочери.

Отец - тоже игрок, только на бильярде. Когда проигрывал, все домашние разбегались по углам, лишь бы не попасться ему на глаза...

Немудрено, что она так поспешила выскочить замуж в 18 лет, что особо к жениху не приглядывалась. Как быстро выяснилось, зря: литератор Иван Иванович Панаев, небогатый дворянин, был человеком ветреным, богемным, увлекающимся и к семейной жизни мало расположенным. Зато Иван Иванович был вхож в кружок Белинского, куда привел и своего друга, начинающего поэта и журналиста Николая Некрасова. Привел на свою голову… Впрочем, Авдотья Яковлевна, на первых порах испытывавшая к супругу если не страстную любовь, но некую пылкость, быстро погасла и сникла. Еще бы: кому понравится, что тебе предпочитают дам полусвета? Иван Иванович не считал нужным отказаться и от этой пикантной привычки, которую можно простить только холостякам. Плюс постоянное отсутствие денег и долги мужа, которые он делал постоянно, угнетали и раздражали Авдотью Яковлевну.

Итак, она произвела большое впечатление на начинающего и еще никому не известного поэта. Ему было 24 года: по сегодняшним меркам почти инфантильный юноша. Ей - 25.

Однажды Некрасов катал свою даму сердца по Неве на лодке и в очередной раз завел разговор о чувствах. Она посмеялась.

Тогда он сообщил, что не умеет плавать, и прыгнул в Неву. Испуганная Авдотья Яковлевна подняла крик, «провокатора» вытащили, а он опять за свое: «Или моя, или повторю выходку. Да на этот раз удачно, чтобы сразу камнем на дно...» В общем, как у классика: она его за муки полюбила...

В советских учебниках литературы ее даже называют гражданской женой Некрасова. Смешно. Это при живом-то муже! Конечно, любовница. Или даже сожительница: все трое проживали в одной квартире, где одновременно располагалась редакция журнала «Современник». Через много лет в аналогичной ситуации окажутся Владимир Маяковский, Лиля Брик и Осип Брик… Безусловно, такое щекотливое положение не могло не вызывать пересудов и сплетен. Их было в избытке: сплетни по поводу их «неприличных» отношений не прекращались еще очень долго. Но Панаеву было все равно, так что Некрасов за двоих закатывал скандалы и изматывал претензиями, ревностью. Потом плакал, просил прощения. Африканские страсти закончились беременностью Панаевой. Мальчик родился слабеньким и вскоре умер. В одной из церковных метрических книг Петербурга в отделе «Об умерших 27 марта 1855 г.» записано: «Отставного дворянина коллежского секретаря Ивана Ивановича Панаева сын Иоанн, полтора месяца». Речь идет о маленьком Иване Панаеве, сыне Некрасова.

В общей сложности - полтора десятка лет жизни и не вместе, и не порознь! Авдотье уже за сорок: она хотела спокойствия и тихого женского счастья. К сожалению, у нас нет их переписки: все письма - огромное количество! (за исключением двух маленьких ее записочек) были сожжены Панаевой.

В 1863 году она, к тому времени давно вдова Панаева, вышла замуж за секретаря редакции «Современника» Головачева. Она родила девочку и всецело посвятила себя ее воспитанию. А потом муж умер, и она осталась одна с дочерью без средств к существованию, бедствовала, зарабатывала на жизнь рассказами и редактурой.

УРОКИ ФРАНЦУЗСКОГО

Были у поэта и мимолетные «амуры», даже в «панаевский» период. Однажды он не на шутку увлекся французской актрисой Селиной Лефрен, отличавшейся не столько красотой, сколько бойкостью и свободным отношением к любовным связям. Грубо говоря, сделаться содержанкой богатого барина ее не смущало. Удобная женщина: она не требовала от Некрасова ничего, кроме денег, которые у него стали водиться.

Для всей России Некрасов был учителем жизни, великим поэтом, а для нее он был просто богатым мужчиной.

Разговаривать по душам с Селиной Некрасов не мог, так как плохо говорил по-французски, а она не владела русским. «Товарно-денежные» отношения длились ровно до того времени, пока актриса не скопила круглую сумму и не покинула Россию навсегда. А ее место около Некрасова немедленно заняла молодая вдова Прасковья Мейшен, которую поэт вывез из Ярославля.

Вдову привлекло то, что у Некрасова был собственный выезд: отличные вороные лошади, крытые небесно-голубой сеткой. Красота и предмет зависти других дам полусвета! Правда, она быстро наскучила Некрасову, и он отправил ее обратно в Ярославль.

«Всех возмущало не то, что Некрасов был многолюб, многоженец, неспособный к однобрачной любви. Таковы почти все лирики… Пушкин любил сто тринадцать или сто четырнадцать женщин, и это казалось естественным, это ни в ком не вызывало вражды. Если что возмущало в Некрасове, так именно то, что любовь Некрасова, по крайней мере с первого взгляда, не была любовью поэта… Разойдясь с одной женщиной, он мгновенно сходился с другой… Женщины для него не любовницы, но как бы наемные жены», - написал Корней Чуковский в статье «Подруги поэта».

Наемные жены… Грубо, вульгарно, но как точно.

МИЛАЯ ПРОСТУШКА

А вот Фекла Викторова стала для Некрасова не наемной, а законной - единственной! - женой. До боли стандартное мужское поведение: чем старше становился поэт, тем более молодую подругу он себе выбирал. Некрасову было 43 года, Панаевой - 44, Селине -32, а Фекле - 19. И еще пикантный факт: заядлый игрок Некрасов выиграл ее в карты у купца Лыткина, у которого она была на содержании.

Некрасову не нравилось ее простонародное имя, поэтому он стал называть ее Зиной. Хорошенькая простушка с ямочками на щеках, не «обезображенная» интеллектом. Самая большая радость - дорогие магазины на Невском проспекте. Зато она обладала женской хитростью и железной хваткой: заучивала наизусть стихи поэта, с восторгом целовала ему руки и почти никуда не выезжала одна. Ну если только в магазины. Зине-Фекле удалось сделаться Некрасовой буквально за полгода до смерти поэта, хотя она методично добивалась этого много лет. По завещанию ей досталось имение «Чудовская Лука» и имущество петербургской квартиры.

Все это она раздарила родственникам поэта, которые потом просто не пустили ее на порог! Права на свои произведения поэт завещал своей сестре Анне Алексеевне Буткевич. А молодая вдова уехала к себе на родину в Саратов и жила там очень замкнуто и бедно. А Панаевой не досталось ничего материального. Зато именно она известна как главная женщина в жизни Некрасова. И яркая исповедальность «Панаевского цикла» Некрасова тому подтверждение…

Вера в плохие приметы привела к трагедии

Как все игроки, Николай Некрасов верил в приметы. Считается плохой приметой одалживать деньги перед игрой. И надо же было именно перед игрой Игнатию Пиотровскому, сотруднику «Современника», обратиться к Некрасову с просьбой выдать ему триста рублей в счет оклада. Он отказал. Пиотровский пытался уговорить Некрасова, сказал, что если не получит этих денег, то пустит себе пулю в лоб. Но поэт был неумолим, а наутро узнал о самоубийстве Игнатия Пиотровского. Оказалось, что тот задолжал тысячу рублей, ему грозила долговая тюрьма. Всю жизнь Николай Некрасов помнил этот случай и мучительно переживал его.

Заядлый собачник

Особенную любовь Некрасов питал к охотничьим собакам. Как только у него появилась возможность, а это произошло уже в начале 1850-х годов, он сразу же завел не одну, а несколько легавых собак, породу в то время достаточно новую и модную. В приемную знаменитого журнала «Современник» к ничего не подозревавшему посетителю порой выбегало до десяти избалованных собак, практически не знавших тяжести хозяйской руки.

Случай на охоте

Охота - второе страстное увлечение Некрасова после карт. Он ходил на медведя, любил охоту на дичь, ходил «в поле» вместе с писателем Иваном Тургеневым. Поэма «Псовая охота» - прямое посвящение этому занятию. А образы мужиков-охотников запечатлены в его стихах и поэмах (Савушка, «В деревне», Савелий, «Кому на Руси жить хорошо»). Увлечению пришел конец, когда его жена случайно застрелила на охоте его любимого пса-пойнтера по кличке Кадо.

ЦИФРА

10 декабря - день рождения Николая Алексеевича Некрасова. В этом году мы отметим его 193-летие.

Р овно 195 лет назад, 10 декабря 1821 года, на свет появился Николай Некрасов - самый угрюмый поэт классической русской литературы, певец страданий и скорби, бедности и лишений. Суровый аскет, вся жизнь которого заключена в тягостных думах о суровой доле людской, - именно таким предстаёт Некрасов в своих стихах.

Между тем в реальной жизни это был миллионер и барин, игравший в карты с царскими министрами на такие суммы, которые простой рабочий или крестьянин не заработал бы за всю жизнь.

Вся жизнь Некрасова полна противоречий и сомнительных поступков, в связи с чем за ним закрепилась дурная слава. Поклонники его творчества никак не могли понять, какой из двух Некрасовых настоящий: тот, который с негодованием пишет стихи про «рой подавленных рабов, завидующих житью хозяйских псов» или тот барин, который заставляет слуг обслуживать за обедом его любимых собак как людей?

После ряда скандалов дошло до того, что старые друзья даже не пускали его на порог дома и устроили поэту настоящую травлю в прессе, а былые поклонники рвали его портреты и писали на них слово «подлец», отправляя их Некрасову по почте. Мы выяснили, чем Некрасов заслужил ненависть друзей и поклонников и каким он был на самом деле.

Детство

Все, кто учился в школе, знают трагично-романтичную историю Некрасова и его рождения. Русский поручик, грубый и неотёсанный мужлан, на балу увидел красавицу полячку, дочь богатых шляхтичей, и выкрал её, насильно принудив к женитьбе, поскольку её родители были против. Несчастная мученица стала рабой жестокого сатрапа и мучителя, её поэтичная душа томилась рядом с необразованным грубияном мужем. Так звучит легенда, придуманная Некрасовым. Придумана она была уже незадолго до смерти, Некрасов всю жизнь был певцом трагизма и, кажется, даже сам стал верить в неё.

Но можно ли себе представить, чтобы гордые шляхтичи вот так позволили какому-то мелкому русскому поручику выкрасть ненаглядную дочь? В тех краях польская знать была настолько всесильна, что ни один священник даже под дулом пистолета не решился бы обвенчать украденную дочь шляхтича. В действительности отец его матери не был богатым шляхтичем, а был всего-навсего мелким провинциальным чиновником в невысоком чине титулярного советника. Брак дочери богатого шляхтича с поручиком действительно был бы неравным, а вот союз поручика и дочери титулярного советника как раз по чину.

Отец Некрасова после выхода в отставку стал мелким помещиком. По канонической легенде он был настолько груб и неотёсан, что едва ли не рвал книжки от ненависти к просвещению. В действительности он был обладателем неплохой библиотеки и даже сам ради развлечения набрасывал разные стишки. Именно благодаря этой библиотеке сам Некрасов и выучился читать.

Образ матери у Некрасова был доведён до такого религиозного обожания и почти экстаза, что его даже отдельно разбирают на школьных уроках литературы. Однако этот образ возникает уже на пороге смерти самого Некрасова. В молодости ничто не свидетельствовало о том, что Некрасов обожает мать, скорее его поведение свидетельствовало о равнодушии к ней.

Когда он уехал в Петербург, он переписывался со своей сестрой, с которой был наиболее близок из всей семьи. Ни в одном из писем Некрасов даже не поинтересовался тем, как дела у матери, как здоровье. Хотя в этот период она уже тяжело болела. Более того, когда матери стало совсем плохо и родственники вызвали Некрасова проститься с умирающей матерью, он сослался на занятость и не приехал. Не поехал он и на похороны. Трудно разглядеть в этих странных поступках горячее обожание и трепетную любовь к матери.

Но самое удивительное, что с отцом, которого он позднее выводил в своих стихах как сатрапа и мучителя, у него были замечательные отношения. Он каждый год до самой смерти отца приезжал к нему в имение, где они вместе охотились.

Над могилой отца Некрасов возвёл шикарную часовню-усыпальницу, тогда как матери практически в то же время поставил достаточно скромный памятник. Некрасоведы до сих пор гадают: что бы это могло значить? Очевидно, что это может значить только одно: Некрасов в тот период не обожествлял мать и относился к ней достаточно равнодушно. Этим же объясняется и тот факт, что после смерти матери он не посвятил ей ни одного стиха за долгое время, предпочитая посвящать их мужикам, подругам, друзьям и т.д.

Впервые образ матери возник в стихотворении «Родина», написанном через 5 лет после её смерти, но это стихотворение и сам Некрасов просил считать исключительно художественным, а не автобиографическим. Окончательно образ матери-мученицы возник в его творчестве уже через долгие годы после её кончины. Но это не значит, что она действительно была мученицей, просто таков был стиль Некрасова: после смерти своих друзей Белинского и Добролюбова он создавал в своих стихах и их идеализированные мученические образы, далекие от реального.

Отец отправил Некрасова учиться в гимназии, однако учёба не пришлась по вкусу будущему поэту. По его воспоминаниям, он плохо учился из-за увлечения «кутежами и картишками». После того как Николай несколько раз остался на второй год в одном из классов, отец забрал его из гимназии.

Период лишений

Петербургские скитания и мытарства Некрасова в этот период несколько преувеличены, чтобы оттенить последующий период его жизни, когда он превратился в барина-миллионера. Юный Некрасов приехал в Петербург, чтобы поступить на учёбу в Дворянский полк. Так он сказал своему отцу, который мечтал о карьере военного для сына. Однако поступать туда он не пожелал и попытался поступить в университет. Поскольку он не смог закончить гимназию, был вынужден сдавать экзамены в университет, которые благополучно завалил.

На этой почве он поругался с отцом, прознавшим об обмане, и очутился в большом города без гроша в кармане. Этот трудный период продлился около года (хотя сам Некрасов позднее утверждал, что голодал три года, это явное преувеличение, через три года после приезда в Петербург он уже был видным издателем), когда случалось, что Некрасову нечего было есть и негде ночевать.

Но долго это продолжаться не могло, грамотный человек в Петербурге середины XIX века просто не мог пропасть. Вот и Некрасов очень скоро стал давать частные уроки для будущих гимназистов. Он завёл в городе знакомства, которые позволили ему начать литературную деятельность. Хотя это, конечно, громкое слово, скорее он был литературным подёнщиком, под различными псевдонимами писавшим невразумительные стихи и короткие рассказы. Однако за это платили, хоть и немного.

Некрасов познакомился с офицером Николаем Фермором, преподававшим в инженерном училище, и стал частым гостем в его доме. Благодаря Фермору ему удалось заработать первые серьёзные деньги: тот распространил по подписке среди своих кадетов книжку стихов Некрасова, а деньги передал ему.

Издатель

Сейчас мы знаем Некрасова как поэта, но современникам он был известен в первую очередь как издатель. И свои главные произведения он написал уже на досуге, будучи знаменитым издателем. В те годы издательский бизнес сильно отличался от современного. Книжного рынка в его современном виде попросту не было, никто не издавал свои книги, все новые романы, рассказы и повести выходили в журналах, которые распространялись по подписке среди образованной публики.

Издатель выполнял функции современного кинопродюсера. Но для того, чтобы войти в этот бизнес, требовались немалые суммы. Литература в те времена была уделом богатых и праздных людей, которые на досуге могли позволить себе потратить время на написание романа. Но и запросы у этих людей были соответствующие, рубль за рукопись им не заплатишь. Но откуда у бедного Некрасова появились деньги на издание?

Помог случай. Некрасов смог устроиться в журнал «Отечественные записки», который тогда был вотчиной Белинского. Это был самый знаменитый литературный критик страны, его авторитет был столь высок, что, стоило ему кого-то похвалить, - и на следующий день весь литературный Петербург метался в поисках этого таланта, чтобы на руках внести его к Белинскому. А стоило ему кого-то обругать - и одного этого слова было достаточно, чтобы похоронить чью-то карьеру.

Вокруг Белинского сформировался кружок, в который вошёл и Некрасов. В кружок входил и Иван Панаев - он пытался быть литератором, но по сути был богатым мотом и кутилой, прожигавшим жизнь. У Панаева была жена - Авдотья. Она была ослепительной красавицей, все питерские литераторы сходили от неё с ума, молодой Достоевский был до беспамятства влюблён в неё, так же как и Некрасов, который открылся ей, но получил отказ.

В отчаянии он даже подумывал о самоубийстве, но через некоторое время красотка передумала. Панаев то пил с гусарами, то кутил со студентами, а Некрасов был человеком основательным и в литературном плане более талантливым, чем Панаев.

Вскоре они стали жить втроём: Некрасов, Панаева и Панаев. Панаеву, как щедрому богачу, предложили купить одряхлевший к тому времени журнал «Современник» (основанный самим Пушкиным) и руководить им совместно с Некрасовым. Очень скоро получилось так, что и дом Панаева стал домом Некрасова, и жена Панаева стала женой Некрасова, и карета, и даже журнал перешёл к Некрасову.

Панаев старательно делал вид, что не унывает и ситуация его не трогает, но вряд ли он был доволен, когда Некрасов велел своим сотрудникам денег Панаеву не выдавать, потому что он их всё равно прогуляет.

Они так и прожили втроём почти 20 лет, а вскоре после смерти Панаева Некрасов порвал с Авдотьей. Его единственной официальной женой стала крестьянская девушка Фёкла, которую он решил «развить» в благородную натуру. Он даже переименовал девушку из Фёклы Анисимовны в Зинаиду Николаевну, чтобы это звучало более благородно.

Двойной человек

Некрасов, уже став знаменитостью, прославился множеством весьма противоречивых поступков, которые изрядно озадачивали современников. Например, однажды Некрасов в пух и прах разгромил недавно появившийся в Петербурге клуб гурманов. Какими негодяями нужно быть, чтобы обжираться, и это в то время, когда бурлаки умирают от непосильного труда ради корки хлеба? – риторически вопрошал Некрасов.

Читавшие некрасовские строки в негодовании сжимали кулаки: вот негодяи! Каково же было всеобщее удивление, когда выяснилось, что Некрасов не только сам состоял в этом клубе, но и был одним из самых активных его членов, зазывая в него всех своих друзей.

Фет однажды увидел Некрасова в коляске, к запяткам которой были прибиты гвозди острием вверх. Так иногда поступали, чтобы уличные мальчишки не цеплялись к коляскам на улице. И всё бы ничего, но сам Некрасов с негодованием бичевал эту варварскую практику в своих стихах.

Некрасов в стихах возмущался бесправием народных низов и их тяжёлой жизнью и в противовес этому - достатком и манерами богачей. Некрасов в жизни требовал от слуг отдельно прислуживать его любимым охотничьим собакам и подносить им еду на специальных салфетках и, вообще, обслуживать их как людей.

Кроме того, у многих вызывало удивление, что поэт, зачастую видящий мучения и страдания даже там, где их трудно разглядеть, может позволить себе вести шикарный образ жизни барина-миллионера, играть в карты со знатью в Английском клубе и тратить целое состояние на покупку английских ружей и псов для охоты, этого дворянского увлечения, совершенно не вписывающегося в аскетичную культуру разночинцев.

Обо всем этом становилось известно, и некоторые начинали поддразнивать Некрасова за глаза. В те годы литература ещё не стала профессиональным ремеслом, писатели, в основном богатые люди, воспринимали творчество как служение людям, Некрасов же имел основательный подход и для него это был в первую очередь бизнес, в котором он демонстрировал завидную хватку. Тургенев до конца жизни вспоминал, как Некрасов надул его, купив его «Записки охотника» за тысячу рублей и тут же перепродав другому издателю за 2,5 тысячи.

Одни литераторы за глаза именовали Некрасова «литературным кулаком» и «мелким торгашом». Другие обвиняли его в конъюнктурщине, как Толстой, говоривший, что Некрасов «потрафил вкусу времени». Действительно, Некрасов не стеснялся эксплуатировать тему народных страданий именно тогда, когда она была в тренде.
На смену дворянско-либеральным сороковым, когда общество жило ожиданием скорых перемен, пришли 60-е с их аскетичной культурой разночинцев – недоучившихся студентов из небогатых семей, вдохновлённых нигилизмом и гипертрофированным вниманием к абстрактному народу. Некрасов смог уловить этот нерв и на долгое время стал идейным вдохновителем т.н. революционных демократов.

Недоброжелатели из литературных кругов прямо обвиняли Некрасова во лжи, шарлатанстве и мошенничестве. Они считали, что Некрасов сам не верит в то, что пишет, слишком уж большим был контраст между его стихами и его жизнью барина-миллионера с шикарным поместьем и винокуренным заводиком.

К 60-м годам окончательно утвердилось мнение, что Некрасов – двойной человек. Только друзья называли его двуликим, а недруги – двуличным.

Некрасовская хандра

Нельзя однозначно утверждать, что Некрасов выбрал свой стиль, чтобы соответствовать моде своего времени. Скорее здесь сказались его психологические особенности. Поэт был подвержен чудовищным приступам депрессии. Они были столь часты и регулярны, что в некрасовском доме даже был специальный диван для хандры.

На нём поэт лежал по несколько дней подряд, не разговаривая ни с кем. Если же он не молчал, то было еще хуже: Некрасов то причитал, что умирает, то плакал от ненависти к себе, то собирался бежать на Крымскую войну и погибнуть в осаждённом Севастополе, то рвался на дуэль, чтобы его застрелили, то ходил по дому и подбирал потолочные крюки покрепче, чтобы покончить с собой, то поглядывал на пистолет по 20 раз за день.

Несомненно, что эта особенность Некрасова наложила отпечаток на его творчество. Он был самым угрюмым поэтом русской классической литературы. Всюду в его стихах тлен, безысходность, покойники, кости, гробы, кнуты, розги, кровь, похороны, стоны, плач, мучения. Дополнительного эффекта его стихам придавало то, что автор читал их глухим и замогильным голосом, никогда не изменяя интонаций.

Корней Чуковский, самый знаменитый исследователь его творчества, писал: «У Некрасова вообще была страсть к чрезмерным изображениям чрезмерных истязаний и мук. Даже те вещи, которые другим показались бы самыми приятными и милыми, - ему казались орудиями пытки. Этот страстный к страданию человек видел следы страдания там, где их не видел никто. Другие видели рельсы, а он человеческие трупы и кости. Другие видели пыль, а он кровь. Он галлюцинат человеческих мук».

Нерукопожатный Некрасов

Некрасову за свою жизнь дважды пришлось подвергнуться остракизму со стороны друзей и коллег. В первый раз это произошло после того, как Некрасов стал участником одной очень неприятной истории, связанной с огаревским поместьем.

Николай Огарев – ближайший сподвижник Герцена и активный в прошлом участник кружка Белинского, в своё время женился на девушке по имени Мария Львовна Рославлева. Через некоторое время он к ней охладел. Поскольку развестись в те времена было очень трудно, супруги просто разъехались. Огарев передал ей заёмное письмо (вексель) на 300 тысяч рублей ассигнациями с уговором, что она будет жить на проценты с этих денег.

Эта идиллия длилась несколько лет, пока в дело не вмешалась любовница Некрасова Авдотья Панаева. Она принялась настраивать Марию Львовну против Огарева, внушать ей, что он негодяй и изверг, который обобрал ее, обманул, поносит её и втаптывает в грязь. Рославлева была очень внушаемой женщиной со слабыми нервами, и вскоре она и сама поверила в то, что изверг Огарев измывается над ней. И это несмотря на то, что он не только соблюдал договорённости и давал ей деньги, но и содержал её отца, её любовника и даже признал их ребёнка своим, чтобы избавить их от неудобств.

Как раз тогда Огарев увлекся очередной девушкой и решил на ней жениться, попросив развода у Рославлевой. Но она с яростью накинулась на него и подала в суд, требуя исполнения обязательств по заёмному письму на 300 тысяч. А чтобы эти обязательства исполнить, потребовала наложить арест и продать с молотка шикарное имение Огарева. Интересы Рославлевой в суде представляла Панаева.

Суд она выиграла, но ни Рославлева, ни Огарев причитающихся им сумм от продажи имения не получили. Куда ушли деньги, так и осталось загадкой. Предположительно, большую их часть истратила сама Панаева на свои прихоти.

Сам Некрасов практически не имел отношения к делу, он только посоветовал Рославлевой обратиться к Панаевой, чтобы она представляла её в суде, однако репутация Некрасова, в том числе и в финансовых вопросах, была такова, что все друзья Огарева сочли именно его инициатором и главным вдохновителем этого некрасивого дела.

Старые друзья отвернулись от Некрасова, его перестали пускать на порог их домов, в переписке друг с другом они не жалели сочных эпитетов для поэта. Герцен возглавил кампанию против Некрасова в своем «Колоколе», на страницах которого он открыто обвинял этого «гадкого негодяя» и «шулера» в том, что он украл сто тысяч франков, принадлежащих Огареву. Тургенев, в прошлом близкий друг Некрасова, в негодовании потрясал кулаком: «Пора этого бесстыдного мазурика на лобное место!» На похоронах литератора Дружинина ни один из старых литературных друзей не заговорил с ним и не подал руки.

Второй раз Некрасов был подвергнут бойкоту и порицанию уже со стороны новых друзей – революционных демократов. В 40-е и 50-е годы некрасовский «Современник» был рупором поколения 40-х. Это были писатели-дворяне, выходцы из богатых поместий, заранее обеспеченные на всю жизнь. Они придерживались либеральных взглядов, и литература была для них хобби и служением музе. В журнале Некрасова печатались такие знаменитые авторы, как Тургенев и Толстой.

С приходом императора Александра II либеральные реформы начались и весь либерализм внезапно устарел и стал неактуален. Либеральные 60-е породили совершенно новое и необычное поколение «шестидесятников». Это были разночинцы, выходцы из небогатых слоёв общества, которые оказались вне системы: они не шли на государственную службу, не желали идти и на военную, они не занимались торговлей и не служили Богу. Часто это были недоучившиеся студенты, осевшие в столице и зарабатывавшие на жизнь репетиторством или случайными заработками. Их идеалами были аскетизм и нигилизм. Либералов прежнего поколения они высмеивали, считая изнеженными слабаками. Они грезили не о свободе слова, а о революционном переустройстве мира на справедливых началах.

Некрасов в 60-е годы переориентировался именно на этот круг, набрав в журнал революционных демократов, как их прозвали позднее. В этом была и прямая выгода: если раньше Некрасову как издателю приходилось иметь дело с капризными миллионерами, то теперь его сотрудниками были люди, для которых эта работа была единственным источником дохода.

Но и с разночинской общественностью Некрасов имел неосторожность рассориться. Как раз тогда произошло очередное Польское восстание, которое было подавлено усилиями Муравьёва. И однажды за завтраком в Английском клубе Некрасов прочитал Муравьёву оду, призвав его «не щадить виновных».

Все революционные демократы тогда были на стороне поляков, поскольку они поддерживали вообще любого, кто выступал против царя, а Муравьёв был их самым ненавистным персонажем. И когда об этой оде стало известно, Некрасов подвергся чудовищному остракизму. Ситуация оказалась возмутительной: где это видано, чтобы человек звал молодёжь на баррикады и тут же призывал власти не щадить их. Тусовка революционных демократов едва не взорвалась от возмущения. «Каков негодяй, из-за него в казематах люди сидят, а он с министрами в картишки играет», - таково было общее мнение в этих кругах о поэте.

Революционные круги молодёжи уже возвели Некрасова в ранг кумира и небожителя. Не случайно при вербовке в подпольные организации испытуемых заставляли читать и даже заучивать произведения Некрасова. И теперь про него выясняется, что он на стороне власти. Вчерашние поклонники рвали портреты Некрасова и писали на лбу «Иуда» или «Подлец», после чего присылали ему по почте. Не остались в стороне и многие литераторы, и ранее недолюбливавшие поэта.

Фет написал Некрасову стихотворение со словами: «Но к музам, к чистому их храму, продажный раб, не подходи». В литературных кружках и салонах имя Некрасова склонялось на все лады. Поэт Щиглев, встретивший Некрасова в одном из кружков, закатил хозяевам скандал, обвиняя их в том, что они посмели осквернить свой дом присутствием «Исава, продавшего первородство за чечевичную похлёбку».

Некрасов совершенно не переживал, когда его обвиняли в краже имения Огарёва, когда его обзывали мошенником. Но теперь на карту было поставлено многое, он ведь уже рассорился с прежними коллегами-либералами, и теперь потерять разночинцев было бы для него крахом. Он мучительно оправдывался, объяснял свои мотивы едва ли не первому встречному на улице. К своим хулителям он обратился в стихах:

Зачем меня на части рвёте,
Клеймите именем раба?
Я от костей твоих и плоти,
Остервенелая толпа.

Мало-помалу страсти улеглись, история стала забываться. Революционным демократам нужен был Некрасов как влиятельный издатель, а Некрасову были нужны революционные демократы и как авторы, и как читатели.

Каким был настоящий Некрасов

Друзья называли его двуликим, подразумевая, что в нём живёт одновременно два разных человека, зачастую противоположных друг другу. Недруги считали его двуличным, намекая на то, что все образы Некрасова - лишь блестяще сыгранные роли, необходимые для его карьеры, а настоящего Некрасова так никто и не знал.

Он обладал удивительной особенностью быть своим среди чужих и чужим среди своих. В 40-е годы, во времена золотого века дворянских гнёзд и богатых дворян-литераторов, служивших музе, Некрасов ворвался в литературу в образе разночинца, как бы предвосхитив появление этой новой волны через полтора десятилетия.

А в 60–70-е годы, когда повсюду уже господствовали нигилизм и аскетизм разночинцев, Некрасов, наоборот, стал вести образ жизнь барина ушедшей эпохи. В ту пору, когда помещики продавали свои гнёзда и перебирались в города, Некрасов, напротив, приобрёл шикарное поместье.

В дворянские 40-е он вёл образ жизни разночинца, а в разночинские 60-е - образ жизни богатого помещика. Всё у него было наоборот, и это сбивало с толку многих. Вряд ли он притворялся, в этом случае, он, наоборот, мимикрировал бы под эпоху. Вероятно, эта двойственность натуры была врождённым качеством поэта. И Некрасов был искренен и тогда, когда писал о зависти крестьян к хозяйским псам, и тогда, когда заставлял крестьян прислуживать уже своим охотничьим псам.

Евгений Антонюк
Историк

8 января 1878 года из жизни ушел российский поэт и публицист Николай Алексеевич Некрасов, который широко известен благодаря поэмам «Кому на Руси жить хорошо», «Мороз, Красный нос» и «Русские женщины», а также стихотворению «Дедушка Мазай и зайцы». Писатель родился в небогатой дворянской семье, и его детство прошло в родовой усадьбе. Постоянные побои его отцом крепостных крестьян и собственной матери наложили тяжелый отпечаток на будущее творчество Некрасова. В шестнадцать лет Николай переехал в Петербург, и, лишившись семейной поддержки, начал зарабатывать на жизнь литературными произведениями. Личная жизнь поэта складывалась не всегда удачно. Свою последнюю любовь, необразованную девушку из провинции Феклу Анисимову, поэт выиграл в карты у купца, и дал ей новое имя - Зинаида. В этом материале из рубрики «Кумиры прошлого» мы расскажем о жизненном пути и непростых семейных отношениях замечательного поэта Николая Некрасова.

«Вот парадный подъезд, по торжественным дням…» Интересно, что этот «парадный подъезд» (принадлежавший министру государственных имуществ Муравьеву) Некрасов ежедневно лицезрел из окна собственного кабинета, поскольку жил напротив. У поэта-демократа и самого подъезд выглядел не хуже. Спасибо деловому таланту, практическому уму и толике везения. Вот только при таком наборе качеств в России трудно сохранить добрую репутацию…

Однажды шестнадцатилетнего Некрасова Христа ради приютили нищие. Дело было так: мыкаясь по Петербургу в безуспешных поисках заработка, юноша страшно задолжал хозяину, у которого снимал угол, и был изгнан на улицу, да еще и без вещей, которые остались в залог. Стояла промозглая петербургская осень, ветер дул, как всегда, со всех четырех сторон. Николай целый день пробродил по улицам, кутаясь в тонкую шинель, смертельно устал и сел прямо на тротуар, пропадать. Тут над ухом затянул тоненький голосок: «Подайте Христа ради!» И тут же другой, взрослый голос перебил: «Что ты, Ванька, не видишь разве, нет ничего у горемычного, он и сам-то к утру окоченеет. Эй, мил человек! Пойдем с нами! Окоченеешь, говорю! Пойдем, не бойсь, не обидим». Не в том положении был Некрасов, чтобы чего-то бояться. В ночлежке на Васильевском острове его напоили водкой и уложили спать. Какая-то старуха молча подсунула ему под голову тощую подушку и укрыла грязным, но теплым тулупом. Перед тем как провалиться в спасительный сон, Николай успел подумать: «Раз уж сегодня не пропал, теперь уж и вовсе не пропаду. Еще и капитал наживу, вот увидит батюшка».

Дело в том, что в отчаянном положении Некрасов оказался не по природной бедности, а по воле отца. Алексей Сергеевич - бывший адъютант князя Витгенштейна - желал для сына военной карьеры и отпустил его из фамильного Грешнево в Петербург поступать в кадетский корпус, а тот возьми да и нарушь волю отца, собравшись вместо этого в университет. Нравом Некрасов-старший был крут и сношения с сыном прервал, отказав заодно в деньгах.

Николай Алексеевич Некрасов - это один из самых чудесных голосов российской литературы. Он стал не только успешным издателем и автором некоторых неповторимых по своему смыслу и значению стихов о женщинах. Николай Алексеевич был самым знаменитым литературным предпринимателем, который собрал наиболее известные произведения, написанные ведущими авторами того времени в своем издании под названием "Современник". И многим читателям, возможно, будет интересно узнать, когда родился и умер Некрасов, основные факты его биографии и творческой жизни.

Детские годы, или Несчастная женская доля

Отец Николая Алексеевича был офицером из обедневшей дворянской семьи, а мама, Александра Андреевна Закревская, родилась в Варшаве и была дочерью богатого шляхтича. Девушка получила очень хорошее образование и прекрасное воспитание. Родители ее, конечно, были против брака с малограмотным офицером. Но молодые поженились против воли отца и матери. И действительно, союз этот оказался несчастливым. Сначала они проживали в Подольской губернии, где родился Некрасов в 1821 году 22 ноября.

Николай с самого детства видел, как страдает его мама, и, возможно, это и послужило в дальнейшем поводом для написания многих замечательных стихотворений о женщинах. Все эти произведения обрели огромную популярность. Когда родился маленький Некрасов, Алексей Сергеевич, отец будущего поэта, ушел в отставку. И вскоре перевез жену и ребенка в родовое поместье. Там и прошли все детские годы Николая Алексеевича.

Переезд в Петербург, или Встреча с первыми трудностями

Некрасов в очень юном возрасте (ему было около восемнадцати лет) с большими трудностями перебрался в Петербург. При нем была тетрадка ранних его стихов, и он был уверен, что слава поэта придет к нему сама по себе. И действительно, через год Николай Алексеевич издал первую свою стихотворную книгу под названием "Мечты и звуки", но успеха не последовало.

Юноша пытался стать вольнослушателем в Петербургском университете, и этот очень недолгий его проект также закончился крахом. Жить было не на что, и Некрасов на несколько лет забыл о своем высоком призвании. Он стал писать в разные журналы и газеты корреспонденции, потом занялся водевилями и прозой. Это были в жизни Николая Алексеевича очень тяжелые годы. Когда родился и умер Некрасов, узнать, конечно, интересно, а вот как ему все-таки удалось стать знаменитым поэтом? Возможно, эта информация тоже заинтересует многих читателей.

Выход альманаха и оглушительный успех

Жизнь Николая Алексеевича переменилась через несколько лет. В 1845 году он вместе с Иваном Панаевым, тоже известным русским литератором, выпустили в свет двухтомный альманах "Физиология Петербурга". И их ждал оглушительный успех. Абсолютно новые герои явились российскому читателю. Это были уже не романтические персонажи, не дуэлянты, а простые жители Петербурга: дворники, шарманщики, те, кто угнетен и нуждается в сочувствии.

Когда родился Некрасов, к сожалению, тема крепостного права и ущемления прав простого человека была еще актуальна. Поэтому такое издание пришлось очень кстати. Ровно через год Николай Алексеевич и Панаев идут еще дальше. Они покупают права на издание журнала "Современник". Это был тот самый альманах, который в годы, когда родился Н. А. Некрасов, находился под руководством Александра Пушкина. Именно с этого журнала, теперь уже под управлением Ивана Ивановича Панаева и Николая Алексеевича, начинается новая российская литература.

Новые направления в журнале, или Борьба за свободу личности

Когда родился Некрасов Николай Алексеевич, да и в последующие годы, многие поэты и писатели были заражены духом борьбы за человека. И поэтому Николай Алексеевич создает новый тип редактора, он стал просвещать публику в антикрепостническом и демократическом духе, собрав значительные литературные силы в своем журнале.

Во второй половине 1850 годов Некрасов пригласил в "Современник" Николая Гавриловича Чернышевского и Николая Александровича Добролюбова. И хотя с этим не согласились старые сотрудники, теперь радикальный журнал был рассчитан на новое поколение молодежи, и его тираж значительно возрос. Но в 1862 году правительство решило приостановить деятельность "Современника".

Как стать известным, или Публикация на страницах альманаха

Начиная с 1847 года вся русская литература как будто сузилась до очень тесного кружка единомышленников. Знал ли кто-нибудь в то время, когда родился Н. А. Некрасов, что спустя пару десятков лет для того, чтобы стать известным писателем или поэтом, нужно будет показать свою рукопись именно ему или Панаеву. И если она понравится двум руководителям "Современника", слава обязательно придет.

Среди авторов был и известный Иван Гончаров, который свое произведение "Обыкновенная история" опубликовал именно на страницах альманаха "Современник". Та же судьба ждала Федора Михайловича Достоевского, который был открыт читателю именно благодаря этому журналу.

Годы, которые принесли известность поэту

Очень интересно знать, когда родился и умер Некрасов, но когда же он все-таки стал известным поэтом? А слава пришла к нему в середине 1840 годов. Но она не была бесспорной. Очень многим стихи Николая Алексеевича казались шокирующими. В них было очень мало картин, пейзажей и высоких идей, связанных с красотой и так далее. Некрасов воспевает прежде всего современность и простые бытовые ситуации.

Однако Николай Алексеевич сам настаивал на том, что современная поэзия не может и не должна быть изящной и красивой. Если читатель вспомнит, в каком году родился Некрасов, то поймет, что на дворе было совершенно иное время, достаточно сложное, которое требует иной поэзии. И важнейшая черта лирики автора - это газетность и фельетонность, привязанность к факту. Стремление передать реальность практически репортажно, как хронику, стало чертой нового стиля.

Основные мотивы в лирике поэта

Некрасов открыл для русской лирики совершенно новую городскую реальность. В поэзии Николая Алексеевича впервые отображены подробности бытовой жизни простых жителей. И, тем не менее, лирика его необычайно музыкальна. Практически в каждом произведении можно почувствовать какие-то особенные лейтмотивы.

Не только в современные дни, но и когда родился и умер Некрасов, жизнь людей городских и сельских очень сильно отличалась. Николай Алексеевич, видевший эту жизнь под разными углами, стал противопоставлять ее в своих произведениях. И именно это и стало фундаментальной точкой в лирике Николая Алексеевича.

Развитие творческого пути

Говоря об истории развития Некрасова как поэта, можно отметить три основных периода. Первый был очень коротким. Это момент, когда вышел в свет сборник "Мечты и звуки". Это пора, когда Некрасов пытается писать, как Пушкин. Зная, в каком году родился Некрасов, читатель поймет, что влияние пушкинских произведений на тот период было достаточно велико. И в некоторых своих ранних стихах Николай Алексеевич даже цитирует Александра Сергеевича.

Второй период соответствует дате выхода в свет альманаха "Физиология Петербурга". Здесь Некрасов пишет характерные уличные сценки, и теперь перед читателем предстает совершенно иной поэт. Он уже твердо знает, о чем писать, исчезло пушкинское влияние. Его интересует судьба угнетенных, униженных, их простая жизнь и так далее. И уже в третьем периоде можно увидеть, как Николай Алексеевич становится величайшим поэтом, который является защитником народа, поэтом-борцом.

Никогда не отличавшийся хорошим здоровьем, Николай Алексеевич заболел в последний раз в 1877 году и вскоре скончался. Несмотря на сильнейший мороз, который стоял в день его похорон, проститься с ним пришло огромное количество народа. Каждый понимал, какую невосполнимую утрату понесла русская литература с уходом этого великого творца.