Музей Владимира Маяковского и Библиотека иностранной литературы организовали презентацию книги Бронислава Горба «Шут у трона революции». Небезынтересно, что все 999 нумерованных томов тиража этой книги автор передал в дар региональным библиотекам и университетам России и зарубежья, имеющим кафедры русского языка и литературы.
Приводим в сокращении рецензию на книгу, опубликованную Дарьей Дардыкиной в «Московском комсомольце».
Прежде всего, не может не шокировать название книги. Известно, что у правящего трона Маяковский никогда не подвизался. Наоборот, он часто раздражал независимостью своих высказываний. Поэт предсказал обновляющую стихию революции, но Октябрьский переворот сразу принял кровавое обличие. И тогда поэту пригодилось его природное театральное дарование: «Хорошо, когда в желтую кофту душа от осмотров укутана». Чтобы не выронить перо из рук, пришлось овладеть искусством скомороха. Изменился язык поэтических текстов Маяковского: в строчки, в строфы врывались крики, стоны улицы.
Поэзия во все времена эхо жизни. И не стоит обвинять поэта в жестокости, как это делает критик Б. Сарнов. Полезнее покопаться в архивных партийных документах, чтобы обнаружить настоящих зачинщиков жесточайшего красного террора. Ведь известна телеграмма Ленина от 9 августа 1918 г., отправленная в Пензенский губисполком: «Необходимо произвести беспощадный массовый террор против кулаков, попов и белогвардейцев. Сомнительных запереть в концентрационный лагерь вне города. Телеграфируйте об исполнении».
Разве поэт не играл с огнем, позволяя себе такие очень опасные рифмы, как: «В СССР от веселости стонут целые губернии и волости». Помпадуры, главначпупсы, взяточники, подхалимы, хапуги колоритные персонажи сатиры Маяковского в наши дни стали матерыми вседержителями. А ведь именно Маяковский предсказал хозяйственный и человеческий распад революционного ковчега.
В последние годы стало модным ниспровергать Маяковского, называть его чуть ли не главным ответчиком за все, что натворила ленинско-сталинская партия. Обличители поэта получают возбуждающий адреналин из книжки Ю. Карабчиевского «Воскресение Маяковского», в которой автор, обвиняя поэта во всех смертных грехах, позволяет себе такое постыдное высказывание, как: «Маяковский личностью не был».. Литераторы и критики помельче Карабчиевского тоже постарались не отстать. Но обнаруживается примечательное сходство вдруг прозревших ниспровергателей: никто из них не удосужился прочесть Маяковского незашоренными глазами.
Бронислав Горб начинает свой рассказ не с рождения поэта, а со скоропалительных похорон Маяковского. Государственные службы сварганили «Железному поэту железный венок», машину с гробом вел известный фельетонист.
А далее следует фантасмагорическая картина сжигания тела поэта: «... четверо участников после траурных речей, будто ведомые нечистой силой, спустились зачем-то в самое нутро крематория Донского монастыря как в преисподнюю. У пылавшей печи трое курили, обсуждая бренность бытия, четвертый же, тучный лакей-баснописец, прикипел к железному глазку дверцы печи самозваным сталеваром дьявола, наблюдая с нездоровым интересом, как пламя охватило покойника...».
Сожгли, спрятали концы в пепел и постарались забыть. Вокруг имени поэта сгустилась тина умолчания. В конце мая 1930 г. вышел 5-й том Малой советской энциклопедии, где о Маяковском было сказано, что это «анархист-бунтарь, попутчик революции, которому чуждо мироощущение пролетариата как организованной системы идей, чувств и настроений». В 1934-м запретили читать его стихи со сцены и по радио. Известны случаи, когда за чтение и передачу другим стихов поэта людей исключали из партии и комсомола, выгоняли с работы.
Всё переменилось после 24 декабря 1935 г., когда Лиля Брик под диктовку Я. Агранова написала письмо Сталину о том, что несправедливо замалчивают и не издают Маяковского. Произошло невероятное. Как на крыльях разлетелись слова Сталина, повторившие текст Лили: «Маяковский был и остается лучшим, талантливейшим поэтом советской эпохи». Началась лавина пафосного возвеличивания поэта.
Но мыслящих людей волновало, почему прах «лучшего и талантливейшего» не был предан земле? В книге «Шут...» читаем: «Горстка праха поэта в бетонной вазе сиротливо покоилась невостребованной рядом с безымянными жертвами сталинских репрессий в одной из ниш Донского монастыря до 1952 года».
Спорная книга Б. Горба вводит читателя во все реальные и мистифицированные подробности гибели поэта. Не он один пытается установить истинную причину трагедии. У Горба своя версия: «В 20-е годы номенклатура нутром чувствовала в Маяковском динамитчика». Ленинское «живое удовольствие» от стихотворения «Прозаседавшиеся» на время отвело поэта «от края расстрельной ямы». Ильич, к счастью, невнимательно вчитался в стихи, иначе узрел бы в гениальной сатире призыв к искоренению самой системы.
Автор «Шута» рассматривает творчество поэта как талантливое продолжение мировой смеховой культуры. Так Троцкий, находившийся в конфликте со Сталиным, написал почему-то статью о Маяковском. Статья поэту нравилась. Троцкисты использовали старые плакаты РОСТА для доказательства того, что партия и советская система под руководством Сталина деградирует. Противостояние Троцкого и Сталина в ноябре 1927 г. вылилось в Москве в две одновременные демонстрации их сторонников обе на тему Октябрьского переворота... Троцкисты расклеивали по городу один из плакатов Маяковского РОСТА № 393. Сталинисты плакат яростно срывали.
Естественно предположение внимательного читателя: «Тогда-то, по-моему, и был выписан мандат на убийство автора лубка РОСТА № 393. Оставалось только поставить на нем дату». В сентябре 1921 г. в «Правде» был опубликован фельетон «Долой маяковщину». Вслед за ним были уничтожены язвительные плакаты РОСТА.
И в любви выбор Маяковского оказался смертоносным. В мельчайших подробностях изучен мучительный роман с Лилей Брик. Но мало кто знает, что в США у поэта были нежные отношения с Лизой Зиберт (Элли Джонс), эмигранткой из России, родившей поэту дочь. В 1928 г. Элли привезла дочку Елену в Ниццу, где поэт с ними встречался. Узнай про это кто-то из советских друзей или недругов, и жизнь Маяковского оборвалась бы еще раньше.
Его американская дочь Хелена-Патриция Томпсон бывала не раз в Москве. В день 100-летия Маяковского в музее на Лубянке её можно было видеть вместе с сыном Роджерсом, внуком поэта: очень высокая, гордая женщина плакала в той комнате, где в 30-м году разыгралась трагедия. Прах Элли Джонс ее дочь, Елена Владимировна, захоронила рядом с Маяковским. В эту тайну поэта был посвящен только Давид Бурлюк, его преданный друг, и хранил ее 60 лет.
Драматический роман Маяковского с Татьяной Яковлевой в Париже по определению не мог иметь счастливого конца. Напрасно Татьяна, русская эмигрантка из Пензы, ждала решающего приезда поэта в Париж. Визы ему не дали. Поэт насторожил ОГПУ своим обещанием в стихотворении «Письмо Татьяне Яковлевой»: «Я все равно тебя когда-нибудь возьму одну или вдвоем с Парижем». Отпусти такого в Париж останется навсегда! В письме к Татьяне от 16 июля 29-го года он звал ее в Москву, но приписал завуалированное страшное предостережение: «Танька инженерица где-нибудь на Алтае. Давай, а?» Смысл этой риторической приписки был красавице очень понятен. Вероятно, поэт знал, что готовится Закон о невозвращенцах, который и был принят 21 ноября 29-го года: невозвращенцам обещана смертная казнь. «Волки революции» с большим аппетитом проглотили бы красавицу, «в шелка и бусы оправленную». У Бронислава Горба читаем: «Лучшие фотографы Франции снимали ее для открыток. Киношники сняли ее в двух фильмах. Наряды русской красавице шила сама Шанель».
Наконец, последняя надежда поэта Вероника Полонская. Так называемое «предсмертное» письмо автор исследовал с криминалистической дотошностью. И доказал, что набросок был сделан только для Полонской на телеграфном бланке. Он хотел всего лишь любым способом уговорить замужнюю 21-летнюю актрису переехать немедленно к нему. И позднее Полонская подтвердила, что дала свое согласие на этот отважный шаг. Утром 14 апреля обещала, что вечером приедет к нему навсегда.
Автор «Шута» доказывает мистификационный, игровой характер «предсмертной» записки поэта. Он подверг сомнению и официальную экспертизу орудия убийства поэта. «Василий Катанян видел рядом с телом погибшего маузер. Табельное оружие № 312045. Но свой маузер Маяковский сдал в ОГПУ еще в 28-м году, как только закончилось разрешение на его хранение. У поэта оставался браунинг. И лишь потом к вещественным доказательствам, изъяв маузер, подложили браунинг поэта. «И здесь начинается самое удивительное: кто подменил вещдоки, если они все время находились в НКВД у Агранова?» Как вообще производили следствие о самоубийстве, если не приняли во внимание свидетельство соседей о двух выстрелах?
На квартире поэта в это время проживал приставленный к Маяковскому чекист. Он-то и нашел там странный набросок предсмертного письма. На нем стояла дата 12 апреля. Тайные службы подготовиться успели. 13-е пришлось на воскресенье. 14 апреля в цирке должна была состояться премьера спектакля Маяковского «Москва горит» феерия с участием 500 актеров. Маяковский придумал множество зрелищных эффектов. Неожиданно премьеру перенесли на 21-е. На 14-е назначили прогон представления, на котором Маяковский хотел быть обязательно. И вдруг за два часа до долгожданной репетиции поэт вдруг задумал убить себя? Да еще за полчаса до прихода кинорежиссера Довженко с женой. В это поверить невозможно...»
Поэту приходилось наступать на горло собственной песне. Еще не сочинили исследователи книгу о трагедийности личности и судьбы поэта, бросившего талант и жизнь свою на раскаленную наковальню революции. Во имя желанного будущего он постоянно совершал собственные жертвоприношения. Он хотел, «чтоб в мускулы усталые лилась строящая и бунтующая сила». Автор «Шута» слишком настойчиво сдвигает творчество поэта к шутовству и скоморошеству. Бесперспективно выпрямлять и округлять отношения поэта с действительностью.
Образная система раннего Маяковского сложна и притягательна для изощренного ума. Знаменитый экзистенциалист Жан-Поль Сартр был потрясен Маяковским. Лауреат Нобелевской премии Альбер Камю утверждал: «Маяковский гений». Во все времена гении с властью не совпадали. Маяковский не совпал и с организаторами и с заказчиками убийства Николая II и его семьи. Встреча поэта в Варшаве с послом Войковым приоткрыла Маяковскому тайну захоронения убиенных. И он поехал в Свердловск искать это место. В пейзажной зарисовке стихотворения «Император» слышится скорбь и сочувствие. «Снег заносит косые кровельки, серебрит телеграфную сеть, он схватился за холод проволоки и остался на ней висеть... Вселенную снегом заволокло. Ни зги не видать как назло. И только следы от брюха волков по следу диких козлов». Тех козлов, что участвовали в убийстве царя.
В записной книжке поэта 1928 года остался вариант строфы, очень важной для понимания личного отношения поэта к убийству державной семьи: «Я сразу вскину две пятерни, что я голосую против... Мы повернули истории бег. Старье навсегда провожайте. Коммунист и человек не может быть кровожаден».
Идёшь поперек власти получай пулю.
Краткое описание мифа
Бухгалтерия Октябрьской революции (или переворота, как это называли сами большевики) - обязательная составляющая исторического мифотворчества всех мастей.
Для одних Ильич - вождь мирового пролетариата и основатель великого Советского государства, объект клеветы многочисленных врагов. Деньги на его дела собирали рабочие, и никто более. Для других Ленин - метафизическое зло, человек, «погубивший Россию». Он «пораженец», и вполне естественно, что «брал деньги у немецкого генштаба». А как бы ещё такой злодей вскарабкался на вершины власти, чтобы творить свои демонические дела?
На самом деле
Однако, если очистить вопрос о финансировании большевиков от пропагандистской шелухи, он остаётся важной и интересной научной проблемой. День рождения Ленина - удобный повод об этом поговорить.
Письма Ленина показывают, что в 1915-1916 годах финансовое положение партии большевиков было нестабильным и временами крайне тяжёлым . Это опровергает придумки некоторых мифотворцев о том, что большевики оказались на содержании «немецкого генштаба» вскоре после начала Первой мировой войны. Так что тема немецкого финансирования большевиков относится к периоду не до , а после через территорию Германии (сама эта «пломбированность» подчёркивала, что эмигранты не хотят общаться с германскими властями).
Однако уже сама поездка в «пломбированном вагоне» подсказала противникам большевиков ключевую тему антибольшевистской пропаганды. Французский военный атташе в Швеции Л. Тома доложил в военное министерство Франции: «Русское Временное правительство желало бы найти, что группа большевиков из окружения Ленина получает немецкие деньги… Г. Альбер Тома проездом через Стокгольм дал мне указание доказать в интересах Временного русского правительства, что группа большевиков из окружения Ленина получает немецкие деньги» .
Итак, ответ был известен заранее, работа закипела. Нужно было искать «немецкий след», и он нашёлся.
Под подозрением оказался большевик и польский социал-демократ Яков Ганецкий (Фюрстенберг) - коммерческий директор (с 1916 г. - фактический управляющий) созданной в 1915 г. фирмы «Хандельс-ог экспорт - компагниет астиеселскаб». Создана она была на деньги Парвуса, то есть Александра Гельфанда - правого германского (а за десятилетие до того - левого российского) социал-демократа и германо-турецкого бизнесмена. Акционеры компании - сам Гельфанд и его сотрудник Георг Скларц, который с 1916 г. был формально и директором.
Ганецкий как управляющий фактически распоряжался всем в этой фирме. Она торговала медикаментами и другими потребительскими товарами, используя каналы фирмы брата Ганецкого Генриха Фюрстенберга «Фабиан Клингслянд АО», базировавшейся в Скандинавии. В Петрограде интересы фирмы «Хандельс-ог экспорт» по совместительству представляла сотрудница «Фабиан Клингслянд АО» Евгения Суменсон, двоюродная сестра Ганецкого.
То, что Ганецкий давал деньги на партию, подтвердил Карл Радек в письме Ленину от 28 июня 1917 года. Масштабы финансирования не впечатляют, однако большевики благодарны и за это: «Последние два года Ганецкий не одну тысячу дал нашей организации, несмотря на то, что все рассказы о его богатстве - пустая сплетня» .
В советское время было опубликовано письмо Ленина Ганецкому о получении 21 апреля от его сотрудника, польского социал-демократа Мечислава Козловского, 2000 рублей . В дальнейшем Козловский объяснил передачу этих средств возвратом средств, которые Ленин оставил Фюрстенбергу в Стокгольме (они причитались ему из фонда эмиграционного бюро) .
Может быть, Ганецкий успешно прятал переправку денег за фасадом коммерческой фирмы? Проанализировав телеграммы Ганецкого и его партнёров, перехваченные контрразведывательным отделом Главного управления российского Генштаба, современный американский историк Соломон Ляндрес (родственник советского писателя Юлиана Семёнова) пришёл к выводу: «В действительности телеграммы не содержат свидетельств о переводе каких-либо капиталов из Стокгольма в Петроград… Товары направлялись в Петроград, а вырученные за них деньги - в Стокгольм, но никогда эти средства не шли в противоположном направлении» . Теперь эти телеграммы опубликованы, и в правоте С. Ляндреса может убедиться любой желающий .
Суменсон получала товар как от фирмы «Клингслянд», так и от фирмы Фюрстенберга-Гельфанда, распределяла его между перекупщиками, получала деньги за проданный товар и отсылала их хозяевам фирмы.
Деньги от Суменсон к Фюрстенбергу шли через отделения «Ниа Банкен» в Копенгагене и Стокгольме; банк тоже оказался под подозрением из-за левых взглядов его директора Улофа Ашберга. Нужно иметь в виду, что «Ниа банкен» просто предоставлял счета и был банком нейтральной страны. Он имел дела и с Германией, и с Россией.
Масштаб дотаций Ганецкого большевикам в любом случае не может превышать общий доход от продаж товаров минус средства, переведённые в Стокгольм, минус средства, оставшиеся на счетах Ганецкого и его финансового агента в Петрограде Суменсон. Номинальная стоимость товара 2 млн рублей. Всего Суменсон выручила 850 021 рубль. 676 336 рублей 13 копеек она отправила Фюрстенбергу в Стокгольм, но из-за июньского (1917 года) запрета на перевод денег за границу на счету у Суменсон оставалось для Фюрстенберга 120 182 рубля .
Есть одна неясная статья: «разным лицам» выплачено 65 847 рублей. Кто же эти лица? Во-первых, Козловский, который в качестве юриста получал высокие гонорары от Ганецкого. Козловскому и его жене было выплачено через Суменсон 13200 рублей . Остаток на счетах Козловского на момент ареста составил 12200 рублей (2800 в Азовско-Донском и 9400 в Сибирском банках) .
Азовско-Донской банк предоставил следствию Временного правительства данные о счёте Козловского. На нём содержалось 12299 рублей самого Козловского и 52074 рублей, поступившие от Розенблита, коммерческого партнёра Фюрстенберга, и принадлежавшие последнему. Фюрстенберг уплатил Козловскому через Суменсон и из средств, поступивших от Розенблита 20623 рубля (ещё 2800 рублей на его счету было к началу года). Так что всего лично Козловский получил от Фюрстенберга 23424 рубля .
Всего со счетов Козловского было всего списано 61573 рубля. 24 мая он списал со счёта 41850 рублей, которые, как он объяснил, были переданы Ганецкому, прибывшему на короткое время в Петроград. Остальные выплаты Козловского по распоряжению Ганецкого составили 19723 рубля . Деньги, полученные от Козловского, Ганецкий положил на счёт Суменсон, оставив себе всего три тысячи рублей .
Потенциально оставленные на счёте средства могли использоваться на политические нужды в дальнейшем. Но этого не случилось, так как в июле 1917-го операции с этими деньгами были заморожены.
Приличные по размерам гонорары Козловского могли быть формой «отмыва» и передаваться на политические цели. Козловский имел право брать деньги Фюрстенберга у Суменсон по первому требованию и при этом, как утверждала Суменсон, делами фирмы не занимался «настолько, чтобы быть в курсе их; никогда также он не вчинял по моим делам исков в русских судебных учреждениях, советовалась я с ним по делам всего два раза» .
Получается, что Ганецкий платил Козловскому десятки тысяч рублей практически ни за что (сама Суменсон получала около тысячи рублей в месяц).
Во-вторых, 50 тысяч рублей с санкции Ганецкого были 10 марта взяты для передачи американскому вице-консулу А. Рейлли, ненадолго приезжавшему в Россию . Похоже, таким образом Ганецкий просто получил деньги по оказии. С 10 марта 1917 года нет признаков передачи денег посторонним лицам через Суменсон.
В свою очередь, Козловский мог передать «на сторону» чуть более 30 тысяч рублей (потраченные Козловским собственные средства плюс выплаты по распоряжению Ганецкого). В действительности потенциальный политический капитал Ганецкого - Козловского был ещё меньше. Ведь что-то Козловский определённо тратил на собственные нужды.
Торговля Ганецкого шла со скрипом, и это его волновало - что вряд ли имело бы место, если бы он просто отмывал деньги. В июне 1916 года он писал Суменсон: «Повторяю, самым главным вопросом для меня является получение денег, в противном случае вся торговля должна будет приостановиться, так как, не имея денег, я не в состоянии закупать» .
В начале 1917-го Ганецкий и Суменсон разочаровались друг в друге и взяли курс на сворачивание дела. В июне фирма фактически остановила свою деятельность, тем более, что из-за закона 14 июня Суменсон уже не могла пересылать прибыль фирмы за границу.
При этом Ганецкий получал деньги от большевиков на издание в Стокгольме интернационалистического бюллетеня. Левый социал-демократ Б. Веселовский в мае передал ему по поручению секретаря «Правды» 4500 рублей, из которых он взял 3000, а 1500 поручил внести на счет Суменсон . Это также говорит в пользу того, что Ганецкий не мог быть особенно щедр в отношениях с большевиками.
После июльских событий Суменсон была схвачена, избита и препровождена в заключение как опасная преступница. Глава контрразведки Б. Никитин утверждал: «Я сейчас же послал в банк Александрова с финансовым экспертом. Они выяснили, что Суменсон за последние месяцы сняла в одном этом банке (Сибирском. - А. Ш . ) 800 тыс. руб., а на её текущем счету ещё оставалось 180 тыс. руб. В Сибирский банк, как то расследовал Александров уже после восстания, деньги переводил из Стокгольма, через Ниа банк, Фюрстенберг (Ганецкий). Очень важно заметить, что от этих переводов денег и их получения Суменсон никак не могла бы отказаться, даже если обыск у неё не дал бы никаких результатов: банковские книги и расписки Суменсон давали нам в этом полную гарантию… Чтобы не возвращаться больше к Суменсон, должен обратить внимание, что, арестованная во время июльского восстания, она во всём и сразу чистосердечно призналась допрашивавшим её в моем присутствии начальнику контрразведки и Каропачинскому. Она показала, что имела приказание от Ганецкого выдавать Козловскому, бывшему в то время членом ЦК партии большевиков, какие бы суммы он ни потребовал, и притом без всякой расписки. Из предъявленных чековых книжек явствовало, что некоторые из таких единовременных выдач без расписки доходили до ста тысяч рублей… Но было особенно характерно, что Суменсон даже и не пыталась прятаться за коммерческий код и сразу и просто призналась, что никакого аптекарского склада у неё не было и никакой торговлей она не занималась» .
Кроме того, что Козловский имел право получать деньги (хотя и здесь масштаб преувеличен на порядок), всё это - чистейшая фантазия. Решившись откровенно лгать, Никитин исходил из того, что при его жизни материалы следствия вряд ли могут быть опубликованы (он умер в Париже в 1943 году).
В действительности Суменсон своей вины не признала и весьма аргументировано, с документами и цифрами в руках доказывала, что занималась исключительно коммерцией и выполняла поручения Ганецкого, не вникая в политическую сторону его жизни, и аккуратно пересылала сотни тысяч рублей в Стокгольм, а не снимала их со счетов в Петрограде. Обо всех этих поручениях, а также об организации торговли, включая, конечно, и наличие складов, она подробно рассказывала, и ничего предосудительного в её действиях следствие не обнаружило, что бы потом ни фантазировал в эмиграции Никитин.
Когда следователь спросил у Суменсон, «была ли торговля Як. Фюрстенберга фиктивной и не присылал ли он под видом медикаментов пустые ящики или иного малоценного груза», это вызвало у нее недоумение: «Самый вопрос столь странный, такой же, как если бы меня спросили, жива ли я и существую я или нет, так как ни малейшего подозрения в фиктивности в данном случае быть не может. Это наглядно устанавливается тем, что каждая отправка вскрывается и проверяется в таможне…»
Итак, можно согласиться с известным петербургским историком Г.Л. Соболевым в том, что «прямых улик в получении большевиками «немецких денег» через торговую фирму Парвуса-Ганецкого не удалось обнаружить ни французской разведке, ни следственной комиссии» . Прямых улик нет.
Это, однако, не значит, что совсем отсутствуют косвенные улики.
Крупная политическая партия в буржуазном обществе не может действовать без финансирования. Но аппаратная работа большевиков была довольно экономной. По данным слежки, например, Каменев «живёт очень бедно; средств никаких не имеет» . На жалованье работникам ЦК официально было потрачено в апреле-августе всего 10135 рублей. Ещё на орграсходы и канцелярские товары ушло 18922 рубля. Отчисления от взносов местных организаций - 4104 рублей - даже для этого не хватало, так что и ЦК собирал пожертвования - 50644 рубля .
На что ещё большевикам нужны были деньги?
Закупать оружие для восстания? Нет, это было не нужно - оружия было более чем достаточно. Октябрьский переворот потом делался воинскими частями и созданной Советами Красной гвардией.
А вот солдат и вооружённых рабочих нужно было сагитировать. Ведь ещё весной они в большинстве своем стояли за эсеров и меньшевиков. Агитационная работа требовала затрат на печать.
Очень скоро это обстоятельство вывело следователей на след: встал вопрос о средствах, на которые 15 мая 1917 года была куплена типография большевистской «Правды». Она стоила 225 тысяч рублей , но для её наладки пришлось купить в рассрочку ещё ротационную машину, только на установку которой было потрачено 15 тысяч . Были и другие траты на наладку типографии.
В мае «Правда» приносила доход около 25 тысяч рублей , в июне - около 30 тысяч . Этого было явно недостаточно даже на покупку более дешёвой типографии в 150 тысяч рублей (но эта возможность сорвалась). Было решено прибегнуть к сбору пожертвований специально на типографию.
У «Правды» уже был опыт такого рода. В марте был создан «Железный фонд» газеты на случай каких-то внезапных проблем. Сразу после Февральского переворота народ был полон энтузиазма в отношении революционных партий и газет, и до конца месяца в «Железный фонд» «Правды» удалось собрать 14988 рублей 29 копеек. В день удавалось собирать от 103 до 1133 рублей, в среднем - около 600 рублей . К 12 апреля было собрано 25450 рублей 34 копейки То есть в первой половине апреля в среднем собирали побольше, но всё же менее 800 рублей в день.
И вдруг случилось чудо - 13 апреля «Правда» бросила клич, начала сбор денег на типографию, и рабочие скинулись, собрав, по данным газеты, к 29 мая только на типографию (не считая «Железного фонда») 136694 рублей 65 коп. Всего было собрано, согласно данным «Правды» (после исправления найденных следствием арифметических ошибок), 150 352 рубля в фонд типографии и 31002 рубля 16 коп. в «Железный фонд . Это за полтора месяца. Но сборы второй половины мая шли уже не на покупку типографии, а на иные связанные с ней нужды (в частности, нужно было выплачивать деньги за дорогой ротатор, купленный для типографии позднее).
А. Гертик, заведующий хозяйственной частью Товарищества «Рабочей печати», которое занималось изданием «Правды», рассказывал, что 75 тысяч на типографию собрали буквально за пять дней, а потом ещё 65 тысяч .
Получается, что в апреле - первой половине мая спонсоры «Правды» собирали по несколько тысяч рублей в день. Такой скачок щедрости жертвователей трудно объяснить в рамках версии «всё собрали рабочие». В апреле-мае 1917-го партия большевиков не была самой популярной в рабочей среде даже в Петрограде. Ситуация сравнима с периодом падения влияния партии в июле - начале августа. Но тогда за две недели на газету «Рабочий и солдат» около 100 тысяч рабочих собрали несколько более 20 тысяч рублей . Увеличивая в полтора раза, получаем несколько более 30 тысяч. Получается, что в среднем рабочий готов был жертвовать копеек по 20. И это с учётом инфляции в мае-августе, да ещё в ситуации, когда партия уже выстроила организационную структуру (июльские события не разрушили её).
С чего это так расщедрились питерские рабочие, что многократно перекрыли сборы сторонников большевиков в марте - начале апреля и после июльских событий? Или расщедрились не только рабочие?
Проверить бухгалтерию «Правды» было не так просто, и не по вине большевиков. Арестованный в июле 1917 года заведующий издательством «Правды» К.М. Шведчиков предлагал следователям проверить его слова по конторским книгам, уже зная, что враги большевиков сделали всё, чтобы затруднить себе работу: «Считаю необходимым указать, что при обыске конторы, который был произведён ночью, были взломаны замки у столов, переломаны самые ящики в столах и все находившиеся в них документы были выброшены в общую кучу на пол» . Но всё же следовало держаться цифр, которые нельзя опровергнуть пусть и перепутанными, но всё же имеющимися у следствия конторскими бумагами.
По расчётам Гертика, на типографию ушло 140-150 тысяч из особого типографского сбора и 30-40 тысяч рублей, собранных в «Железный фонд», имевшиеся авансы, а также около 20 тысяч, предоставленных частным лицом. Казалось бы, зачем это лицо, офицер Чермовский, жертвовало своими накоплениями, ведь Гертик подтвердил - после покупки типографии осталось ещё несколько десятков тысяч рублей ? Однако баланс не сходится. Потрачено было от 190 тысяч (140+30+20) до несколько более 210 тысяч (150+40+20 + часть авансов) рублей, а требовалось не менее 240 тысяч рублей. Обнаруживается нехватка как минимум 30 тысяч рублей. Возможно, эти 30 тысяч появились вскоре после покупки типографии, потому что к 15 мая приходилось скрести по сусекам, а вскоре после покупки появились лишние деньги.
Следствие провело экспертизу бюджета «Правды». Прибыль за март-июнь была оценена в 74 417 рублей. Счета фондов составили 196 087 рублей 92 копейки . У «Правды» были обнаружены ещё пожертвования на 166 677 рублей 7 копеек, в том числе от Чермовского не 20000, а 15530 рублей, от других лиц 56684 рублей 45 коп. Из этих 166 тысяч на типографию потратили 66 155 рублей 9 копеек , а 57 022 рубля оставили в банке (при проверке возникла версия, что это мог быть случайный перевод) . Откуда взялись лишние 66 тысяч, осталось не вполне ясным - ведь пожертвования и так собирали с большим трудом в два фонда. Возможно, это как раз авансы, за которые потом предстояло рассчитываться.
Н. Чермовский был одним из руководителей типографии после её приобретения «Правдой» (как член команды он мог просто внести деньги, предоставленные кем-то, пожелавшим остаться инкогнито, а мог и предоставить газете собственные накопления).
Получается, что «Правда» вложила в покупку 66 155 рублей, что было ей по карману, а также деньги фондов, собранные к середине мая (меньше, чем 190 тысяч, так как деньги продолжали собирать и после мая) - около 170 тысяч.
Если бы не было других трат, то этого могло почти хватить. Но доходы и пожертвования тратились не только на покупку самой типографии. Из этих сумм купили автомобиль за 6850 рублей , уплатили за помещение 3500 рублей. На обслуживание типографии уходило около 25 тысяч, которые полностью не окупались. Купили бумаги на 40 тысяч . Бумага могла окупиться уже в июне, но всё равно получается, что после покупки типографии были свободные деньги.
Таким образом, можно утверждать, что у большевиков были спонсоры за пределами рабочего класса, но размеры их помощи составили всего несколько десятков тысяч рублей, что не играло существенной роли в успехах Ленина и его партии . Эти спонсоры были готовы одолжить большевикам недостающие им средства для налаживания более прибыльного и широкомасштабного издательства, чем «Правда» и «Прибой» весны 1917-го. Однако усилия, предпринятые в этом направлении в мае-июле, закончились разгромом «Правды» 5 июля 1917 года и дали довольно скромные результаты.
У большевиков действительно возник в первой половине мая 1917 года дефицит в несколько десятков тысяч рублей (около 30 тысяч), который им нужно было быстро покрыть (хотя бы в долг). Этот дефицит был покрыт, но сама история с покупкой типографии оказалась малозначимым эпизодом, так как июльское поражение обнулило результаты этих усилий.
Роль Ганецкого и Козловского представляется важной не сама по себе (тем более, что их вклад в дело победы большевиков в любом случае скромен), а из-за их связи с Парвусом. Однако из сказанного выше следует, что они могли передавать большевикам не деньги Парвуса, а деньги, которые де-юре были заработаны ими лично.
Было ли это согласовано с Парвусом-Гельфандом? Учитывая, что Гельфанд активно, но безуспешно добивался контакта с Лениным , его согласие «взять в дело» близкого большевикам человека можно рассматривать как попытку наладить мостик к Ленину. Попытка не удалась, но Гельфанд уже инвестировал деньги и забрать их назад не мог. Он просто перестал помогать Ганецкому дальше.
Так что если большевики и получили средства от Ганецкого и Козловского, то это было возможно в пределах тридцати тысяч рублей, и только весной 1917 года. Если «Правда» получила деньги, то их предоставил не «немецкий Генштаб», а лично Ганецкий, управляющий скандинавской фирмой, и их корректнее называть не «немецкими деньгами», а «деньгами Ганецкого».
Очевидно, что «деньги Ганецкого» никоим образом не могли привести к влиянию Германии на политический курс большевиков. К германскому империализму Ленин относился с той же враждебностью, как и к российскому.
Типография так и не успела приступить к печатанию «Правды». Месяц ушёл на переоборудование типографии под печатание «Правды». В это время газета печатала листовки и брошюры для издательства «Прибой» (в том числе работы Ленина). Затем, так и не приступив к изданию «Правды», стали готовить выпуск «Солдатской правды», но до 5 июля успели выпустить только листок . Типография работала с дефицитом, возможно - в десятки тысяч рублей . К моменту закрытия типографии в июле проект не окупился. Не покупка типографии обеспечила популярность большевиков и «Правды», а содержание их пропаганды.
После июля 1917 года большевики уже не могли получать финансовой поддержки через Ганецкого, но и без этого сумели восстановить и тиражи, и массовую поддержку. К тому же не будем забывать, что в России тогда далеко не все жители читали газеты и даже не все сторонники большевиков были грамотны. Согласимся с В.Г. Сироткиным, что нельзя преувеличивать «роль антивоенной продукции, в частности «Окопной правды» и других пробольшевистских изданий, в их воздействии на фронтовые войска, где только четыре процента солдат имели «навык самостоятельного литературного чтения»» . Большевики агитировали на улицах и на съездах, которых во время революции было множество. Поскольку у правительства не было телевидения, противостоять большевистской агитации было тяжело, даже если бы у РСДРП(б) не было больших тиражей газет.
Для обывательского сознания непостижимо, что, кроме денег, могло обеспечить победу радикальной левой партии. Но причина роста влияния большевиков лежит в другой плоскости. Экономический кризис, ухудшавший и без того тяжёлое положение трудящихся, продолжал углубляться, и Временное правительство ничего не могло с этим поделать. Это порождало массовое отчаяние, стремление вырваться из сложившегося положения одним скачком, нереальные ожидания и в итоге - стремление к быстрым и решительным мерам, качественно изменяющим общество. Большевики стали силой, которая взяла на себя консолидацию радикально настроенных солдатских и рабочих масс. Это, а не внешнее финансирование, обеспечивало их политические успехи.
Можно ли предприниматель в России быть честным? А православным? А честным и православным? О том, какие нравственные вопросы встают перед современными бизнесменами в России, размышляет предприниматель Святослав МОЖЕЙ.
Святослав Можей, 37 лет. Родился в Минске. Женат, 2-е детей. Образование — экономист с правом преподавания. Основной бизнес — производство сувенирной продукции: магниты, брелоки, часы, наклейки, значки, репродукции. Его предприятие является официальным поставщиком некоторой сувенирной продукции для олимпиады "Сочи 2014" .Руководитель книжного издательства "Символик", сопредседатель попечительского совета издательства "Нравственные посевы".
Докажи, что ты не верблюд
— Трудно богатому войти в Царствие небесное?
— Вопрос не ко мне. Я же не распределяю людей ни в рай, ни в ад.
— Но вы же не можете об этом не думать, занимаясь бизнесом и являясь православным христианином.
— В Евангелии черным по белому написано про то, что трудно войти. Ничего же другого не написано. И сравнение с игольным ушком показывает, что очень трудно. А дальше докажи уже Богу, что ты не верблюд.
— А почему трудно? Почему так не «везет» богатым людям?
— Нужно понимать, что такое богатство. И как люди достигают его. Многие достигают богатства из-за того, что у них страсть такая — к накоплению, к деньгам. Это уже одна из причин, поскольку человек на место Бога ставит деньги. И, может быть, в его мировоззрении места Богу в принципе нет. И Евангелие нам указывает, что это настолько сильная страсть, что все остальные страсти могут перед ней просто померкнуть. На примере юноши, который задавал похожий на ваш вопрос — вот он все заповеди соблюдает, но от богатства отказаться не может. Получается, что это довольно сильная страсть. Так вот люди, которые богатства имеют, они подобны этому юноше. Поэтому, они, может быть, и в Бога верят и живут по заповедям, но Царства Божия не наследуют. Не пролезают в ушко никак — не дает верблюжий горб, набитый деньгами.
— Мне кажется, тут проблема шире.
— Конечно, кроме сребролюбия там еще целый пучок страстей. И лично для меня тут есть большая проблема, потому что мне не довелось еще ни одной книги прочесть, где было бы написано конкретно, как спастись начальнику. На каких-то примерах конкретных. Взятки - это самое банальное. Есть вещи, которые куда как сложнее решить. Например, если у тебя свой бизнес, то ты уже начальник. Получается сразу грех превозношения себя над другими людьми. Или вот наказание сотрудника. В каком случае его наказать, а в каком простить. Если ты обычный человек и тебя обидели, то ты должен всех простить. Или твои личные враги — ты их должен любить. А как тут быть? Я же начальник. А сотрудник — вредитель, или он недобросовестно относится к работе. Как поступить? Когда уволить, а где слово сказать? Где та линия, которая разделяет правила игры бизнеса и долг христианина?
— Можете привести пример?
— Например, нанял я на работу сотрудницу. Работает она плохо. Есть претензии и к ее поведению. Надеешься, что исправится человек. Господа в молитве просишь — помоги ей, помоги мне правильно поступить в этой ситуации. А потом приходит весь коллектив и говорит: «Мы не можем с ней работать». И я говорю: «Ну, давайте потерпим, дадим ей шанс. Вы должны снисходительно к сотруднику относиться». А они простой пример приводят — берешь на работу водителя, а у него зрение плохое, и что, будем его терпеть? Аргумент весомый, нужно расставаться. А человек в слезах сидит.
Недавно тоже человек от нас ушел. У меня осталось чувство, что мы его выжили. А совесть — это главный обличитель.
Или вот часть людей хорошо работает, а другие — плохо. Как начальнику удержаться от осуждения вторых? То есть получается, что начальником все время попадает в самый центр греха. Простым сотрудникам проще: если ты христианин — молись, принимай послушание, если дали задание, то выполняй. А кто надо мной? Надо мной Бог. Он четких инструкций не дает, как поступить. Нужно как-то с молитвой понять, куда двигаться. А бывает, не успеваешь помолиться, спросить, как поступить, а раз — и уже поступил. И только потом думаешь, правильно поступил или нет. Вот это сложно.
Бог-работодатель
— Ну, так раздайте все, как сказано в Евангелии.
— Бизнесом я давно занимаюсь, а православным человеком где-то 4,5 года как стал. И когда обратился, на своем опыте понял, как трудно богатым войти в Царствие Небесное. Я ведь так и подумал, что, может, бросить все и уделить больше времени молитве и спасению души. Но то же Евангелие вразумило меня — там есть слова о том, что где призван, там и служи. И я в итоге осознал, что по воле Божьей и бизнес этот есть у меня, и то, чем я занимаюсь.
Я же признал руководителем своим Господа нашего Иисуса Христа. Поэтому не могу этот бизнес бросить. Это уже будет непослушание. Это уже будет поперек креста. Поэтому из проблемы бизнес стал решением — это как средство спасения для меня теперь. Сейчас у меня есть понимание, что если я брошу бизнес, то наоборот не спасусь.
— Изменилось то, как вы стали вести бизнес, ваше отношение к деньгам?
— Конечно, изменилось. Самое главное, и это вообще фундамент — я осознал, что материальные богатства, деньги, принадлежат не тебе лично, а даны тебе в управление. Это как с талантами. И Господь спросит, зарыл ты или приумножил их. И если Господь тебе еще больше даст, то это нисколько не твоя заслуга. Это только показывает, что ты не поперек креста идешь, а идешь по кресту и выполняешь его волю. И ни в коем случае это не становится твоим, если все получается.
Если православный бизнесмен работает на Бога, а не на себя, если он все делает с молитвой, то Господь поможет.
— При этом вопросов становится больше, потому что каждый раз встаешь перед выбором и не видишь линию, отделяющую бизнес от молитвы?
— Может быть, и больше. Но с ними легче, потому что ты чувствуешь, что ты с Богом. И тебе Господь помогает, и ты не так уже по многим вопросам волнуешься. К примеру, вот ехала фура, попала в аварию, и груз пропал. И, не будучи православным, я бы убивался, плакал, все считал — да сколько же денег пропало, да сколько же я мог на эти деньги купить. А теперь я думаю - ну, такова воля Божья. Абсолютно спокойно ко всему этому отношусь. Так что в этом плане намного легче и проще стало вести дела.
— То есть Бог - работодатель, а наша задача - исполнять его волю. Как может быть бизнес служением?
— Если мы тюрьму посетили, то мы посетили Бога. Если мы одного из малых сих накормили, мы накормили Бога. Как мы можем кого-то накормить, если у нас нет средств? Господь дает нам средства, чтобы мы этими средствами творили милостыню, делали благие дела. Через людей, которые ему угодны, он покупает кирпичи и строит церкви и монастыри для их спасения.
Православие — это ведь постоянно совершенствование. Как говорят, остановка в вере — это уже падение. Поэтому я живу, и каждый месяц становлюсь, как мне кажется, совершеннее. Еще больше понимаю происходящее вокруг меня и со мной. Вот буквально вчера я сижу и реально у меня состояние стресса полного. Скайп звонит, письма падают, люди приходят. Один сидит передо мной и говорит, при этом другой по телефону что-то рассказывает. Я сам по себе раздражительный и неспокойный — может голос на крик сорваться или еще что-нибудь произойти. Так и происходит, собственно. И опять начинаешь думать: «Вот, Господи, был бы простым сотрудником, и сейчас бы не крикнул, и не согрешил бы».
И пришло такое осознание, что, может быть, и не крикнул бы, но это же не значит, что во мне этого раздражения нет. Что Господь через эти стрессовые ситуации показывает мне, что во мне есть грехи, есть страсти. У меня стресс, я на человека голос повысил, я понял, что во мне есть страсть гнева. Если бы не произошло этой стрессовой ситуации, я может и не осознал бы этого. И она бы продолжалась и жила бы во мне дальше. И вот через такие моменты начинаешь понимать, что вот это место, на котором я сейчас нахожусь, оно самое идеальное для моего спасения.
Проверка на православность
— Как вы сотрудников набираете? Есть условие, чтобы они были православными?
— У нас есть православные проекты, есть светские. Понятно, что по светским направлениям мы вообще вероисповедание не спрашиваем. В православных проектах — по-разному. Руководящие должности, менеджеры обязательно должны быть православные. На рабочих должностях это не обязательно. Хотя при равном конкурсе мы возьмем на место, конечно, православного.
— Вы верите соискателям на слово или как-то их проверяете?
— Я задаю вопросы, провожу собеседование. Есть у меня любимый вопрос. Вот я с человеком разговариваю: так мол и так, в какой храм ходите, как зовут батюшку и т.д. А потом спрашиваю: «Скажите, в чем цель православной жизни?» Иногда человек просто в осадок выпадает, иногда — ничего не может сказать. И тут все сразу понятно. Ты не знаешь, какая твоя цель, тогда какой ты православный?
— И какая цель православной жизни для вас?
— Не для меня. Эта цель сформулирована церковью. И есть еще ответ преподобного Серафима Саровского: «Стяжи дух мирен, и тысячи вокруг тебя спасутся». То есть цель жизни православного христианина - спасение души.
— Вы лично занимаетесь подбором всех кадров?
— Для ключевых сотрудников проходит два собеседования. Первое — предварительное, без меня. Второе — я уже сам принимаю человека. Но это ключевые позиции. Рабочих я не смотрю. Хотя в православные проекты я смотрю вообще всех. Без меня ни одного человека не берут.
— Ваши сотрудники живут по церковному календарю?
— Так как фирма у нас большая, и исторически мы православной фирмой не были, а только последние четыре с половиной года, у нас совершенно разные сотрудники. И я не вижу пока, как найти консенсус. То есть если праздник посреди недели, мы все равно работаем. Православные сотрудники могут отпроситься, и я им пойду навстречу.
— Нет дискриминации неправославных сотрудников православными?
— У меня в анкете нет такого пункта — вероисповедание. Поэтому я не имею статистики, сколько у меня православных, сколько неправославных.
На церковные праздники я дарю подарки каждому сотруднику — православные книги. И вот, кстати, благодаря подаркам у нас многие сотрудники воцерковляются. У нас есть библиотека, где можно придти и книги взять. Вначале она популярностью не пользовалась. Они никому не были нужны. И вот мы год примерно дарили книги бесплатно, и в итоге библиотека заработала. Появляется некий духовный голод. Они приходят в библиотеку и берут еще и еще. Еще в комнатах вешаем плакатик с объяснением праздника. И уже никто не скажет, что Троица — это начало посевной.
Беседы с батюшкой проводим примерно раз в два месяца. В будний день, за час до окончания работы. Час рабочего времени берется, и час личного. Но, к сожалению, на эти встречи приходит мало людей. Москва — очень тяжелый город, потому что всем еще ехать час-два до дома. У многих семья.
Плюсы, минусы, подводные камни
— Все-таки существуют объективные проблемы бизнеса в России: взятки, откаты, конкуренты, которые поджимают. Можно ли по-христиански вести бизнес?
— Нужно стараться максимально соблюдать все заповеди… Но я, даже будучи простым мирским человеком, не могу все заповеди соблюсти. Мы все равно грешим. И в бизнесе то же самое. Я не говорю, что раз так, можно спокойно давать взятки. Конечно, старайтесь никому никогда не давать. Но может сложиться такая ситуация, что надо согрешить. Да, взятка — это грех, но иногда этот грех необходим, например, для того, чтобы выжило предприятие. Это не правило, но в исключительных случаях так бывает. И вы совершаете свой личный грех, исходя из страха за жизнь предприятия и людей, которые там работают. Но я допускаю, что я здесь могу быть не прав, и нужно просто больше уповать и доверять Богу.
По поводу конкурентов — мы не боремся с ними. Мы боремся, только предлагая своим клиентам выгодные условия. Никаких других методов: взятки, чтобы работали с нами, а не с ними, или там натравить проверки какие-то, черный пиар устроить — такими вещами мы не занимаемся. Более того, еще до того, как я пришел в Православие, у меня был принцип: конкурентов нужно делать партнерами. И в итоге у нас очень много конкурентов, которые с нами же и сотрудничают. Иногда мы какие-то вопросы совместно решаем. Звонит, скажем, руководитель предприятия-конкурента и говорит, вот такая ситуация на рынке складывается, что будем делать. Это гораздо лучше, чем воевать. И это даже не на православном уровне, а на уровне житейской логики.
— Вы сказали, что негде научиться и прочитать, как вести бизнес по православному. То есть это путь, который вы нащупываете в одиночку. Или у вас есть какие-то образцы, на кого можно ориентироваться?
— Образцов нет, я ко всему пришел и прихожу сам. Недавно прослушал в аудио варианте книгу «Бедность и богатство: этика православного предпринимательства». Интересно, но я большую часть предложенных там рекомендаций уже вывел на собственном опыте.
— Как можно систематизировать ваши знания? Может, нужен какой-то факультет православного предпринимательства?
— Почему нет? Православные предприниматели есть, и их довольно много. И здесь важно, чтобы они своим примером показывали, что честный бизнес все-таки возможен. Может, не полностью, на сто процентов, но хотя бы стараться на максимум, чтобы исправить ситуацию — платить налоги, не давать взятки. Это абсолютно реально. Непросто, да. Но вот, например, у нас есть большое предприятие в Орле. И нас там трясли со страшной силой: угрожали, присылали проверки и т.д. Месяц или два мы отбивались и в итоге победили — прошли все проверки, не дав ни копейки. И это была заслуга директора предприятия, который занял принципиальную позицию в этом вопросе.
Внутренний круг
— Есть ли такой выбор для вас - семья или бизнес?
— Да, это большая проблема. У меня двое детей. Я до недавнего времени считал, что бизнес — это главное. Семья страдала, конечно. Прочитал где-то, что быть успешным руководителем легче, чем быть успешным отцом. И я понял, что не дотягиваю до успешного отца, поэтому и успехами в бизнесе нечего гордиться. С недавнего времени пытаюсь переставить приоритеты. Буквально полгода назад осознал, что семья важнее. А вообще, здесь должен быть некий баланс.
— Вы собираетесь передавать детям свой бизнес?
— Пока не знаю. Тут же не важно передать бизнес именно своим родственникам. Тут важно, чтобы таланты, которые Господь дал, то есть вот этот бизнес, вот это предприятие, чтобы они были приумножены. Если мой сын или дочь будут обладать такими талантами, тогда возможно передать им бизнес. Если совершенно посторонний человек сделает это лучше, тогда лучше отдать это ему.
— Есть ли предел богатства для вас, когда вам и вашей семье уже хватит? Сколько нужно, чтобы вы перестали дальше зарабатывать деньги?
— Не знаю, не отвечу. Вот Господь меня поставил приумножать таланты, и какая его воля будет — на сколько приумножать, вот так и нужно ее выполнять. Или как я ему скажу: «Все, Господи, хватит, это предел»? Тем более что деньги не мои. И с увеличением дохода наоборот увеличивается ответственность — хочется вести дела, сообразуясь со своей внутренней совестью. Потому что от любого твоего неверного движения уже может пострадать не только семья, но и огромное количество людей вокруг.
Православие не равно честность
— «Православный бизнес» равно «честный бизнес»?
— По сути, да. Но если бизнесмен назвал себя православным, это еще не значит, что он именно таким и является и что это равно честность. Многие «православные» предприниматели ходят в церковь и соблюдают посты. А не это ли делали и фарисеи? Но обманывают они не меньше, чем те, кто к Церкви себя не относит. И обман клиента для них почему-то грехом не является. «Не обманешь — не проживешь» — такое правило жизни.
— У вас так же?
— Среди своих православных сотрудников я вижу, что проблема денег для многих очень серьезная. Есть сотрудники, которые не требуют повышений — я вот тут переработал, доплатите мне. Православный сотрудник просто работает как для Христа, и все. И я иногда за такое смирение людям зарплату повышаю. Нагрузили, навалили — все делает.
А бывает наоборот. Православный человек пальцем пошевелил — заплатите. Вы мне не доплатите, я не буду работать. Я иногда, честно говоря, в шоке.
Но тут можно и в другую сторону перевернуть. Может, я действительно жадничаю. Может, это мой грех. Может быть, мой сотрудник прав. Может быть, тут я неправильно распоряжаюсь богатством. Так вот и живем — балансируем между плюсом и минусом в попытке найти равенство.
— Если представить, что у вас есть некие полномочия, то какую главную проблему в бизнесе вы видите в России и как бы вы ее решали?
— Проблема бизнеса — это наша история. Советский строй уничтожил класс кулаков, как и класс предпринимателей. Потом заставили всех ходить на работу, где за инициативу не поощряли. Сиди и не высовывайся. Потом после перестройки история в другую сторону повернулась. Люди, которые бросились в бизнес — часть из них просто убили, часть посадили.
Потом опять ситуация поменялась — на место бандитов встало государство. Стали приходить такие люди в погонах, которые говорили: если вы мне не дадите столько-то денег, то мы вас закроем. И у многих либо закрыли предприятия, либо посадили. И уничтожение класса бизнесменов продолжается до сих пор. И после такой истории гонений на бизнес нечего удивляться, что мы имеем то, что имеем. Это следствие того, что мы продолжаем жить без Бога — начав от коммунистов и до сих пор.
Вот, например, чиновник — он поступал бы так, если бы жил с Богом? Огромный класс чиновников сдерживает Россию от экономического роста. Это особенно видно в регионах, а не в Москве. Рубится инициатива, деньги разворовываются. Поэтому сегодня нужны примеры как бизнесменов, которые живут с Богом, так и чиновников. Пусть открыто исповедует: «Я православный, я взяток не беру», и бизнес сразу откликнется.
Константин Рыков попросил меня ответить, почему в России не любят олигархов и что нужно сделать с пропагандистской точки зрения, чтобы поменять резко негативное отношение российского общества к очень богатым людям.
Я решил ответить в ЖЖ, потому что тема представляется мне интересной.
Если брать ситуацию конкретно, то господину Александру Лебедеву надо пригласить господина Дмитрия Галковского в ресторан. Не в тошниловку с раками, куда ходят харчеваться гельманы, а что-нибудь порядка «Скандинавии» в Палашевском. Там в спокойной, приятной обстановке, за бокалом вина, на 24-ой минуте непринуждённого, но правильно развивающегося разговора господину Лебедеву будет сделано Деловое Предложение. Что-нибудь вроде 100 000 американских денег в качестве аванса, ещё 100 000 за работу с клиентом, и 300 000 на проведение серии Акций.
Через месяц господин Лебедев полюбит себя сам, через три месяца его начнут любить родные и близкие, через год он сможет появляться прилюдно и вызывать у доброго русского народа эмоции скорее позитивные. А главное человек проживёт своё, его дети – тоже.
Собственно это и есть ответ на вопрос Рыкова. Богатые люди должны научиться правильно тратить деньги. Если они хотят получить пиар, для этого надо а) расстаться с разумной суммой (500 000 для миллиардера, на мой взгляд, сумма разумная). б) найти для задачи, которую надо решить, Мастера. Не блестящего выпускника житомирского зверотехникума, а ныне игрока в сику и выдающегося политолога, и не сына советского поэта-альфонса, получившего европейское образование в Венгрии, а лучшего пропагандиста в России. Лучшего - с большим отрывом. Собственно – вне конкуренции. «За свои деньги получаем своё и наслаждаемся жизнью». Вроде бы просто? После 70 лет военного положения – не очень. Но на 15 году отмены оного возможно. Особенно для относительно молодого человека.
Теперь немного абстракций для Константина. Главная причина ненависти к «олигархам», действительно всеобщей и запредельной, в неправильном представлении о человеческой природе. Эта неправильность коренится в советском прошлом, когда сфера имущественных отношений была вынесена за рамки культуры. Целиком. В результате хомо советикус стал существом не то чтобы излишне жадным, грубым, завистливым, а прежде всего – неискушённым. Неопытным. Причём речь идёт не о народе, а о высшем слое. Народ всегда прав, это биомасса. А вот богатые люди РФ имеют все возможности использовать социальный одеколон, но продолжают благоухать тухлой селёдкой. Прилюдно и повсеместно.
Богатство, в отличие других качеств человека, виртуально и отчуждаемо. Люди слабо связывают деньги, которыми обладает человек, с личностью этого человека. Интеллект, внешний облик, происхождение неотчуждаемы и воспринимаются как данность. Это вызывает зависть, но эту зависть человек мало-мальски воспитанный (имеющий среднее образование) давит в зародыше. Потому что она буквально «ни к чему». Нельзя присосаться к носителю прекрасной внешности или идеального голоса и внешность или голос выпить. «Тим Талер или проданный смех» это сказка. Из вредности можно плеснуть в лицо королеве красоты серной кислотой или налить кислоту через воронку в горло тенору, но это уровень хохла, надкусавшего грузовик яблок. А вот деньги... Деньги постоянно перетекают из одного кармана в другой. Вчерашний урод становится красавцем. Представьте Дмитрия Евгеньевича после удачного разговора с Лебедевым. В глазах женщин с 500 000 баксов я буду обаятельным человеком. А с 5 000 000? Пять лимонов и 45 лет - это ЮНОША.
То есть мистика денег приводит к совершенно разному восприятию ситуации извне и изнутри. Себя богатый человек считает мощным, процветающим, вызывающим всеобщую симпатию. Но какова цель людей, с которыми он общается? Прокусить сонную артерию и высосать кровь. В 95 случаях из 100. Окружающим от него нужны только деньги. К счастью, с деньгами можно расставаться безболезненно, грабёж это экстрим. Можно заключить брак и вырастить замечательных детей. Можно окружить себя умными друзьями. Можно то, можно сё. Но всё это будет только за деньги и только легальной формой отсасывания из толстосумчатого жизненных соков. Это его ПРОКЛЯТЬЕ. Хорошо быть очень богатым? Очень хорошо. Но не на 100%, а на 95%. 5% это плата за 95%. И эту плату надо платить.
Иными словами тип социального поведения богатого человека - это постоянная социальная оборона. ОБОРОНА, А НЕ НАСТУПЛЕНИЕ. У богатого - социальный горб за спиной, он этот горб должен объяснять или маскировать. Наши же чубайсы считают большой капитал социальным преимуществом. И получают всеобщую ненависть. Это не следствие жадности. Это следствие глупости. Или неопытности. Хотя, что такое жадность? В конечном счёте, одно из проявлений глупости - ошибка в определении цены.
Теперь КАК обороняться. В смысле социальных приёмов почва в РФ непаханая. ЦЕЛИНА. Скажу только об одном - благотворительности. Благотворительность это серьёзнейший элемент социальной защиты, броня богатого человека. Однако броню надо носить ПОД ОДЕЖДОЙ. Про саму благотворительность ещё понимают, но КАК нужно заниматься благотворительностью не понимают совершенно. Поведение людей здесь НЕЛЕПЕЙШЕЕ. «Он увидит, что я совершаю добрые дела, следовательно, решит, что я хороший человек» - это чушь, непонимание азов социальной психологии. Надо чтобы человек внутренне РАЗРЕШИЛ вам заниматься благотворительностью, и в результате этой благотворительности вас ПРОСТИЛ. Мол, живи, придурок, хрен с тобой. Социальная задача здесь не получение «пятёрки» и золотой медали, а вытянуть на «тройку» и не остаться на второй год.
Меня умиляет кувыркание в ЖЖ богатеньких буратин (богатеньких в глазах основной массы юзеров – богатство виртуально, следовательно, относительно). Люди хотят выглядеть лучше, чем есть на самом деле, а в результате превращаются в законченных подонков (что, как правило, неверно). Лишённая правильного социального контекста благотворительность «Долбоёба» или «Паркера» вызывает ненависть, так как выглядит (и является) отвратительным лицемерием. Не случайно благотворительными фондами в социально развитых странах как правило руководят не сами богачи. а «другие люди» (жёны, например). Благотворительность это наезд, она отнимает у окружающих последнее оправдание зависти – социальное негодование. Наезжать надо грамотно, иначе социальный клапан будет забит словесным мусором и произойдёт взрыв общественного негодования.
Что происходит в социальной реторте ЖЖ? Посмотрим на солнышке. Паркер пишет:
Я алкоголик.
(Юзер покачивается в кресле перед монитором, кушает винегретик: «Ладно, бывает».)
(Юзер понимающе ухмыляется.)
Образования нет.
(Юзер закуривает сигару: «И не надо».)
Папахен в ВОХРе на зоне работал, помню детство золотое, драл меня ремнём как сидорову козу.
(Юзер: «Дело житейское».)
Купил мерс.
(Юзер кривится: «Удивительно, с таким счастьем и на свободе», - но бутерброд кушает.)
В дачу вбабахал поллимона зелёных и конца хрен видно. Винный погреб нужен? – нужен. Зимний сад нужен? – нужен. С канализацией таджики напортачили - проблема.
(Юзер чешет кадык: «Богатые тоже плачут».)
Хочешь попу покажу (Показывает.)
(Юзер удивлённо: «Волосатая»,)
Я русскогрекоевреемордовскоцыган индийский, я коллекционирую про себя некрологи, я спал с Белкой и Стрелкой.
Это всё ничего. ШУТ.
Но когда жЫвотное начинает В КОНТЕКСТЕ ВСЕГО, СКАЗАННОГО РАНЕЕ, изображать из себя «доброго человека» примерно в таком виде:
то зверушке хочется дать в табло. Один раз, но так, чтобы она слово такое забыла - «интернет».
Круче такого хулиганства это же хулиганство, но в контексте внутреннего мира Долби-Носика:
Ви не знаете Цыпу Самуэльсона. Цыпа вас всех продаст, купит и снова продаст. Ви все приползёте у Цыпе на коленях и будете об чём-то просить, но Цыпа с вас будет только смеятся. Цыпа - это человек, он знает таких людей, которых не знаете ви, Цыпа делает дела, у Цыпы счёт в банке.
Это правая рука. Параллельно на той же клавиатуре левая рука выстукивает второй текст:
Цыпу сегодня обидели. У Цыпы ничего нет. Мине избили в метро, но Цыпа не плачет. Все слёзы у Цыпы давно выплаканы. Слушайте, ви! Мине обидно за людей. Зачем ви мине обидели? Разве я что-нибудь вам сделал? Если человек бедный еврей, значит, его можно бить?
Но это не всё. Это ладно. Главное не руки, а нос. Носиком выстукивается текст ТРЕТИЙ:
В больнице №6 под капельницей умирает от рака крови 6-летняя Лена Н. На операцию нужно 25 000 долларов. Я собрал уже 341 доллар 23 цента. Перечислять деньги можно по адресу...
Это значит, что мосье Цыпа положил из монитора ноги вам на стол: «Я хороший человек». Нет, брат, ты ПОДЛЕЦ. С чем, повторяю, люди мириться будут. До известных пределов подлость ближних даже приятно щекочет самолюбие, также как смерть ближних, опять же до известных пределов, помогает осознать упругую плотность своего бытия. Но люди очень не любят, когда покушаются на их СИСТЕМУ ценностей. Шут должен быть шутом, подлец – подлецом. При этом допускается небольшая «диалектика». Шут может влюбиться, подлец – быть обаятельным. Допускается и смена роли, «развитие характера». Но смысловой салат, вроде плясок на похоронах, вызывает моментальный рвотный рефлекс. Дурака начинают бить дрекольем.
Олигарх - это сволочь и он должен быть сволочью. Несколько лет он тогда проживёт. Но Березовский, раздающий шоколадки на детских утренниках это вещь покруче «Ленина в Сокольниках». Сценка из социального триллера. Правильное поведение олигарха - «я не олигарх» и «за меня молятся». Всё остальное – путь в могилу. Этот сюжет проигрывался в социальной истории человечества тысячи раз и доведён до автоматизма «детского мата».
«Стать миллионером – легко!» ...Так и хочется в ответ по-мужски грубо пошутить: «Как два пальца об… асфальт!!». Зарабатывать на жизнь как было трудно, так и будет нелегко. Легче будет от осознания этой неизбежности. Совсем легко – от правильного понимания происходящего.
Успешных мужчин много – их ровно столько, сколько и должно быть. Еще больше тех, которые хотят быть успешными. А тех, которые хотят просто «иметь», – бесчисленное множество. Имея, считают себя успешными? Правильно делают! Игра слов? Нет.
Просто каждый мыслит своими категориями. Многие не «ищут» себя, они живут по принципу: первичный половой признак для мужчин – это умение зарабатывать деньги. И зарабатывают, как умеют. Кто не умеет, тот учится зарабатывать. Кто не хочет работать – не работает, и если при этом «имеет» – очень хорошо. Плохо только тем, кто не определился.
Определиться для мужчины – это знать свой «размах крыльев», тогда будет легче подниматься на свою высоту. Определиться – это избавиться от пут, связывающие крылья.
Начинать подъем вверх со связанными крыльями – глупое и смешное занятие! Надо быть серьезнее и всерьез работать над собой. На веру принимать лозунги «Стать миллионером – легко!» не следует. На мой взгляд, следует прислушиваться к своему внутреннему «Хочу» и следовать внутреннему желанию. Желание поможет определиться. Желание подтолкнет искать, а кто ищет – тот всегда найдет.
Кто-то свое желание изложил в виде книжицы с броскими лозунгами. Это его желание, не ваше, а обещанная куча денег – это соус, под которым легко проглотить всякую дрянь. С таких позиций легче отделить зерно от плевел, и читая всерьез подобную литературу, помните о внутреннем голосе. Избавляйтесь от пут и шор!
Избавляйтесь от ложных установок, сделайте полную ревизию своей философии жизни. Не хватает знаний – учитесь. Не хочется учиться, но хочется избавиться – делайте это интуитивно. Враз проглотить всю махину проблем не удастся: подавитесь или будет несварение желудка. Переваривать можно и нужно маленькими кусочками.
Не глядите в чужой огород – шею свернете. Наемный работник создает прибавочную стоимость (прибыль), но не участвует в ее присвоении – это делают другие. Другие ради прибыли такое делают! Вам этого не надо совершать.
Быть мастером своего дела и выгодно продавать свой труд – вот, что вам нужно! Мастерство рождает уверенность в себе. Мастерство раскрывает творческий потенциал даже у тех, кто не знает значения этого термина. Нет необходимости вникать во все тонкости понимания определения «собственная философия жизни». Есть потребность жить хорошо, зарабатывая, «как умею».
«Как умею, работаю и живу хорошо…» – не это ли счастье простого работяги? Того самого, что строит дома или укладывает рельсы на железной дороге.… Того, кто за рабочую смену не раз вытирает пот со лба.
Сложно жить в мире, в котором допускается несправедливость? Допускают те, кто позволяют себе быть такими. Мастеру хочется творить свой мир. Мир, наполненный трудом и счастьем. Мастер знает, что он получит то, что заслуживает. Он уверен в том, что поменяв свое отношение к жизни, изменит отношение Жизни к себе.
Мастер придумывает и творит свой мир, в котором больше возможностей и счастливых случаев.
