Сегодня вся страна поздравляет ветеранов - героев и наследников бессмертной славы русских солдат и офицеров, которые во все времена слыли доблестными и бесстрашными воинами. «Никогда не воюйте с русскими», - писал Бисмарк и никогда этого не делал. Однако его последователи, правители Германии, оказались не столь прозорливы. Познавая героизм русского оружия во время мировых войн, немцы воздавали ему должное в дневниках, монографиях и мемуарах.
Первая мировая
По окончании Мазурского сражения 1915 года, в котором солдаты 20-го корпуса русской армии, расстреляв весь боезапас, пошли в штыковую атаку на немецкие пулеметы, военный корреспондент Брандт писал:
Попытка прорваться была полнейшим безумием, но святое безумие - геройство, которое показало русского воина таким, каким мы его знаем со времен Скобелева, штурма Плевны, битв на Кавказе и штурма Варшавы! Русский солдат умеет сражаться очень хорошо, он переносит всякие лишения и способен быть стойким, даже если ему неминуемо грозит при этом верная смерть!
Немецкий военный историк генерал фон Позек в работе «Немецкая кавалерия в Литве и Курляндии» восхвалял русских кавалеристов:
Русская кавалерия была достойным противником. Личный состав был великолепен… Русская кавалерия никогда не уклонялась от боя верхом и в пешем строю. Русские часто шли в атаку на наши пулеметы и артиллерию, даже когда их атака была обречена на поражение. Они не обращали внимания ни на силу нашего огня, ни на свои потери.
Дневник офицера австро-венгерской армии Дитриха фон Ходкевича содержит и вовсе восторженные отзывы о враге:
Русские - противник упорный, доблестный и чрезвычайно опасный… Русский пехотинец неприхотлив, вынослив и, как правило, при хорошем командовании чрезвычайно стоек. В наступлении русская пехота крайне нечувствительна к потерям. Под Дзивулками атака сибирских стрелков произвела на меня неизгладимое впечатление. Смотря на то, как они держатся под нашим огнем, мне хотелось аплодировать им: «Браво, господа!»
Вторая мировая
Немецкий генерал-фельдмаршал Людвиг фон Клейст считал, что первоначальные успехи немецкой армии объясняются исключительно более качественной подготовкой к войне:
Русские с самого начала показали себя как первоклассные воины, и наши успехи в первые месяцы войны случились только из-за лучшей подготовки. Обретя боевой опыт, русские стали первоклассными солдатами. Они сражались с исключительным упорством, имели поразительную выносливость.
Генерал Гюнтер Блюментритт, начальник штаба 4-й армии:
Русский солдат предпочитает рукопашную схватку. Его способность, не дрогнув, выносить лишения вызывает истинное удивление. Таков русский солдат, которого мы узнали и к которому прониклись уважением еще четверть века назад.
А это выдержка из мемуаров Блюментритта, написанных через несколько лет после капитуляции Германии:
Поведение русских войск при поражении даже в первых боях находилось в поразительном контрасте с поведением поляков и западных союзников. Даже в окружении русские продолжали упорные бои. Они всегда пытались прорваться… Наше окружение русских редко бывало успешным.
Воспоминания пехотинца из книги Роберта Кершоу «1941 год глазами немцев»:
Во время атаки мы наткнулись на легкий русский танк Т-26 и тут же его щелкнули из 37-миллиметровки. Когда мы стали приближаться, из люка башни высунулся по пояс русский и открыл по нам стрельбу из пистолета. Вскоре выяснилось, что он был без ног, их ему оторвало, когда танк был подбит. И, невзирая на это, он палил по нам из пистолета!
И еще одна цитата, не о храбрости, а о характере наших дедов и прадедов. Загадочную русскую душу силился постичь солдат, попавший в плен:
Чаще всего беспомощно спрашиваешь себя: почему здесь не говорят правды? Это можно было бы объяснить тем, что русским крайне трудно сказать «нет». Русский всеми силами избегает необходимости отказа в какой-либо просьбе. Во всяком случае, когда у него зашевелится сочувствие, а это у него бывает нередко. Разочаровать нуждающегося человека кажется ему несправедливым, во избежание этого он готов на любую ложь. А там, где отсутствует сочувствие, ложь является, по крайней мере, удобным средством избавить себя от надоедливых просьб.
История России знает множество примеров неустрашимости, презрения к смерти и торжества русского духа. Шла Первая мировая война… В 1915 году мир с восхищением взирал на оборону героического Осовца – небольшой русской крепости, построенной в 1882–1884 годах в 50 км от г. Белостока, взятие которой открывало немцам кратчайший путь в Россию – на Вильно, Гродно, Минск и Брест. «Бессмертный гарнизон» Осовца 190 дней держал осаду многократно превосходящих войск противника, проявляя чудеса мужества, стойкости и героизма.
Против защитников крепости немцы применили все свои новейшие достижения. Доставили знаменитые «Большие Берты» 420-мм калибра и другие мощные осадные орудия, всего 17 батарей. Мощные калибры осадной артиллерии должны были раздавить «игрушечную крепость» бомбардировкой и принудить обескровленный и измученный русский гарнизон к сдаче. С 25 февраля по 3 марта 1915 года по крепости было выпущено 200–250 тысяч только тяжёлых снарядов. А всего за время осады – до 400 тысяч. Вместе с артиллерией крепость бомбили с воздуха немецкие аэропланы.
Корреспонденты русских и французских изданий сравнивали крепость с адом и действующим вулканом, откуда не сможет выйти живым ни один человек. А вот что сообщал один из польских журналов: «Страшен был вид крепости, она была окутана дымом, сквозь который то в одном, то в другом месте вырывались огромные огненные языки от взрыва снарядов; столбы земли, воды и целые деревья летели вверх; земля дрожала, и казалось, что ничто не может выдержать такого урагана железа и огня».
Вопреки немецким расчётам героический Осовец держался – верой, мужеством и оружием. 6 августа (24 июля) 1915 года начался третий штурм, который вписал имя крепости в историю России и всего человечества. Десять дней немцы ждали ветра в нужном направлении, установив 30 газовых батарей в несколько тысяч баллонов с отравляющим газом. В 4 часа утра тёмно-зелёный туман смеси хлора с бромом потек на русские позиции, достигнув их за 5–10 минут. Огромная газовая волна, 12–15 метров в высоту и шириной 8 км, проникла на глубину 20 км. Противогазов у защитников не было…
«Всё живое на открытом воздухе было отравлено насмерть. Листья на деревьях пожелтели, свернулись и опали, трава почернела, лепестки цветов облетели. Медные части орудий и снарядов покрылись толстым зелёным слоем окиси хлора», – вспоминал участник обороны Осовца. Действие газов на боевых позициях и в тылу крепости было ужасающим. 9,10 и 11-я роты 226-го пехотного Землянского полка полностью погибли, от 12-й роты осталось около 40 человек; от трёх рот, защищавших Бялогронды, – около 60 человек. Большие потери в личном составе понесла и ведущая бой крепостная артиллерия. Одновременно противник открыл по всему фронту ураганный огонь.
По приказу генерала Людендорфа 14 батальонов 8-й армии ландвера общей численностью 7 тысяч человек двинулись «на зачистку» обречённой крепости.
Шли «цивилизованные немцы» в противогазах, вооружённые пещерными дубинами с гвоздями – для добивания отравленных «русских варваров». Но когда враги приблизились к нашим окопам, из зелёного хлорного ада с криками «ура!» на них обрушилась контратакующая русская пехота. Это были остатки 13-й роты 226-го пехотного Землянского полка – чуть более 60 человек. Бойцы «бессмертного гарнизона» Осовца шли в штыковую контратаку с лицами, обмотанными окровавленными тряпками, сотрясаясь от жуткого кашля и смертельного удушья… Не приняв боя, германские вояки дрогнули и в панике ринулись назад, затаптывая друг друга и повисая на проволочных заграждениях. Многие из них погибли от огня «воскресшей» русской артиллерии. Это сражение вошло в мировую историю как «атака мертвецов», когда несколько десятков полуживых русских солдат обратили в бегство три германских пехотных полка!
Об огромной выносливости, поразительной выдержке и силе духа русских чудо-богатырей свидетельствовали и наши враги. «Русский солдат умеет сражаться очень хорошо, он переносит всякие лишения и способен быть стойким, даже если неминуема при этом верная смерть!», – отмечал немецкий военный корреспондент Р. Брандт. Ещё одна немецкая характеристика русского солдата была опубликована в статье «Наш противник» в феврале 1915 года. «Русский солдат, – пишет немецкий автор, – это противник, с которым надо очень и очень считаться. Он отважен, прекрасно питается, превосходно вооружён, исполнен личного мужества и презрения к смерти. В натиске он бурно-стремителен, в обороне чрезвычайно стоек. Хорошо умеет пользоваться характером местности, невероятно лёгок на подъём, быстро зарывается в окопы, превращая их в укрепления постоянного типа, наступление против которых требует много времени и жертв. Русские батареи маскируются так искусно, что нашим лётчикам очень трудно их выследить».
18 августа 1915 года началась эвакуация гарнизона Осовца. Вывозили крепостную артиллерию, боеприпасы, продовольствие. Врагу не оставляли ничего! Броневые батареи, фортификационные сооружения, жилые строения, казармы и склады уничтожали направленными взрывами.
25 августа немцы вошли в разрушенную, но не покорённую цитадель, а непобеждённый гарнизон занял новые позиции. Государь Николай II выразил особую благодарность всем доблестным защитникам и героям Осовца.
Пророчески прозвучали, обращённые к современникам и потомкам слова приказа командира Осовецкой крепостной артиллерии генерала Н.А. Бржозовского: «В развалинах взрывов и пепле пожаров гордо упокоилась сказочная твердыня, и, мёртвая, она стала ещё страшнее врагу, всечасно говоря ему о доблести защиты. Спи же мирно, не знавшая поражения, и внуши всему русскому народу жажду мести врагу до полного его уничтожения. Славное, высокое и чистое имя твоё перейдёт в попечение будущим поколениям. Пройдёт недолгое время, залечит Мать-Родина свои раны и в небывалом величии явит миру свою славянскую силу; поминая героев Великой Освободительной войны, не на последнем месте поставит она и нас, защитников Осовца».
100-летию подвига героев легендарного Осовца (1915 – 6 августа 2015) посвятил свою эпическую картину народный художник России Василий Нестеренко. Название картины «Мы – русские. С нами Бог!» – повторяет девиз непобедимого русского полководца Александра Суворова. «Мне хотелось подчеркнуть связь времён и поколений – героев обороны Осовца (1915) и защитников Брестской крепости (1941), подвиги офицеров и сестёр милосердия Первой мировой войны (1914–1918) и массовый героизм Великой Отечественной (1941–1945), – говорит художник. – Одновременно моя картина и о дне сегодняшнем – героической обороне Славянска и Новороссии. И «мертвецы» в картине – не русские чудо-богатыри, а «культурные» европейские отравители в противогазах с пещерными дубинами – носители «прогресса, гуманизма и демократии»».
В русских периодических изданиях за 1915 год можно найти такие строки: «Что говорит нам «просвещённая Европа»? Удушливые газы, этот поистине Каинов дым, дубинки для добивания отравленные русских воинов. Культурные варвары!».
Подобные варварские методы использовала «просвещённая, демократическая и цивилизованная Европа» и во время Второй мировой войны. «Просвещённый Запад» молчит и сегодня, когда используются запрещённые виды оружия по отношению к мирному населению стран, не входящих в «золотой миллиард». То же самое мы видим сейчас и в Донбассе. Стариков, женщин и детей намеренно уничтожают запрещёнными кассетными и фосфорными боеприпасами – по указке и с одобрения «прогрессивной» Америки и европейских «гуманистов».
Герои Великой войны (1914–1918) – чистые сердцем и возвышенно-одухотворённые, верные присяге и долгу, положившие души «за други своя», по-орлиному поднявшиеся на светлый Божий простор. Отдавая свои жизни за Честь и Величие Родины, они верили в спасение и грядущую победу России над силами мирового зла. Имена героев, защитников и спасителей Отечества золотыми буквами вписаны в ратную летопись России, увековечены на мраморных стенах Георгиевского зала Московского Кремля, в бронзе и граните монументов и обелисков. Их светлые образы и подвиги и сегодня озарены благодатными лучами всенародной Памяти и Любви и блеском вечной, неземной Славы!
Владимир Максимов
, руководитель военно-исторического объединения «Россия Молодая» (Москва)
В ночь со 2 на 3 февраля 1945 года заключенных концлагеря Маутхаузен подняла с нар пулеметная стрельба. Доносившиеся снаружи крики «Ура!» не оставляли сомнений: в лагере идет настоящий бой. Это 500 узников блока №20 (блок смертников) атаковали пулеметные вышки.
Летом 1944 года в Маутхаузене появился блок №20, для русских. Это был лагерь в лагере, отделенный от общей территории забором высотой 2,5 метра, по верху которого шла проволока, находящаяся под током. По периметру стояли три вышки с пулеметами. Узники 20-го блока получали ¼ общелагерного рациона. Ложек, тарелок им не полагалось. Блок никогда не отапливался. В оконных проемах не было ни рам, ни стекол. В блоке не было даже нар. Зимой, прежде чем загнать узников в блок, эсэсовцы заливали из шланга пол блока водой. Люди ложились в воду и просто не просыпались.
«Смертники» имели «привилегию» - они не работали, как другие заключенные. Вместо этого они целый день занимались «физическими упражнениями»- безостановочно бегали вокруг блока или ползали.
За время существования блока в нем было уничтожено около 6 тыс. чел. К концу января в блоке №20 оставалось в живых около 570 человек.
За исключением 5-6 югославов и нескольких поляков (участников варшавского восстания), все заключенные «блока смерти» были советскими военнопленными офицерами, направленными сюда из других лагерей.
В 20-й блок Маутхаузена направлялись узники, даже в концлагерях представлявшие собой угрозу III Рейху вследствие своего военного образования, волевых качеств и организационных способностей. Все они были взяты в плен ранеными или в бессознательном состоянии, и за время своего пребывания в плену были признаны «неисправимыми». В сопроводительных документах каждого из них стояла буква «К», означавшая, что заключенный подлежит ликвидации в самые короткие сроки. Поэтому прибывших в 20-й блок даже не клеймили, поскольку срок жизни заключенного в 20-го блок не превышал нескольких недель.
В назначенную ночь около полуночи «смертники» начали доставать из тайников свое «оружие»- булыжники, куски угля и обломки разбитого умывальника. Главным «оружием» были два огнетушителя. Были сформированы 4 штурмовые группы: три должны были атаковать пулеметные вышки, одна в случае необходимости - отбить внешнюю атаку со стороны лагеря.
Около часа ночи с криками «Ура!» смертники 20-го блока начали выпрыгивать через оконные проемы и бросились на вышки. Пулеметы открыли огонь. В лица пулеметчиков ударили пенные струи огнетушителей, полетел град камней. Летели даже куски эрзац-мыла и деревянные колодки с ног. Один пулемет захлебнулся, и на вышку тотчас же начали карабкаться члены штурмовой группы. Завладев пулеметом, они открыли огонь по соседним вышкам. Узники с помощью деревянных досок закоротили проволоку, побросали на нее одеяла и начали перебираться через стену.
Из почти 500 человек более 400 сумели прорваться через внешнее ограждение и оказались за пределами лагеря. Как было условлено, беглецы разбились на несколько групп и бросились в разные стороны, чтобы затруднить поимку. Самая большая группа бежала к лесу. Когда ее стали настигать эсэсовцы, несколько десятков человек отделились и бросились навстречу преследователям, чтобы принять свой последний бой и задержать врагов хоть на несколько минут.
Одна из групп наткнулась на немецкую зенитную батарею. Сняв часового и ворвавшись в землянки, беглецы голыми руками передушили орудийную прислугу, захватили оружие и грузовик. Группа была настигнута и приняла свой последний бой.
Около сотни вырвавшихся на свободу узников погибли в первые же часы. Увязая в глубоком снегу, по холоду (термометр в ту ночь показывал минус 8 градусов), истощенные, многие просто физически не могли пройти более 10-15 км.
Но более 300 смогли уйти от преследования и спрятались в окрестностях.
В поисках беглецов, кроме охраны лагеря, были задействованы расквартированные в окрестностях части вермахта, части СС и местная полевая жандармерия. Пойманных беглецов доставляли в Маутхаузен и расстреливали у стены крематория, где тут же сжигали тела. Но чаще всего расстреливали на месте поимки, а в лагерь привозили уже трупы.
В немецких документах мероприятия по розыску беглецов именовались «Мюльфиртельская охота на зайцев». К розыскам было привлечено местное население.
Бойцы Фольксштурма, члены Гитлерюгенда, члены местной ячейки НСДАП и беспартийные добровольцы азартно искали в окрестностях «зайцев» и убивали их прямо на месте. Убивали подручными средствами - топорами, вилами, поскольку берегли патроны. Трупы свозили в деревню Рид ин дер Ридмаркт, и сваливали во дворе местной школы.
Здесь же эсэсовцы вели подсчет, зачеркивая нарисованные на стене палочки. Спустя несколько дней эсэсовцы заявили, что «счет сошелся».
Однако.
Остался в живых один человек из группы, уничтожившей немецкую зенитную батарею. Девяносто два дня, рискуя жизнью, скрывала на своем хуторе двух беглецов австрийская крестьянка Лангталер, сыновья которой в это время воевали в составе вермахта. 19 бежавших так и не были пойманы. Имена 11 из них известны. 8 из них остались в живых и вернулись в Советский Союз.
В 1994 году австрийский режиссер и продюсер Андреас Грубер снял фильм о событиях в округе Мюльфиртель («Hasenjagd: Vor lauter Feigheit gibt es kein Erbarmen»).
Неприятель в эпоху Первой мировой войны отмечал отставание нашей армии в техническом плане, а также нежелание нашего высшего командования идти в ногу со временем. Например, немецкий Генеральный штаб составил секретный аналитический документ, в котором было указано, что у русских есть недостатки, которые невозможно устранить ни при помощи денег, ни путем организованной работы. Это нежелание заниматься методичной работой, недостаточное чувство долга, боязнь ответственности, отсутствие инициативы и полная неспособность правильно использовать время.
Правда, компенсируются недостатки природными воинскими качествами. Русский солдат силен, храбр, непритязателен, маловосприимчив к неудобствам и потерям, а после неудач легко восстанавливается. Однако он неповоротлив, несамостоятелен и негибок в умственном отношении. Свои боевые качества он теряет, если начальник ему незнаком или предстоит сражаться в соединении, к которому он не привык.
Немцы высоко оценивали сибирские пехотные полки, которые отличались особым хладнокровием и меткой стрельбой, а уровень боевой подготовки казаков, особенно второго и третьего ополчения, считали низкой.
Согласно немецкой аналитике, казаки позволяют государству иметь под рукой большую и дешевую легкую конницу, которая все-таки уступает в профессионализме регулярным кавалерийским частям. Казаки малопригодны в упорном продолжительном бою и при штурме в сомкнутом строю.
С точки зрения немцев, у русских офицеров было архаичное представление о долге и их месте на поле боя. Они бравировали храбростью, пытались личным примером зажечь солдат, что часто приводило к большим потерям.
Немецкие и австрийские офицеры руководили своими солдатами, находясь позади них, свои же обязанности возлагали на опытных военнослужащих, не нуждающихся в личном примере командира. Противник считал, что показной храбростью и презрением к смерти русские офицеры пытались компенсировать отсутствие тактической грамотности и недостаток профессиональной подготовки.
