Дмитрий КАРЛЕНКО Никополь Влад АНТИПОВ Москва

Группа механиков 2-й эскадрильи 164-го ИАП у ЛаГГ-3. Аэродром Булацеловка Харьковской области, 1 мая 1942 г. Слева направо: Яровенко, Н. Шаров, Ваня Калишенко (сын полка), Козлов, Лукин, Парамонов, Панкратов, Белодеденко, Локтев, Должников, в кабине – летчик Придсен

Советскому наступлению под Харьковом предшествовали интенсивные атаки железнодорожных узлов и аэродромов IV-ro Авиакорпуса Luftwaffe, находившихся в непосредственной близости к линии фронта. За трое суток до начала наступательной операции 55 самолетов АДД нанесли удар по железнодорожному узлу Харьков, отличавшемуся активным движением эшелонов противника по направлению к фронту. Следующей ночью эта задача выполнялась экипажами 3-й, 17-й и 24-й авиадивизий АДД. Их действия были поддержаны мощным ударом тяжелых бомбардировщиков 746-го и 747-го отдельных авиаполков АДД.

11 мая 1942 г., за день до начала наступательной операции, был произведен первый из серии запланированных ударов фронтовой авиации по аэродромам противника. Удар по аэродрому Харьков-Центральный спланировали таким образом, чтобы в утреннем налете вскрыть ПВО объекта, а в вечернем – ее подавить. Разведку боем провели штурмовики и истребители МАГ ЮЗФ: 11 Ил-2 285-го ШАП в сопровождении 10 Як-1 и 6 ЛаГГ-3 появились над аэродромом ровно в семь утра. Через час по этой же цели нанесла удар группа из семи Пе-2 99-го ББАП под прикрытием шести Як-1 273-го ИАП и пары МиГ-3 148-го ИАП. Не встретив противодействия, «Петляковы» с высоты 1700 метров отбомбились с горизонтального полета и повернули домой. Патрулировавшие над аэродромом немецкие истребители без особой активности провели несколько атак и ушли в облачность, предпочтя не ввязываться в бой с истребителями прикрытия. Прежде экипажам 99-го ББАП чаще приходилось самим отражать атаки немецких истребителей, мало полагаясь на истребительное сопровождение. 148-й ИАП, базировавшийся вместе с 99-м ББАП на аэродроме Евстратовский, слабо справлялся с возложенной на него задачей по сопровождению «пешек». Об этом штаб 4-й РАГ отмечал в своем отчете о взаимодействии истребителей и бомбардировщиков: «Хуже обстояло дело с взаимодействием 99 ББАП и 148 ИАП. Изношенная материальная часть, слабая маневренность МиГ-3 на средних высотах заставляет забираться истребителей выше, оставляя нижнюю полусферу бомбардировщиков незащищенной, а также не составляют единого боевого порядка с бомбардировщиками. В результате летчики 99 ББАП отрицательно смотрели на подобные прикрытия и предпочитали лучше использовать облачность, чем надеяться на МиГов».

Вечерний рейд на Харьковский аэродром начался в 18:00. Его открыл налет группы штурмовиков и истребителей из состава МАГ ЮЗФ в составе 9 Ил-2 (285 ШАП) под прикрытием 10 Як-1. Не давая передышки противнику, через час на аэродром пришла группа из 9 Пе-2 в сопровождении пятерки ЛаГГ-3 и группа из 7 Ил-2 (431 ШАП) под прикрытием 6 Як-1 (273 ИАП), взлетевших с аэродрома Копенки. Вторично проштурмовав стоянки и аэродромные постройки, самолеты без потерь вернулись с задания. В результате этих двух налетов было уничтожено и повреждено 10 самолетов противника. При этом истребители прикрытия атаковали зенитные точки противника.

В налетах на Харьковский аэродром участвовали также И-16 282-го ИАП из состава ВВС 38А, но летчики этого полка были менее удачливы. На свой аэродром не вернулся командир звена ст.л-т Антонов, а еще четыре истребителя совершили вынужденные посадки.

По немецким данным, 11 мая аэродром в Харькове, на котором базировалась III./JG 77, неоднократно был атакован советской авиацией, но без особого успеха: на земле был поврежден лишь один Bf 109F-4/R1.

12 мая войска Юго-Западного фронта, нанося два удара, – один из района Волчанска, другой – из барвенковского выступа, начали наступление на Харьков. Частые воздушные атаки немецких передовых линий в течение первых дней наступления имели деморализующее воздействие на немецкие войска. Курт Пфлюгбайль (Kurt Pfliigbeil), командующий IV-м авиакорпусом люфтваффе, в первый день советского наступления мог рассчитывать только на несколько групп бомбардировщиков Ju 88А из KG 51 и Не 111 из KG 55, базировавшихся на аэродромах Запорожья, Днепропетровска и Кировограда. Кроме того, на этом участке фронта немцы располагали только одной истребительной группой – III./JG 77, только что возвратившейся из 1ермании после двух месяцев отдыха и ремонта. Поэтому советская авиация вполне была способна захватить контроль в воздухе над линией фронта. В первый же день советского наступления III./JG 77 в районе Колпника потеряла двух своих пилотов – пропал без вести командир 9./JG 77, капитан Артур Брутцер (11 побед), а унтерофицер Лудвиг Бергер (16 побед) попал в плен .

Всего 12 мая авиацией ЮЗФ было проведено 563 боевых вылета и сбито 3 Ме-109 и 6 Хш-126. Особенно отличились в этот день истребители 6-й Армии, которые в 134 боевых вылетах сбили 3 «хеншеля», и 38-й Армии, сбившие еще 3 «хеншеля» и 3 «мессершмитта», потеряв в бою два И-16 из 282-го ИАП. Летчики этого полка, которым командовал майор А.В.Минаев, проводили разведку и штурмовку колонн немецкой техники на дороге Харьков – Чугуев. В воздушном бою с десятью Ме-109, прикрывавшими свою колонну в районе Тетлега, были сбиты и погибли ст.л-т Сарычев и л-т Голоцван. Кроме того, ВВС ЮЗФ потеряли два ЛаГГа: не вернулся на свой аэродром ЛаГГ-3 из 2-го ИАП ВВС 28-ой Армии, а в районе Старый Салтов был сбит в воздушном бою ЛаГГ-3 из 512-го ИАП, летчик которого, командир звена Василий Сироштан, выпрыгнул с парашютом.

В составе ВВС 6-й Армии в первые дни наступления успешно действовал 296ИАП майора Баранова, летавший на Як-1. За два дня до начала наступления полк перебазировался на полевую площадку Марьевка, в 30 км к северо-западу от Барвенково. С началом наступления авиачасть выполняла задачи по прикрытию своих войск. Борис Еремин, воевавший в 296-м ИАП, вспоминал об этих днях:

«Уже к исходу второго дня наступления группы Ю-88 и Хе-111 непрерывно висели в воздухе, и нам приходилось работать с полным напряжением сил. Мы довольно успешно применяли эшелонирование, учитывая высокую скороподъемность Ме-109ф. Над своей ударной группой, которой обычно ставилась задача атаковать бомбардировщики, мы, как правило, имели одну или две пары «яков» – на 600 – 1000 метров выше. Эти пары должны были связывать боем Ме-109ф, давая возможность основной группе уничтожать бомбардировщиков.

Такая тактика вполне себя оправдала. В те дни нам удалось вытеснить истребители противника из районов, где действовали немецкие бомбардировщики, и, таким образом, борьба с бомбардировщиками облегчалась».

Из-за нехватки истребителей приходилось увеличивать количество боевых вылетов, и вскоре усталость летчиков и неизбежные повреждения самолетов дали себя знать. Во второй день боев в районе Барвенковского выступа погиб старший сержант Дмитрий Король. Получивший тяжелые ранения в бою летчик произвел посадку на фюзеляж и умер в кабине своего истребителя. Был подбит в бою и другой опытный летчик полка – Долженко, сумевший посадить самолет на одну стойку шасси и тем самым сохранить истребитель. На поврежденном самолете приземлился в поле Александр Мартынов. Техники за ночь подремонтировали машину, и на следующий день летчик мастерски взлетел с очень небольшой площадки, где проводился ремонт.

Уже на второй день советского наступления люфтваффе начали получать сильное подкрепление, прибывавшее из Крыма. Среди первых эскадр была III./JG 52, включавшая элитную 9./JG 52 Karayastaffel лейтенанта Германа Графа. Только за один этот день, 13 мая, летчики группы заявили сбитыми 42 советских самолета, а всего по люфтваффе – 65. И хотя количество побед было явно завышено, бои оказались действительно тяжелыми, причем для обеих сторон. Авиацией ЮЗФ было выполнено 430 боевых вылетов, после которых авиация фронта не досчиталась двух десятков самолетов, а потери противника в районе Харьков-Чугуев были оценены в тринадцать самолетов. Из них 1 Ме-109Ф и 3 Ю-88 были заявлены летчиками 6-й армии ценой потери семи своих самолетов. Утром в районе хутора Тарановки погиб командир звена 92-го ИАП, Герой Советского) Союза л-т Арсений Степанов. Его «Чайка» была сбита огнем с земли. В бою с истребителями противника при выполнении задания по сопровождению Су-2 были сбиты самолеты командира эскадрильи 181-го ИАП, ст.л-та А.Колесникова и его заместителя ст.л-та А.Перминова. Истребитель Колесникова был восстановлен после вынужденной посадки. Менее удачной оказалась посадка ст.с-та И.Текина из того же полка. Его поврежденный в бою ЛаГГ-3 при приземлении был разбит. Не вернувшимися на свои аэродромы числились также два ЛаГГ-3 из 23-го ИАП, один Як-1 296-го ИАП и один Су-2 13-го ГвБАП.

Пять Ме-109 и один Хш-126 были заявлены сбитыми летчиками МАГ ВВС ЮЗФ в 79 боевых вылетах. Но на свои аэродромы не вернулось 2 ЛаГГ-3 и 6 Як-1. Утром в районе Старый Салтов был сбит зениткой ЛаГГ-3 л-та Николая Жернова из 512-го ИАП. Летчик получил ранение ног, но спасся на парашюте. Во второй половине дня после воздушного боя в том же районе при вынужденной посадке был полностью разбит ЛаГГ-3 командира звена ст.л- та Геннадия Дубенка. Пришлось также садиться на вынужденную командиру эскадрильи, ст.л-ту Ивану Моторному и его заместителю ст.л-ту Валентину Макарову. Но их самолеты при посадке не пострадали и вскоре были восстановлены. На счет летчиков ВВС 38-й Армии было записано 2 Ме-109, но и свои потери составили два самолета: ЛаГГ-3 164-го ИАП и И-16 282-го ИАП. Этот полк снова вел бои с немецкими истребителями в районе Тетлега. В бою получил ранение командир звена ст.л-т Новиков, а л-т Толстой разбился при посадке на сильно поврежденном в бою истребителе. ВВС 21А в этот день потеряли И-16 43-го ИАП, сбитый в воздушном бою в районе Муравлево. Летчик, ст.л-т Савченко, погиб. Принадлежность потерянного в этот же день Ил-2 установить по документам не удалось. В отчетах за этот день упоминается также сбитый Ме-110, но кому принадлежала эта победа – неизвестно.

1* По другим данным, – 6 ИАП. (Прим. ред.)

2* Умер в плену 1.03.1943 г.

3* Столь точное указание модификации уже было уникально, поскольку в основном до этого советские летчики идентифицировали эту модель истребителя не иначе как Хе- 113 или Ме-115.

Интенсивность действий советской авиации не снизилась и на следующий день, несмотря на большие потери. Утром 14 мая шестерка Як-1 296-го ИАП, сопровождая штурмовиков, в районе Каменная Яруга, встретилась с шестью Ме-109. После двух атак 1 «мессер» был сбит. Истребители противника, не приняв боя, ушли в западном направлении. В конце дня штаб МАГ ВВС ЮЗФ, находившийся в Уразово, доложил в штаб фронта об одном сбитом МеТОЭФ и четырех Хе-113. Отличилась в этом бою группа истребителей 149-го ИАП. Как записано в отчете: «В 10:45 в районе Старый Салтов на высоте 2000 метров 5 Як-1 под командованием командира эскадрильи капитана Гусарова в воздушном бою с 7 Хе-113 и 1 Ме-115 после коротких атак с дистанции 200-100 метров сбили 4 Хе-113 и один Ме-115».

Итогом боевой работы в районах Рогань – Чугуев 14 мая для ВВС ЮЗФ стали 9 Ме-109, 4 Хе-113, 1 Ме-115 и 1 Хш-126, сбитые в ходе 428 боевых вылетов. Кроме того, были заявлены уничтоженными сто танков, триста грузовиков и один поезд. Немыслимо высокими были также заявления противной стороны: пилоты III./JG 52 заявили об уничтожении сорока семи советских самолетов ценой потери одного Bf 109. При этом только Герман Граф заявил о шести победах, а л-т Адольф Дикфелд – о девяти победах за один день! Друг и ведомый Графа Альфред Гриславски также открыл свой счет побед под Харьковом, записав два МиГ-3 как свои 27-ю и 28-ю победы. Его противниками были, скорее всего, истребители ЛаГГ-3 512-го ИАП. В указанном районе был подбит в бою ЛаГГ-3 мл.л-та Валерия Иванова. Других потерь полк здесь не понес, но тремя часами ранее командир звена ст.л-т Геннадий Дубенок при вынужденной посадке после боя разбил второй (за сутки) ЛаГГ-3. Реальные потери ВВС ЮЗФ за день были не столь высоки, как об этом заявлял противник, но все равно довольно ощутимыми. В воздушных боях были сбиты 1 ЛаГГ-3 и 1 Як-1, еще 12 самолетов (4 Як-1, 3 ЛаГГ-3, 3 Ил-2, 1 Су-2 и 1 Р-5) «не вернулись на свои аэродромы».

Поскольку к концу третьего дня наступления южная ударная группировка Юго-Западного фронта уже вплотную приблизилась к Краснограду (пригород Харькова), основное внимание немецкой авиации было уделено этому участку. В бой вводились новоприбывавшие части бомбардировочной и штурмовой авиации – KG 27, I./KG 76, I./KG 77, Sch.G 1 и St.G 77. Только за два дня немецкие пикировщики Ju 87, действовавшие против южной ударной группировки ЮЗФ, заявили об уничтожении пятидесяти четырех советских танков. 15 мая командующий штаба немецкой армии генерал-полковник Франц Гальдер записал в своем дневнике: «Сила наступления, кажется, будет сломлена усилиями нашей авиации».

Прибытие новых частей люфтваффе сразу было отмечено командованием ВВС. По итогам первых дней боев штаб ВВС 6 Армии в своих наблюдениях за действиями немецкой авиации отмечал: «На участке 6 Армии в основном действовали немецкие ВВС, действие других ВВС, за исключением одного случая, не отмечены. По неполным данным, на участке 6 Армии продолжали действовать старые части 51 эскадры в составе двух групп, имевших до 42 Ю-88 и 57Ме-109, дислоцировавшиеся на аэродромах Н.Водолага, Красноград, Днепропетровск. С 15-го мая 1942 на фронт дополнительно прибыла бомбардировочная авиация 55 эскадры особого назначения, перелетевшая с Керченского участка фронта в составе двух групп до 40 самолетов Не-111, дислоцировавшиеся на аэродромах Конотоп, Днепропетровск». Нужно отметить, что 15 мая в районе Царедаровка – Александровка KG 55 потеряла три своих самолета, из которых два были из только что прибывшей на этот участок фронта первой группы. В этот день в указанном районе отличились истребители ВВС Южного фронта. Группа из шести И-16 40-го И АП, которую вел командир эскадрильи И.М.Пилипенко, встретила большую группу самолетов противника, насчитывавшую более сорока бомбардировщиков разных типов и истребителей прикрытия. В результате 20-минутного боя было сбито шесть неприятельских самолетов.

Упорные бои на подступах к Краснограду вели также истребители ВВС 6-й армии. Утром звено ЛаГГ-3 181-го ИАП вылетело на прикрытие своих войск в район Н.Водолага, Парасковая, Тарановка, где встретили 4 Ю-88. Проведя одну атаку, ЛаГГи заставили противника сбросить бомбы в чистом поле. По немецким данным, атаке советских истребителей подверглись 88А-4 из II./KG 51. В результате был убит бортрадист одного из бомбардировщиков, унтерофицер Вильгельм Липпек. После успешной атаки ЛаГГи сами были атакованы 13-ю Ме-109. В коротком бою 2 ЛаГГ-3 были сбиты: мл.л-т А.Сайко и ст-на Ф.Пономарев покинули горящие самолеты с парашютами. Следующий воздушный бой между истребителями произошел в 15:38-16:30. Пара Як-1 и пара ЛаГГ-3, сопровождая штурмовиков в районе Тарановки, встретили 14 Ме-109, с которыми пришлось вступить в неравный бой. Хотя истребители противника наседали со всех сторон, одного из нападавших удалось сбить (по-видимому, это был Bf 109F-4 фельдфебеля Фридриха Шмидта из 6./JG 52). Но в бою был сбит ЛаГГ-3 л-та Ковалева из 23-го ИАП. Его самолет упал и сгорел в районе Мироновки, а оставшиеся три советских истребителя вышли из навязанного им боя, имея в каждом самолете по 10-20 пробоин. Поврежденные машины, не дотянув до аэродрома, сели на вынужденную на своей территории. В этот же день ВВС 6-й Армии недосчитались еще одного истребителя – был сбит И-153 командира эскадрильи 92-го ИАП мл.л-та Матвеева. Продолжал нести потери и 282-й ИАП ВВС 38А: не вернулся с задания ст.с-т Фролов, а л-т Тараханеев был ранен огнем с земли. Штурман 512-го ИАП ст.л-т Захар Семенюк совершил вынужденную посадку на поврежденном в бою самолете. При приземлении его ЛаГГ-3 был разбит. Напряжение боев не снижалось и на следующий день, хотя уровень потерь с обеих сторон заметно снизился: известно только о двух потерях с одной стороны и столько же – с другой. Ничего не предвещало будущей катастрофы…

4* Спустя всего два дня Виктор Гусаров погиб в бою в районе Великий Бурлук. (Прим.авт.)

Хвостовое оперение Bf 109 из JG 52 с отметками побед

При сильной поддержке своей авиации утром 17 мая немецкие войска контратаковали и прорвали оборону 9-й армий Южного фронта на Барвенковском направлении, со стороны Краматорска и Славянска. 11 немецких дивизий из группы армий Клейста начали стремительное продвижение во фланг левого крыла Юго-Западного фронта. С противоположной стороны выступа перешла в наступление немецкая 6-я армия. Сильное танковое сражение разгорелось в районе Волчанска, к северо- востоку от Харькова. Внутри выступа Красноград стал центром наземных боев. В каждом секторе немецкие войска действовали при сильной поддержке своих пикировщиков и штурмовиков. Одновременно экипажи бомбардировщиков IV-ro авиакорпуса люфтваффе выполняли в среднем до семи вылетов в день с целью блокирования перевозок через ж/д узел Купянск.

Истребительная авиация противника принимала активное участие в штурмовке наземных частей и аэродромов. 15 и 17 мая бомбо-штурмовому удару подвергался аэродром Малая Камышеваха, который атаковали 2-3 Ю-88 и сопровождавшие их Ме-109. Удары оказались практически безрезультатными, но при повторном налете над аэродромом был сбит и погиб л-т Вольфрам Штехер из 8./JG 77. 16, 17 и 19 мая особо интенсивно был проштурмован аэродром Левковка. Каждый раз в атаке принимали участие 9 Ме-109 и 5-11 Ю-88. Но, как и при штурмовке аэродрома Малая Камышеваха, никакого значительного урона нанесено не было. В ночь на 18 мая аэродром 10-го ГвБАП дважды подвергался бомбардировкам, а заходившие на посадку после ночного вылета самолеты атаковал одиночный Ме-110. Ночной охотник сбил бомбардировщик л-та Барышникова при четвертом развороте прямо над аэродромом, а затем пытался атаковать самолет л-та Бочина, но был сбит ответным огнем. В тот же день звено «мессершмитов» пулеметно-пушечным огнем проштурмовало аэродром Бригадировка, на котором базировались 13-й ГвБАП и 181-й ИАП.

В связи со сложившейся обстановкой на помощь армиям, находившимся под угрозой окружения, были брошены основные авиационные силы Южного фронта. Некоторые из полков ВВС ЮФ перебазировались ближе к району боевых действий. В интересах Юго-Западного фронта были срочно задействованы значительные силы АДД, которые в течение нескольких ночей бомбили оперативные резервы противника в районах Харькова, Краматорска, Славянска, Константиновки. Авиация ЮЗФ и ЮФ пыталась наносить ответные удары по аэродромам противника. Рано утром, приблизительно в половину пятого утра 17 мая на немецкие аэродромы в районе Рогань-Чугуев был произведен налет группы 6 Ил-2, 8 Як-1 и 8 ЛаГГ-3 из состава МАГ ЮЗФ. Единственный в ВВС Южного фронта полк, имевший на вооружении самолеты Пе-2, был задействован для удара по аэродрому Константиновка. 19 мая пять Пе-2 8-го ГвБАП нанесли бомбовый удар по этому аэродрому, на котором сконцентрировалось большое количество самолетов противника, а на следующий день четыре «пешки» того же полка повторили налет. По данным агентурной разведки, в результате этих двух ударов 19 и 20 мая на аэродроме было уничтожено 40 самолетов противника (18 и 22 – соответственно в первый и во второй день).

Летчики 2-го ИАП П.П. Дзюба, И.И. Могилевиц, А.В. Шашко. Петр Дзюба прошел всю войну, в 1943 г. стал Героем Советского Союза. Иван Могилевиц погиб в районе Изюма 29 мая 1942 г.

Однако, осложнившаяся обстановка заставила отказаться от массированных атак аэродромов противника. Всю имевшуюся в наличии авиацию задействовали для ударов по наступавшим наземным войскам противника. Для штурмовок стали применять даже старые СБ и P-Z. 18 мая с 5.00 утра самолеты СБ 10-го ГвБАП атаковали войска противника южнее Лозовой, а ночью – ж/д мост через р. Ворскла южнее Новых Санжар.

Прибывавшее пополнение практически не имело времени «на раскачку» – ознакомление с обстановкой и районом боевых действий.

19 мая двенадцать Як-1 только прибывшего на фронт 429-го ИАП в районе Бригадировки встретили большую группу истребителей противника. Завязавшийся воздушный бой продолжался 30 минут. По показаниям летчиков и командования 13-го ГвБАП, наблюдавших этот бой, было сбито 5 Не-113 и 1 Ме-109. По немецким данным, в указанном районе был сбит в бою только один Bf 109F-4/R1 из 7./JG 77, пилот которого, лейтенант Карл Стефаник (12 побед), пропал без вести. Но свои потери составили 4 Як-1. Три летчика выбросились на парашютах, один погиб.

Уже через два дня с начала немецкого контрнаступления обстановка на этом направлении стала катастрофической – ударная группировка немцев вышла в тыл войскам Юго-Западного и Южного фронтов. Ставка ВГК приказала прекратить наступление на Харьков и повернуть главные силы барвенковской ударной группировки против армейской группы Клейста. Было, однако, уже поздно. Войска фронта с большими потерями были вынуждены отходить за реку Оскол, пытаясь закрепиться на тыловых рубежах. Стремительное продвижение войск противника, сдавливавших горловину Барвенковского выступа, вынудило в срочном порядке эвакуировать авиачасти, базировавшиеся на аэродромах внутри выступа. В большинстве полков эвакуация прошла организованно и без потерь. Определенную сложность представляла эвакуация неисправных самолетов. Чаще всего такие машины приходилось просто уничтожать ввиду невозможности их быстрого ремонта и отсутствия необходимых запчастей. При эвакуации 288-го ББАП на новую площадку возле Старобельска, на аэродроме Александровка оставались два неисправных Су-2. На самолете Павла Усачева был неисправен мотор, а Су-2 П.Ромашкина был разбит при бомбардировке аэродрома. Менее чем за сутки техникам полка удалось переставить уцелевший двигатель с разбитого Су-2 на самолет Усачева. Работа усложнялась отсутствием необходимых подъемных средств и спешкой, но один из двух бомбардировщиков был возвращен в строй и перелетел на новый аэродром. Но не везде ситуация, сложившаяся 19 мая, позволяла выполнить организованную эвакуацию людей и техники. С аэродрома Марьевка самолетам приходилось взлетать буквально под огнем противника. На аэродроме были брошены два Як-1 296-го ИАП и два ЛаГГ-3 181-го и 23-го ИАП. Практически весь наземный состав полков остался в окружении, и лишь немногим удалось пробиться к своим. После взлета с аэродрома пропал без вести зам. комэска 23-го ИАП к-н В.Басов, а буквально за день до этого полк потерял своего командира, м-ра Алферова, сбитого истребителями противника при перелете на УТИ-4. В тот же самый день при перелете на УТИ-4 в райрне Камышевахи пропал без вести командир звена 146-го ИАП л-т Иван Пимкин, который, предположительно, сел на территории противника.

Реальная угроза окружения обострила хроническую «десантофобию» в войсках. Страх, порожденный опасностью высадки немецких десантов на фронтовые и тыловые аэродромы, нарастал с каждым днем.

19 мая в районе Бригадировки пехотинцами был убит старший техник л-т Иван Николаев из 146-го ИАП, которого солдаты приняли за немецкого десантника. В этот же день командир звена 146-го ИАП, л-т Василий Дрожинский, был сбит над аэродромом Славяно-Сербск, а в районе Шевченково погиб в бою командир эскадрильи 512-го ИАП, к-н Владимир Ефремов.

К 20 мая немецким войскам удалось почти полностью стянуть основание горловины Барвенковского выступа. С этого дня были усилены налеты люфтваффе по речным переправам в районе боев с целью препятствования эвакуации советских войск из окружения. В этот день только экипажи Ju 87 из St.C 77 разрушили пять из основных мостов через Северский Донец и повредили четыре других. При атаках по переправам как минимум один из пикировщиков был сбит наземным огнем. Экипаж Ju 87В-1 из 5./St.С 77 в составе фельдфебеля Роберта Клеба и унтерофицера Герберта Стивера погиб.

К вечеру того же дня штаб фронтовой авиации ЮЗФ, находившийся в Валуйках, докладывал о выполнении за день 302 боевых вылетов и уничтожении в воздушных боях и на аэродромах 3 Ме-109, 5 Ю-88, 5 До-215 и одного Хе-111. В этот день был зафиксирован последний групповой налет немецких бомбардировщиков на аэродром в полосе действия фронта. Группа из девяти Ю-88 нанесла удар по аэродрому Куриловка. Штаб фронта, подводя итоги действий немецких бомбардировщиков по аэродромам фронта, отмечал: «Всего в результате 14 налетов на наши аэродромы имеются потери: уничтожено на земле – 7 самолетов разных типов, убито 12 и ранено 19 человек». Не оставались в долгу и летчики 4 РАГ, продолжавшие производить атаки аэродромов противника. На этот раз удару подвергся аэродром Гусаровка, на котором было уничтожено 5 До-215 и один Ме-109. Два «мессера» и один «юнкере» сбили в боях летчики вновь прибывшей 220-й ИАД.

Летчики 504-го ШАП, прибывшего под Харьков в конце мая 1942 г. Сидят: зам комэска В.К. Батраков (погиб в бою 15 сентября 1942 г.), Г.К. Зотов, Ф.В. Янченко, Гонта, И.Ф. Пилипенко; аоят: Я.Н. Ляпин, Коряжкин, Ю.В. Орлов, И.И. Пстыго, П.И. Малинин, А.В. Рыбин

Тяжелые потери 20 мая понесли легкие бомбардировщики P-Z из 47 ОКАЭ ВВС 21 Армии генерал-майора Зайцева. Во время атаки наземных войск противника в районе высоты 196.2 пятерку этих самолетов перехватила пятерка Ме-109. В результате все пять легких бомбардировщиков были уничтожены немецкими истребителями.

Командование ЮЗФ предприняло отчаянную попытку остановить продвижение противника с юга, ударив во фланг группы Клейста в районе Изюма 21 мая. Несмотря на то, что всю ночь, а затем и днем шел дождь, бои над этим сектором не прекращались. В воздухе разгорались ожесточенные схватки между истребителями. Боевой день складывался явно в пользу советских истребителей. При сопровождении разведчика Hs 126 в районе к северо-западу от Изюма, пара Bf 109F (фельдфебель Йозеф Цвернеманн и унтерофицер Хайнц Берг) из 7./JG 52 подверглась атаке группы советских истребителей, распознанных как МиГ-3. Один из них атаковал снизу самолет Берга залпом реактивных снарядов. Получивший прямое попадание Bf 109F загорелся, однако Берг успел выпрыгнуть с парашютом. Кроме самолета Х.Берга люфтваффе в этом районе потеряли также Bf 109F-4/R1 из 9./JG 77 и Bf 109Е-7 из 2./Sch.G 1, которые были сбиты истребителями. Еще два Bf 109Е-7 из Sch.G 1 получили в боях повреждения разной степени. Севернее Харькова, в полосе действий ВВС 21-й и 28-й армий, погиб в бою оберефрейтор Иоганн Баерфайнд из 9./JG 3. Его Bf 109F-4 упал в 3 км юго-западнее Терновая. После боя с И-16 в районе Старый Салтов пропал без вести командир эскадрильи из I./JG3, оберлейтенант Хайнц Бохач, а унтерофицер Роберт Вайнландер из 6./JG 3 пропал без вести после того, как выпрыгнул с парашютом из подбитого наземным огнем Bf 109F-4 в 20 км к северу от Волчанска. В целом за 21 мая летчиками фронтовой авиации ЮЗФ было заявлено об уничтожении 5 Ме-109, 1 Хе-111 и 1 Ю-88 при выполнении 168 боевых вылетов, что почти соответствовало реальным потерям люфтваффе (шесть самолетов) за этот день. Свои же потери оказались, пожалуй, наименьшими за весь месяц: И-16 л-та Бугаева из 43-го ИАП ВВС 21-й Армии, сбитый в воздушном бою, Ил-2, сбитый зенитной артиллерией, а также У-2 с-та Мушкета из 633-го НБАП, сбитого наземным огнем в районе Михайловки. Не вернувшимися на свои аэродромы числились также 1 Пе-2 и 1 Ил-2.

День 22 мая в основном был посвящен обоюдным обменам ударами по аэродромам. Авиация фронта, совершив 238 боевых вылетов, поставила своеобразный рекорд количества уничтоженных самолетов противника на аэродромах. Результатом двойного утреннего налета на аэродромы Рогань и Чугуев, произведенного ранним утром группой из 6 Ил-2 в сопровождении 7 Як-1 и 2 ЛаГГ-3 из состава МАГ ВВС ЮЗФ, были заявлены уничтоженными 25 истребителей Ме-109 (15 на аэродроме Рогань и 10 на Чугуевском аэродроме) при потере одного Ил-2. В этот же день победу над двумя Ме-109 одержали летчики Шпилевский и Боровой из состава МАГ ЮЗФ, которые в числе десяти Як-1 атаковали немецкие войска в районе Непокрытая и ввязались в бой с подоспевшей группой из 8 Ме-109. Летчик одного из сбитых Ме-109 выпрыгнул с парашютом. Своих потерь группа не имела. В указанном районе в этот день, по немецким данным, был сбит Bf 109F-4 Эрнста Бухрова из 8./JG 77, а истребитель лейтенанта Вольфганга Эрнста из той же эскадрильи совершил вынужденную посадку с пробитым радиатором. В бою был также потерян Bf 109F-4 из 7./JG 3, летчик которого спасся с парашютом, а в II./JG 52 не вернулся на аэродром фельдфебель Борхард. Боевой счет летчиков ВВС ЮЗФ был дополнен еще двумя Хе-111 и одним Ю-88. Но основным трофеем в этот день мог служить захваченный практически исправным Bf 109F-4trop. На территории, контролируемой войсками 21-й армии, произвел посадку поврежденный зенитным огнем истребитель унтерофицера Георга Мааса из I./JG 3. Летчик попал в плен. Всего, по немецким данным, потери люфтваффе в этот день составили шесть самолетов. Потери ВВС ЮЗФ оказались в два раза больше – не вернувшимися числились 4 Як-1, 4 Ил-2, 2 Пе-2, 1 ЛаГГ-3 и 1 У-2.

Слева: Командно-политический состав 181-го ИАП у самолета УТИ-4.

Справа: Летчик Ганичкин из 181 -го ИАП

Командир JG 3 Гюнтер Лютцов

В связи с понесенными потерями, а также с реорганизацией всей структуры ВВС (создание воздушных армий и авиадивизий), расформировывались авиагруппы. Полки, входившие в состав авиагрупп, передавались в состав формируемых дивизий, либо расформировывались. Например, 581-й ИАП, вошедший 13 мая для усиления в состав 3 УАГ, приступил к боевым действиям в составе 20 Як-1. Уже на следующий день полк выполнял боевые задачи по сопровождению групп штурмовиков 211-го ШАП, действовавших под Харьковом. За период с 14 по 22 мая в 8 индивидуальных и 13 групповых боях летчиками полка было сбито 10 вражеских самолетов, но ценой потери 11 Як-1 и пяти своих летчиков. В боях отличился л-т Леонид Борисов, сбивший три самолета лично и четыре в паре. 22 мая полк был отправлен на переформирование в 8-й ЗАП, передав оставшиеся 7 Як-1 в 146-й ИАП подполковника К.Д.Орлова.

Hs 129 из II./SchG 1

Интенсивность воздушных боев значительно возросла 23 мая, поскольку немецким войскам удалось полностью закрыть «мешок» вокруг советских 6-й и 57-й армий. Боевые действия в этот день стоили IV-му авиакорпусу одиннадцати самолетов, из которых четыре Hs 129 из II./Sch.G 1 были сбиты наземным огнем. Авиацией ЮЗФ в ходе 230 боевых вылетов были заявлены сбитыми 8 Ме-109 и 4 Хе-113. По немецким данным, в этот день серьезно досталось летчикам из эскадры «Удет» (JG 3). В бою со штурмовиками Ил-2 был сбит Bf 109F-4 из 7./JG 3. Самолет упал в 5 км северо-восточнее Веселое, а летчик Ганс-Генрих Рикен пропал без вести. Погибли также пилоты Отто Эмке и Ганс Кунель, а командир эскадры, оберстлейтенант Гюнтер Лютцов, из-за повреждений самолета произвел вынужденную посадку на поле недалеко от Чугуева, но уже на следующий день снова приступил к своим обязанностям. Советскими истребителями в районе Великая был сбит Ju 88А-4 из 1./KG 51, еще два Ju 88А-4 потеряла I./KG 76. Третья группа KG 27 также недосчиталась двух Не 111. Экипажи бомбардировщиков погибли либо пропали без вести. В итоге за один день IV-й авиакорпус потерял 27 человек летного состава.

Потери авиации ЮЗФ оказались не менее тяжелыми и составили 25 самолетов. Два Як-1 и один ЛаГГ-3 были сбиты в воздушных боях, один У-2 был сбит зенитным огнем, и еще 11 ЛаГГ-3, 8 Ил-2 и 2 Пе-2 числились не вернувшимися на свои аэродромы. День был омрачен гибелью к-на Бориса Бирюкова – третьего по счету Героя Советского Союза из 92-го ИАП, погибшего в боях под Харьковом. Но наибольшие потери в этот день понес 181-й ИАП, в котором после боя с «мессерами» в районе Залимана не вернулось пять летчиков. В этом бою были сбиты командир эскадрильи ст.л-т А.Колесников, зам. комэска к-н А.Чистяков, командир звена А.Деревятников, а также пилоты ст.л-т А.Сергеев и мл.л-т А.Сайко. Все, кроме последнего, погибли. Алексей Сайко вернулся в полк и прошел до конца войны. Ему приписывают таран в районе г. Изюм в мае 1942 г. Всего до конца войны на счет)’ этого летчика было 10 побед.

В действия изрядно поредевшей в боях авиации Юго-Западного и Юлсного фронтов вмешались погодные условия. Мелкий дождь, шедший несколько дней, в ночь с 23 на 24 мая усилился, местами переходя в грозу. Количество боевых вылетов с раскисших аэродромов значительно сократилось, но несмотря на редкие боевые вылеты, без потерь в эти дни не обошлось. Наибольшие утраты понес в эти дни 92-й ИАП, летчики которого, несмотря на непогоду, продолжали выполнять боевые вылеты на своих «Чайках». На следующий день после гибели Бирюкова пропал без вести после боя и командир звена того же полка, л-т В.Коваленко. Следующий день закончился потерей еще одного летчика 92-го ИАП – не вернулся после боевого вылета мл.л-т П.Акулов.

В эти дни прошли проверку боем 6 новых Як-1, полученных накануне летчиками 55-го ИАП, сражавшегося на Изюмо-Барвенковском направлении. Герой Советского Союза А.В.Федоров, бывший в то время старшим лейтенантом, так вспоминал об этом: «В первый боевой вылет, повел нашу шестерку командир эскадрильи ст.лейтенант Комоса. Заняв боевой порядок пеленг пар, мы вышли к реке Северный Донец. При подходе к заданному району заметили на встречном курсе и несколько ниже 10 Ме-109. Я передал по радио Комосе о появлении «мессеров», но он и сам их уже видел. Фрицы спутали нас со своими самолетами, так как на этом участке фронта только появились наши «Яки», и летели спокойно. И вот команда ведущего – полубоевым разворотом на «худых». Они увидели нас очень поздно и сделать что-либо уже не смогли. С первой же атаки мы сбили трех «мессершмиттов»: одного Комоса, одного я и одного Козлов. «Мессеры» не стали продолжать дальше бой и на большой скорости ушли восвояси…»

Этот успешный боевой вылет состоялся 24 мая, но следующий день принес горькую утрату. Две пары Яков получили задание на разведку войск противника в районе Барвенково: «Погода, как нарочно, очень плохая – низкая десятибалльная облачность. Группу повел старший лейтенант Гуденко. Это было, как мне помнится, числа 24-25 мая 1942 года. Взлетели двумя парами: Гуденко-Белослудцев и я с Князевым. Идем на высоте 3000 метров. При пересечении Северного Донца, а это была линия фронта, по нам открыли фашисты ураганный огонь. Гуденко подает команду рассредоточиться и идти в облака, в которых никто из нас до этого ж летал. Залезли мы с Князевым в облака, прошли, наверное, минуты две, ж больше, конечно. Команд ведущего ж слышно, и я вываливаюсь из них один. Никого больше нет. Прошел по заданному для разведки району и, ж встретив товарищей, вернулся на аэродром. Рассчитывал, что экипажи уже дома, так как время полета истекло. Долго ждали своих воздушных братьев, но кроме Яка Князева никто не вернулся,» – вспоминает Аркадий Васильевич Федоров. Что случилось с товарищами, так и осталось неизвестным. Заместитель командира эскадрильи ст.л-т Игорь Гуденко и ст.л-т Алексей Белослудцев пропали без вести.

Немецкая авиация, несмотря на непогоду, также не прекращала действий, ведя воздушную разведку в районе окружения. Из вылетов 24 мая не вернулись два Не 111Н-6 из KG 55 – в этот раз снова отличились советские зенитчики. На следующий день в 5 км северо-восточнее Михайловское огнем с земли был сбит Bf 109F-4 л-та Альберта Хелма из 4./JG 3, а 26 мая KG 55 потеряла еще один Не 111Н-6, сбитый зенитным огнем.

После вынужденного перерыва, с восстановлением нормальных погодных условий, возобновила активность истребительная авиация противника. 26 мая 8 побед заявили летчики JG 3. Продолжили увеличение личных счетов и пилоты JG 52. Сбив Ил-2 и ЛаГГ-3, Баркхорн достиг планки в 15 побед, а капитан Штайнхоф из штабной эскадрильи II./JG 52, сбивший в этот день два Ил-2, перешагнул через барьер в 60 побед.

Тяжелым оказался этот день для авиации 6-й армии, особенно досталось бомбардировщикам. При выполнении задания истребителями был сбит У-2 ст.л-та Перевозчикова из 633-го НБАП, а Су-2 13-го ГвБАП, выполнявшие боевое задание в районе Петровской, также были атакованы истребителями противника. В результате были сбиты 2 Су-2 и еще один совершил вынужденную посадку на своей территории. В бою в районе Слабуновки был сбит ЛаГГ-3 командира эскадрильи 181-го ИАП ст.л-та Колоколова, а л-ту Ефименко пришлось садиться на вынужденную на поврежденном истребителе. Сел на вынужденную и л-т Шунялов после боя в районе Бригадировки. В районе Кунье был сбит И-153 л-та Матвеева из 92-го ИАП. Досталось и истребителям 512-го ИАП. После боя в районе Купянска пришлось идти на вынужденную командиру эскадрильи ст.л-ту Ивану Моторному. При посадке самолет был разбит. Получивший ранение в бою командир звена л-т Алексей Мозгов также совершил вынужденную посадку, а мл.л-т Алексей Васильев разбил самолет при попытке сесть на вынужденную.

В эти дни под Харьков начали прибывать новые штурмовые полки. 26 мая в составе ВВС ЮФ вступили в бои на Изюм-Барвенковском направлении полки 230-й ШАД подполковника С.Г.Гетьмана. С ходу брошенные в бой, штурмовики сразу понесли серьезные потери. Только в 210-м ШАП, действовавшем с аэродрома Трехизбенки, за первые три дня погибло четыре летчика. 26 мая погиб ст.л-т С.В.Корниенко, на следующий день погибли л-т ЕК.Важакин и мл.л- т Е.Г.Мыльников, а третий день боев полка был омрачен гибелью зам. к-ра эскадрильи ст.л-та Ивана Иосифовича Раубе.

Утро 27 мая началось с проведенного в 5:20 удара самолетов 4-й РАГ по аэродрому Чугуев. Шесть штурмовиков Ил-2 из 431-го ШАП под прикрытием семи истребителей Як-1 273-го ИАП, взлетев с аэродрома Копенки, совершили налет на аэродром противника, где по предварительным разведывательным данным было сосредоточено свыше 50 самолетов. Атака оказалась до того неожиданной для противника, что зенитная артиллерия открыла огонь только вдогонку штурмовикам, уходившим на свою территорию. В момент атаки взлетело 2 дежуривших Ме-109, которые были тут же сбиты советскими истребителями. В самом начале штурмовки летчики видели стоявшие перед самолетами экипажи, выстроенные для получения задачи. Заход был произведен вдоль стоянок с бреющего полета, каждый экипаж производил прицеливание индивидуально. В результате атаки штурмовики заявили об уничтожении не менее 20-25 самолетов противника разных типов.

Ввиду малочисленности бомбардировочной авиации ВВС ЮЗФ было принято решение о привлечении бомбардировщиков ВВС соседнего, Брянского фронта. Бомбардировщикам 223-й БАД (в составе 24, 138, 213 и 723-го ББАП) была поставлена задача нанести удар по танковой группировке противника в районе Изюма. Из-за большой продолжительности маршрута выделить для сопровождения истребители Брянского фронта не представлялось возможным. Воздушное прикрытие на маршруте должны были обеспечить истребители ВВС ЮЗФ. Но в назначенном районе встреча бомбардировщиков с истребителями не состоялась. Поставленная задача была выполнена, но очень дорогой ценой. На обратном пути группу бомбардировщиков атаковали три десятка Bf 109F из I./JG 52. Истребители противника безнаказанно сбивали один Пе-2 за другим. На свои аэродромы не вернулись многие, в том числе командир дивизии п-к И.К.Косенко и командир 24-го ББАП, Герой Советского Союза п-к Ю.Н.Горбко. Эскадрилья, которую вел командир полка, потеряла шесть Пе-2!

К 28 мая, несмотря на упорную оборону на земле и в воздухе, продвижение немецких групп южнее Харькова продолжалось безостановочно. Все попытки прорыва окружения закончились провалом. По немецким данным, южнее Харькова было взято 239000 пленных, еще 75000 советских солдат было убито в ходе операции. Битва под Харьковом стала одной из классических операций окружения и уничтожения обороняющихся войск. И как показал анализ, вклад люфтваффе в эту операции был довольно весомый. Полковник Герман Плохер отмечал: «На способность к сопротивлению обороняющихся войск, находящихся в окружении западнее Изюма, сильно повлияла концентрированная и мощная поддержка 4 Воздушного корпуса. Огромные потери в людях и технике обороняющихся войск были следствием почти круглосуточных воздушных атак». IV-й корпус люфтваффе заявил об уничтожении 596 советских самолетов в воздухе и 19 на земле, 227 танков, 3038 автомашин, 24 батарей полевой артиллерии, 2 батарей зенитной артиллерии, 49 орудий, 22 паровозов и 6 эшелонов. Потери самого IV-ro корпуса оцениваются в 49 самолетов.

Летчики 43-го ИАП у самолета Адальберта Куна, совершившего посадку на территории, контролируемой войсками 21-й Армии. В кабине – командир полка Сюсюкалов. (Фото из собрания А. Станкова)

Ожесточенные воздушные бои в районе окруженной группировки продолжались и в следующие дни. 29 мая в бою с советскими истребителями в районе Изюма был сбит Me 109Ф-4 из 5./JG 52. Раненому оберлейтенанту удалось спастись с парашютом. Единственную потерю в ходе операции понесла в этот день первая группа той же 52-й эскадры. Ответным огнем с бомбардировщика СБ бьи; убит л-т Карл Вебер. На счет летчиков третьей группы третьей истребительной эскадры «Удет» (III./JG 3) было записано 8 побед ценой потери двух своих пилотов. После боя с советскими истребителями не вернулись на аэродром ефрейтер Адальберт Кун и унтерофицер Эрих Волкманн 9./JG 3. Оба сели на территории, контролируемой советскими войсками, и попали в плен. Как вспоминал комиссар 690-го БАО Е.В.Овчинников, как-то над аэродромом Нежеголь, который обслуживал его батальон, появился «Мессершмитт-109». «Сделав круг, он пошел на посадку. Зарулил на стоянку, где в беспорядке валялись стремянки, баллоны со сжатым воздухом (отсюда час назад улетел после ремонта ЛаГГ-3). Воины, находившиеся на аэродроме, проявили выдержку, не бросились сразу к незваному гостю, решили проследить, что будет дальше. Выключив мотор, летчик вылез на крыло и уткнулся в планшет с картой. В этот момент и схватили его наши бойцы. Пленного доставили в штаб стрелковой дивизии 21-й армии. Оказалось, этот ас летал с напарником на «свободную охоту». Неподалеку от Волчанска их атаковали наши истребители, напарника сбили. А ему удалось удрать. Но с перепугу принял за свой аэродром, расположенный у деревни Терновая, что в 25 километрах от Волчанска, наш запасной. С удивлением пленный говорил, что ориентиром ему служила река, но, видно, его изрядно потрепали наши «ястребки», коли он не разобрался, где правый, а где левый берег Северного Донца». Вероятнее всего, речь шла именно об одном из пропавших летчиков, Адальберте Куне. Но его напарник, Эрих Волкманн, не был сбит, а гоже совершил посадку на советской территории. Его Bf 109F-4 (W.Nr. 7640) с желтым номером «12» был захвачен также абсолютно невредимым. Судьба этого самолета оказалась довольно интересной. Истребитель испытывался в НИИ ВВС, а затем был передан США и 1 марта 1943 г., получив код ЕВ-100, поступил на полигон Райт Филд.

30 мая вступили в бой Ил-2 226-й ШАД п-ка М.И.Горлаченко в составе 504-го и 800-го ШАП, прибывших на пополнение ВВС фронта 24 мая, и истребители 206-й ИАД п-ка Срывкина В.А. в составе 31-го, 515-го и 876-го ИАП. В 7.15 6 Ил-2 800-го ШАП (ведущий к-н П.А.Русаков) нанесли весьма эффективный бомбоштурмовой удар по аэродрому Курск- Западный, на котором находилось до 40 самолетов противника. Прикрытие обеспечивали 10 ЛаГГ-3 из 31-го ИАП. Подход к цели и уход от нее осуществлялся на предельно малой высоте. Удар производился в один заход вдоль стоянок немецких самолетов с выскакиванием на высоту 100-150 м. Несмотря на сильный огонь зенитной артиллерии, Илы и поддержавшие их атаку ЛаГГи уничтожили и повредили (по докладам экипажей) до 15 немецких самолетов. В отличие от штурмовиков, вернувшихся без потерь, сопровождающие ЛаГГи 31-го полка потеряли два самолета – в бою с Ме-109 был сбит и спасся на парашюте к-н Краснов и пропал без вести после воздушного боя л-т Быстров.

О тяжелом положении, в котором оказались советские войска под Харьковом, вспоминал Маршал Авиации Иван Иванович Пстыго, бывший в ту пору заместителем командира авиаэскадрильи 504-го ШАП: «Из-под Харькова сперва солдатский телеграф, а затем и официальные сводки приносили недобрые вести. Несколько дней наши войска на определенном участке фронта действительно теснили врага и продвигались вперед. Но тем самым они влезали в подготовленный противником мешок, который ему затем удалось «завязать». Положение складывалось трагическое. В окружении оказалось много наших войск. Они несли огромные, бессмысленные потери и с тяжелыми боями пробивались на восток, к основным нашим силам. В те дни майор Болдырихин и объявил полку, что наша дивизия поступает в распоряжение командующего ВВС Юго-Западного фронта генерала Т.Т.Хрюкина. Вскоре наш 504-й штурмовой перевели на полевую площадку несколько южнее Уразова. Некоторое время всем полком летали сбрасывать мешки с сухарями оказавшимся в окружении войскам. Я лично сделал восемь вылетов, под завяжу груженный сухарями».

* * *

Анализируя боевую обстановку и оценивая действия своей авиации, командующий ВВС ЮЗФ генерал- лейтенант Фалалеев в выпущенных 2 июня 1942 г. «Указаниях по боевому использованию авиации на основе опыта боевых действий частей ВВС ЮЗФ в период с 11 мая по 31 мая 1942 года» отмечал: «Воздушные бои показали, что противник бросает в бой свой слабо подготовленный летный состав. Из числа сбитых и взятых в плен немецких летчиков имеются недоучки, совершившие всего после окончания школы 1-2 боевых вылета. Из показаний пленных установлено, что прослойка этой недоученной части летных кадров в частях и подразделениях фашистских ВВС, действующих против нашего фронта, очень высокая (до 50-60 %). Даже насыщение на некоторых участках фронта новым типом истребителя Ме-109ф не уменьшает количество потерь противника: из числа 200 самолетов, сбитых в воздушных боях, имеется свыше 30 Ме-109ф. Можно сделать вывод, что нам противостоит численно превосходящий противник, но качественно значительно уступающий нам, потерявший уже значительную часть своих опытных летчиков. Опираясь в воздухе на количественное превосходство, противник, напрягая усилия, стремится возместить утерянное былое качество летных кадров». В значительной мере эти выводы касались немецкой истребительной эскадры «Удет», потерявшей в боях под Харьковом 18 истребителей менее чем за две недели. Еще 28 Bf 109F числятся как «небоевые потери». Боевые потери JG 52 составили 8 Bf 109F, а JG 77 – 6 Bf 109F. Еще три Bf 109Е потеряла Sch.G 1.

Противостояние в воздухе, возраставшее с каждым днем, привело к значительной концентрации авиации противоборствующих сторон на отдельном участке фронта. Об интенсивности боев говорит цифра, приводимая в бюллетене, выпущенном штабом ПВО («Противовоздушная оборона территории страны за год Отечественной войны. Июнь 1941 – июнь 1942 г.»): за май месяц в полосе действия Юго-Западного фронта было зафиксировано максимально количество самолето-пролетов противника – 13486, что явилось максимальным количеством для всех фронтов на советско-германском фронте. В тяжелых боях погибли многие опытные летчики, воевавшие с первых дней войны. Некоторые полки ВВС были полностью обескровлены и выводились в тыл на переформирование. Максимальные потери за время операции понесли: 282 ИАП (было потеряно 23 И-16), 164 ИАП (потерял 18 ЛаГГ-3). Во 2-м ИАП потери составили 12 ЛаГГов. По 10-11 самолетов потеряли и многие другие полки.

Рассматривая действия авиации под Харьковом в целом, можно сделать выводы о практически равноценном противостоянии сторон. Несмотря на то, что в отдельные дни потери авиации ЮЗФ были довольно высоки и порой превышали потери противника вдвое, нельзя назвать действия советской авиации безуспешными и малоэффективными. Только Маневренная авиагруппа ЮЗФ за май месяц уничтожила на аэродромах и в воздухе 77 самолетов противника. Следующей по счету уничтоженных самолетов шла авиация ВВС 6-й армии, заявившая о 52 сбитых и 8 поврежденных вражеских самолетах в проведенных 67 воздушных боях. Всего же на счету авиации ЮЗФ было более 200 побед. И эта цифра ненамного превышает реальные потери люфтваффе под Харьковом. Приводимое в различных источниках количество боевых потерь IV- го корпуса (не более 50 самолетов) не учитывает потерь разведчиков и корректировщиков, а также реальных потерь пикировщиков из St.G 77, данные по которым отсутствуют и, скорее всего, не сохранились . Заявленные же люфтваффе почти шестьсот побед – как минимум, в три раза превысили реальное количество советских самолетов, сбитых в воздушных боях.

5* Точно известно, что потери третьей группы St.G. 77 под Харьковом составили 13 Ju 87, но потери двух других групп совершенно неизвестны.

Использованы документы ЦАМО РФ.

Литература

Калинин В.В., Макаренко Д.Г. Герои подвигов на Харьковщине. Харьков, 1970.

Скрипко Н.С. По целям ближним и дальним. М., 1981.

Еремин Б.Н. Воздушные бойцы. М., 1987.

Ефремов В. С. Эскадрильи летят за горизонт. Киев, 1985.

Полынин Ф.П. Боевые маршруты. М., 1981.

Пстыго И.И. На боевом курсе. М., 1989.

Овчаренко Е.В. На фронтовых аэродромах. М., 1975.

Хоменко Д.Я. На фронтовых аэродромах.

Вершинин К.А. Четвертая воздушная. В сражениях за Победу (Боевой путь 38-й армии). Харьков, май 1942

МиГ-3 «За Родину» из 1 АЭ 148-го ИАП, Харьковская битва, май 1942 г. Самолет, возможно, имел номер, но он не определен

МиГ-3 б/н 02 «За Сталина»из 148-го ИАП, Харьковская битва, май 1942 г. Стиль написания бортового номера условный

ЛаГГ-3 б/н 35 из 2-го ИАП, аэродром Белый Колодезь, начало мая 1942 г. Самолеты в полку не закреплялись за одним летчиком, но чаще других на этой машине летал Иван Черныш. Он погиб в конце мая в районе Изюма, но на другом ЛаГГе. Летал также и Иван Дзюба, который прошел всю войну и стал ГСС. В конце мая направленный в тыл неисправный ЛаГГ-3 № 35 был уничтожен в пути техником самолета А.А.Салеевым при угрозе окружения

Bf 109F-4 («желтая 1») командира 9./JG 52 Германа Графа. Аэродром Рогань, 14 мая 1942 г. На руле поворота отметки 104 побед

Bf 109F-4 («черная 2») из 8./JG 77, аэродром Сталино, 9 мая 1942 г. Самолет был сбит во время атаки Малая Камышеваха 17 мая 1942 г. Летчик лейтенант Вольфрам Штехер погиб

Bf 109F-4 («желтая 9») ефрейтора Адальберта Куна из 9./JG 3, совершившего 29 мая 1942 г. по ошибке посадку на территории, контролируемой советскими войсками. На счету этого летчика было семь побед, четыре из которых он имел до прибытия под Харьков. Надпись под кабиной, традиционно наносившаяся на самолеты летчиками 9-го штаффеля, достоверно не установлена

Присутствовали: Иден, Кадоган, Сарджэнт, Файэрбрэс, тт. Молотов, Майский, Соболев, Павлов.

Молотов говорит, что он предложил бы более подробно изложить позицию английского правительства в письме Идена по польскому вопросу. Он, Молотов, считал бы более правильным, оставив без изменения предложенный Иденом проект письма по польскому вопросу, дополнить его изложением заявления Идена в палате общин 30 июля 1941 г. о том, что английское правительство не гарантирует никаких границ в Восточной Европе. Тов. Молотов передает Идену советский проект ответного письма Идена и говорит, что он надеется, что этот проект будет принят, так как, конечно, Иден согласится с Иденом.

Иден, принимая этот проект, говорит: что было бы лучше лишь сослаться на его заявление в палате общин. Он, Иден, не думает, что было бы возможным полностью изложить его заявление. В этом случае пришлось бы полностью изложить также и его ноту полякам от 30. VII.1941 г., которая говорит о непризнании английским правительством территориальных изменений, которые были произведены в Европе с 1939 г.

Молотов отвечает, что в письме Идена можно было бы изложить также содержание ноты Идена полякам от 30. VII.41 г., а также повторить его заявление в палате общин 30. VII.41 г.

Иден говорит, что он подумает о предложении Молотова. Со своей стороны он предложил бы в письме Молотова на его имя по польскому вопросу более подробно изложить заявление т. Сталина Сикорскому в декабре 1941 г.

Молотов отвечает, что по поводу польской границы Сикор ский получил в Москве более подробное разъяснение, чем заявление Идена в палате общин от 30 июля 1941 г.

Иден говорит, что декларация в палате общин интерпретирует то, что содержится в неявной форме в его ноте полякам от 30 июля 1941 г. Он, Иден, думает, что его предложение позволило бы добиться чистого равновесия двух позиций. О предложении т. Молотова он должен сообщить кабинету и посовещаться с премьером.

Иден отвечает, что ему непонятно, что подразумевается под обеспечением интересов безопасности СССР в районе Финского залива и в северо-западной части Черного моря. Он, Иден, хотел бы знать, означает ли это оккупацию советскими войсками Финляндии и северо-западной части Черного моря. Во всяком случае, по мнению Идена, предложенная формулировка о полном учете интересов безопасности СССР в этих районах вызовет большие возражения со стороны общественного мнения Англии, США и других стран, чем упоминание в Договоре о границах СССР. Создается впечатление, что мы устанавливаем карту послевоенного устройства в одной части Европы, не дожидаясь заключения мира, и решаем эти вопросы без учета общественного мнения Англии и США. Он, Иден, хотел бы, чтобы мы вернулись к обсуждению английского проекта Договора, предложенного им вчера. Этот Договор содержит больше, чем любой договор, заключенный Великобританией с какой-нибудь другой страной. Предлагаемый проект нового договора предусматривает заключение пакта о взаимопомощи на 20 лет. Это соглашение английское правительство готово подписать немедленно, и никто в мире не будет иметь ни малейших возражений против подобного договора между нашими странами. Этот договор послужит основанием, на котором будут построены прочные дружественные отношения между Великобританией и СССР как во время войны, так и в послевоенный период. Вместе с тем новый договор не исключает переговоров между нашими странами как союзниками не только по вопросам, касающимся Финляндии и Румынии, но как по политическим, так и по экономическим проблемам, связанным с переустройством всей Европы. С другой стороны, договор избегает спорных вопросов, упоминание о которых может принести только ущерб общему фронту союзников. Премьер изложил в общей форме отношение американского правительства к прежним проектам наших договоров. Американский посол в Великобритании Вайнант, который является большим сторонником англо-советской дружбы и специально выезжал в Америку для того, чтобы поддержать заключение упомянутых соглашений между Великобританией и СССР, указывал на опасность и риск, которые могут возникнуть из факта подписания подобных договоров нашими странами с точки зрения взаимоотношений Великобритании и СССР с США. Он, Иден, уверен, что такого рода опасность усилится, если мы подпишем договор в прежней его форме, да еще со ссылкой на Финляндию и Румынию. Если же обе стороны подпишут новый предложенный английским правительством договор, то эти трудности не возникнут. В этом случае Молотов может поехать в США с чувством уверенности, что сделано все, чтобы улучшить отношения между Великобританией и СССР без нанесения ущерба отношениям этих стран с США. Исходя из этих соображений, он, Иден, представил английский проект нового договора на рассмотрение советского правительства. Ему, Идену, известно, что премьер очень сильно надеется на подписание именно такого нового договора.

Молотов отвечает, что новый проект представляет большой интерес для советского правительства и, безусловно, будет доложен правительству. Но затруднение состоит в том, что этот проект является новым. Этот новый проект можно будет обсудить после его возвращения в Москву. Поэтому он, Молотов, предлагает закончить в настоящее время обсуждение старых проектов. Он говорит, что, насколько он понял Идена, возникло недоразумение, так как по высказываниям Идена получается, будто в предложенных Молотовым поправках к статье 3 якобы упоминаются Финляндия и Румыния. Тов. Молотов подчеркивает, что в его поправках нет упоминаний ни о Финляндии, ни о Румынии. Финский залив омывает не только берега Финляндии. Он омывает также берега Ленинграда и Эстонии, которая, как признало английское правительство, входит в состав СССР. Договор не предрешает вопроса о карте Европы в послевоенный период. В соответствии с предлагаемым договором СССР договорится с финнами о специальных мерах безопасности в Финском заливе, которые не затронут суверенитета Финляндии. Что же касается полуострова Ханко, который был передан СССР в аренду в целях обеспечения интересов безопасности СССР в Финском заливе, то эта аренда была признана договором и финнами. Что касается Румынии, то она также не упоминается в поправке, предложенной Молотовым вчера. В этой поправке говорится о северо-западной части Черного моря, но это не означает, что речь идет о всей Румынии. СССР интересует устье Дуная, так как немцы, например, теперь спускают по Дунаю в Черное море свои подводные лодки. С другой стороны, известно, что устье Дуная не принадлежит полностью Румынии, а в известной части принадлежит и СССР. В какой форме будет стоять вопрос об обеспечении безопасности СССР в устье Дуная - сейчас, конечно, трудно сказать. Но признание интересов безопасности СССР в северо-западной части Черного моря вряд ли может вызывать недоумения. Дело в том, что военные действия гитлеровских войск против СССР начались почти одновременно также и с северо-западной части Черного моря и с территории Финляндии. Поэтому признание интересов безопасности СССР в таких районах представляет собой элементарную вещь. Что касается ссылки на общественное мнение Америки, то в Америке, как и в Великобритании, имеются элементы, дружественно настроенные в отношении СССР, в смысле желания иметь СССР в качестве союзника в борьбе с Германией. Эти элементы составляют большинство в США, и нет оснований ожидать возражений со стороны большинства населения США против нашего договора.

Иден, возвращаясь снова к английскому проекту нового договора, говорит, что он хотел упомянуть еще о двух моментах. Новое в этом договоре - это только упоминание о пакте о взаимопомощи на 20 лет. Все остальное фактически повторяет то, что сказано либо в прежнем проекте военного, либо в прежнем проекте политического договора. Что касается позиции Америки, то он, Иден, должен сказать, что, к сожалению, Молотов не прав. Как говорил премьер, эти проекты договоров не нравятся Рузвельту, Хэллу и Уэллесу, т. е. людям, которые являются нашими друзьями, и это представляет собой большое затруднение. Он, Иден, должен признать, что он не прав в своих ссылках на Финляндию и Румынию и тов. Молотов был совершенно прав, когда поправил его. Но он, Иден, думал, что выражает то, что имело в виду советское правительство, говоря об обеспечении интересов безопасности СССР в районе Финского залива и северо-западной части Черного моря. Он думал бы также, что прямая ссылка на Румынию могла бы быть менее беспокойной, чем ссылка на северо-западную часть Черного моря, которую Турция могла бы истолковать как относящуюся к Болгарии и к самой Турции. Иден подчеркивает, что он не настаивает на другой формулировке поправки к статье 3.

Молотов отвечает, что поправка к ст. 3 имеет в виду только Румынию. Болгария же расположена скорее в юго-западной части Черного моря. Тов. Молотов говорит, что можно было бы принять любую формулировку, которая показывала бы, что речь идет только о Румынии. Что касается Америки, то если мы договоримся по обсуждаемым вопросам, то он, Молотов, готов принять на себя ответственность за то, чтобы показать американскому правительству, что мы проделали полезную работу, подписав договор.

Иден заявляет, что он хотел бы знать, что нового вносит поправка к статье 3 с упоминанием Финского залива и северо-западной части Черного моря по сравнению с постановлением договора о восстановлении границ СССР. Иден заявляет, что это последнее условие распространяется на Эстонию и на острова, которые определяют позицию СССР в Финском заливе. Он, Иден, хотел бы также знать, что означает поправка Молотова в отношении северо-западной части Черного моря. Он, Иден, хотел бы слышать, означает ли упоминание о северо-западной части Черного моря желание СССР получить базы и содержать оккупационные войска в этом районе. Иден говорит, что он хотел бы знать намерения советского правительства, которые оно имеет в виду, говоря об интересах обеспечения безопасности СССР как в районе Финского залива, так и в северо-западной части Черного моря.

Молотов отвечает, что замечание Идена о восстановлении границ СССР в Финском заливе не совсем правильно в отношении Ханко, где нет советской границы. Территория Ханко принадлежит Финляндии, но СССР получил право аренды этого полуострова в соответствии с договором о Финляндии. Вопрос об обеспечении безопасности СССР - это не просто вопрос о границах СССР. Возникнут ли другие вопросы об обеспечении интересов безопасности - это дело будущего. Но важно признать интересы безопасности СССР в Финском заливе и в северо-западной части Черного моря, тем более что эти районы были плацдармом для гитлеровского нападения на СССР. Тов. Молотов говорит, что дело идет не об оккупации Румынии. В предложенном нами секретном дополнительном протоколе предусматривается гарантирование независимости Румынии и заключение с Румынией пакта о взаимопомощи. Он, Молотов, напоминает о том, что до войны существовал пакт о взаимопомощи между СССР и Францией. В результате этого пакта Франция не сделалась зависимой от СССР и не было оккупации Франции. Конечно, говорит Молотов, этот пакт был неудачным и желательно это учесть в отношении Румынии. Но мы сейчас не предусматриваем, как конкретно обеспечить интересы безопасности СССР на будущее время. Но уже в настоящее время мы считаем нужным признать в договоре необходимость сделать это. Заключение такого договора послужило бы базой для развития дружественных отношений между нашими странами и для заключения в дальнейшем договора об англо-советском сотрудничестве на 20 лет после войны.

Иден заявляет, что он представит проект этого договора с внесенными во время обсуждения поправками на рассмотрение кабинета, но предварительно он хотел бы просмотреть все статьи, чтобы окончательно уяснить себе поправки.

Молотов не возражает.

Переходя к отдельным статьям, Иден говорит, что в отношении преамбулы, а также в отношении ст. ст. 1 и 2 английского и советского проектов не имеется трудностей. Что касается ст. 3, то ему ясно, что именно предлагает советское правительство к этой статье. Переходя к ст. 5 английского проекта, Иден заявляет, что, как ему кажется, пункт (а) этой статьи представляется приемлемым с добавлением слов «на базе дружественных отношений СССР и Великобритании». Это добавление, предложенное Молотовым, он, Иден, принимает.

Молотов говорит, что он хотел бы получить одно разъяснение по ст. 5 английского проекта. Дело в том, что в новой формулировке пункта (а) статьи 5 английского проекта сказано, что имеется в виду обеспечить политическую, экономическую и военную безопасность европейских государств. Он, Молотов, хотел бы услышать от Идена, почему в этой статье говорится также об обеспечении военной безопасности.

Иден отвечает, что эта формулировка всегда содержалась в английском проекте и была введена для того, чтобы предусмотреть военное укрепление европейских государств против возможной агрессии со стороны Германии.

Далее Молотов говорит, что он имеет еще одно замечание к статье 5 английского проекта. Он предпочитал бы сказать в пункте (а) этой статьи вместо «поощрение региональных соглашений и конфедераций» - «поддержка региональных соглашений и конфедераций». Тов. Молотов говорит, что между словами «поддержка» и «поощрение» есть разница. Когда мы говорим о поощрении, то это означает, что мы берем инициативу на себя, в случае же поддержки - инициатива лежит на стороне тех, которые создают региональные соглашения и конфедерации.

Иден заявляет, что поддержка (support) по-английски звучит более сильно, чем поощрение (encouragement). Поэтому он предложил бы пункт (а) английского проекта статьи 5 изложить в следующем виде: «обеспечение и укрепление экономической, военной и политической независимости всех европейских стран. Это должно быть достигнуто в подходящих случаях посредством региональных соглашений и конфедераций на базе дружественных отношений Великобритании и СССР».

Молотов отвечает, что против этой формулировки не имеется возражений.

Иден говорит, что в пункте (б) статьи 5 английского проекта желательно оставить слово «полное».

Молотов отвечает, что он не настаивает на исключении слова и его можно оставить в тексте.

Переходя к статье 4 английского проекта с поправками Молотова, ограничивающими характер этой статьи, Иден заявляет, что в этой редакции статья не отвечает просьбам американцев.

Молотов указывает, что до некоторой степени она отвечает пожеланиям американцев.

Иден соглашается с мнением т. Молотова.

Молотов предлагает выкинуть из второй фразы этой статьи слово «беспрепятственно».

Иден не возражает. При этом он спрашивает т. Молотова, правильно ли понял его, что литовцы не являются нацменьшинством в Литве.

Молотов отвечает, что Иден правильно понял его. Литовцы не составляют нацменьшинства в Литве, но таковым являются, например, поляки в Литве.

Иден заявляет, что в результате можно считать согласованным с советской стороной статьи 5, 6 и 7 английского проекта. Но имеется один факт, который ему еще не совсем понятен. В проекте письма Молотова Идену по польскому вопросу имеется ссылка на договоренность между Сикорским и Сталиным. Он, Иден, хотел бы знать, какая договоренность имеется при этом в виду и когда она была достигнута.

Молотов отвечает, что письменной договоренности между т. Сталиным и Сикорским по вопросу о польской границе не было. В декабре месяце, во время визита Сикорского в Москву, имела место его беседа с т. Сталиным в том направлении, что вопрос о советско-польской границе будет урегулирован в дружественном духе. Тов. Сталин высказал пожелание, чтобы Польша стала большой и сильной державой, и это Сикорский приветствовал.

В конце беседы Молотов вручил Идену послание тов. Сталина Черчиллю по поводу отправки в СССР конвоя из 35 судов.

Объяснение — даты календаря 24 мая.

• Символ зодиака людей которые были рождены 24.05.42 года —›› Близнецы (с 22 мая по 21 июня).
• Календарь восточного животного на 1942 год = ››› Черной Водяной Лошади.
• Стихия символа зодиака Близнецов, родившихся 24.05.42г. ~› Воздух.
• Подходящая планета людей с днем рождения в этот день недели – Меркурий.
• Это число пришлось на 21 неделю.
• По календарю в этом месяце мае 31 день.
• Долгота светового дня 24 мая – 16 часов 45 минут (долгота светового дня указана – по среднеевропейской широте Москвы, Минска, Киева.).
• Праздник православной пасхи пришелся — 05 апреля.
• По календарю сезон — весна.
• По действующему сейчас календарю не високосный год.
• Подходящие по зодиаку цвета, для людей которые были рождены 24 мая 1942 года — Синий, Розовато-лиловый, Баклажановый и Перламутрово-розовый.
• Растения подходящие к сочетанию знака зодиака Близнецы и восточного календаря на 1942 год = ››› Бузина, Кофейное дерево и Верба.
• Камни – обереги, для людей с днем рождения сегодня Гранат, Жадеит, Шпинель.
• Самые подходящие числа для людей с датой рождения 24 мая 42 года Два .
• Необыкновенно лучшие дни недели для людей у которых день рождения 24 мая 1942 года вторник, пятница и понедельник.
• Достоверные символы души, знака гороскопа Близнецов, родившихся в это число #› аморальный, недоброхотный и свободолюбивый.

Какие они мужчины родившиеся в день 24 мая.

Мужчина по китайскому гороскопу животных двадцать четвертого мая 1942 года – Черной Водяной Лошади, - натура двойственная. Демократичен во взглядах, любит путешествия. Эти люди, как правило, весьма привлекательны в глазах женщин. Не имея привычки вести долгие рассуждения, этот человек берет все в свои руки, стараясь не упускать возможностей, которые дает жизнь. Его имидж, поддерживает умение искусно рассказывать. С деньгами этому знаку расстаться нетрудно. У него очень влюбчивая натура, он быстро и страстно увлекается кем-то, но также быстро остывает.

Что говорит гороскоп о женщинах рожденных сегодня, 24.05.1942г., по восточному гороскопу животных.

Женщины родившиеся 24 мая 1942 году, для хорошего позитивного настроения могут прислать шуточную открытку. Ее грациозность будет очаровывать. Скрытные и не любят, чтобы другие заглядывали в их душу. Если найдёт близкого к идеалу возлюбленного, то будет счастлива, наверно. Женщина двадцать четвертого мая 1942 г. рождения, останется для вас хорошим собеседником, выслушает и посочувствует. Ей быстро надоедает постоянство, нужно менять виды деятельности, непоседливая и суетливая. Будет вас стимулировать на действия.

Когда у меня был финансовый кризис, мне помог притянуть удачу Денежный Амулет . Талисман Удачи активирует у человека энергию достатка, ГЛАВНОЕ чтобы он был настроен только на вас. Амулет который помог, я заказывала на официальном сайте .

Под знаком гороскопа Близнецы, родились популярные люди:

писатель Артур Конан Дойль, писатель О. Бальзак, писатель Томас Манн, поэт Пушкин, писатель Лорка, королева Виктория, царь Петр I, политик Джон Кеннеди, политик Дональд Трамп, художник Гоген, Веласкес, певица Кристина Орбакайте, актер Джонни Депп, актер Максим Галкин, ученый Жан-Ив Кусто, актриса Людмила Зыкина, актер Олег Даль.

Календарь на месяц Май 1942 года по дням недели
Пн	Вт	Ср	Чт	Пт	Сб	Вс
				1	2	3
4	5	6	7	8	9	10
11	12	13	14	15	16	17
18	19	20	21	22	23	24
25	26	27	28	29	30	31

СНК СССР утвердил план восстановления реэвакуированного из восточных районов страны оборудования текстильных предприятий.

Завершился рейд соединения партизан под командованием С. А. Ковпака. В результате десятидневного рейда партизаны разгромили гарнизоны врага в селах Вязенка, Стрельники, Черепово, Старая Шарповка, Спадшино. Партизаны взорвали 4 железнодорожных и 22 шоссейных моста, пустили под откос 5 эшелонов противника, уничтожили и подбили 5 танков, 25 автомашин и 2 парома. За время рейда соединение выросло почти вдвое и насчитывало свыше 1300 человек.

Хроника блокадного Ленинграда

Навигация на Ладоге принимает все большие масштабы. Сегодня из Осиновца в Кобону за грузом отправились три канонерские лодки и пять тральщиков Ладожской военной флотилии, а также транспорт «Вилсанди».

Враг начал обстреливать город сразу же после полуночи. Последний, шестой по счету, обстрел закончился в 20 часов 45 минут. Только по Кировскому заводу выпущено более 100 снарядов, а всего по городу - 314.

Среди объектов, подвергшихся обстрелу, был Педиатрический институт. Причем произошло это ночью, когда больные дети спали. Позже по институту был издан приказ: дежурному персоналу объявлена благодарность «за исключительную распорядительность, сознание долга и самоотверженную работу при артобстреле института». Заслуга персонала была действительно велика. Из палат, опасных при обстреле, малышей перенесли в надежные укрытия. Ни один из 365 больных детей, находившихся в клиниках института, не пострадал.

(В основном о первом этапе и действиях 23 Гвардейской стрелковой дивизии)
Одной из важнейших задач Карельского фронта было обеспечение бесперебойной деятельности Кировской железной дороги. После того как линия фронта стабилизировалась, а боевые действия приняли позиционный характер, противник удерживал в своих руках участок железной дороги протяженностью 310 км от станции Свирь до станции Масельская. На севере, от Мурманска до Масельской (850 км) были шесть самостоятельных оперативных направлений. Только за первую половину 1942 года по дороге прошли 15 тысяч вагонов (примерно 230-240 тысяч тонн) импортных грузов из Мурманска через Сороку - Обозерский в центр страны. А всего в течение войны было перевезено несколько миллионов тонн грузов.
В феврале-марте 1942 года командование Карельского фронта получило сведения, что немцы готовят наступление на кестеньгском направлении, и решило нанести противнику встречный удар.
Цель операции: разгромить противостоящие силы противника, закрепиться на новом более западном рубеже и усилить оборону Кировской железной дороги.
Общая обстановка.
После окончания наступательных боёв в ноябре 1941 г. в течение зимы на кестеньгском направлении активных боевых действий не было. Противник вёл артиллерийско-миномётный огонь по нашему расположению, переходя обычно от методического, беспокоящего огня к мощным шквальным огневым налётам. Его авиация, даже с целью разведки, появлялась очень редко.
Войска обеих сторон на кестеньгском направлении в течение пяти месяцев занимали оборону на одном рубеже, причём занимаемый нашими войсками рубеж не обеспечивал выгодных условий для обороны: местность у противника командовала над нашим расположением; отсутствовали дороги; ширина фронта была значительной; между внешними флангами обороны были разрывы до 80-100 км, которые легко могли быть использованы противником для обхода наших позиций в любое время года. Растянутый фронт и необеспеченные расположением соседей фланги обороны давали возможность противнику на любом участке перейти в наступление, и только недостаток сил не позволял ему это осуществить.
В ходе операции предстояло преодолеть финские оборонительные сооружения, состоящие из трех полос с узлами сопротивления и опорными пунктами, соединенными траншеями в полный человеческий рост, дзотами, проволочными заграждениями, минными полями в три яруса. Общая глубина обороны составляла 20-30 км. Оборону уже полгода держала немецкая дивизия СС "Север" и две финские дивизии.
Местность.
Весь район боевых действий лесисто-болотистый, между болотами встречаются возвышенности, которые между озёрами Ниж. и Верх. Чёрное имеют скалистый характер. Дорог мало. Основная дорога Лоухи - Кестеньга (нет на схеме) допускает движение всех видов транспорта. В течение зимы для движения колёсного автотранспорта и гужевого транспорта использовалась дорога, идущая по железнодорожной насыпи от ст. Лоухи к фронту. В период подготовки наступления строились добавочные дороги, но все они к началу операции в связи с быстрым таянием снега с трудом допускали движение только гужевого транспорта.
Противник для манёвра своими резервами мог использовать шоссейные дороги Кестеньга - Соф.Порог (с тыла), Кестеньга - Окунева Губа (вдоль фронта).
Исходя из условий местности, можно было предвидеть, что наступательные действия в означенном районе будут крайне стеснены: наблюдение весьма ограничено, манёвр войск, в особенности артиллерии и танков затруднителен, темп движения ожидался низкий и, кроме того, были неизбежны большие трудности в снабжении войск и эвакуации. С началом наступления требовалось проведение большой работы по прокладке новых дорог и поддержанию в проезжем состоянии существующих.
Силы сторон.
Противник. Фронт обороны занимали: дивизия СС “Норд” (немцев), сводная финская дивизия; кроме того, предполагалось наличие на участке 6 пехотной дивизии финнов.
Свои войска: 23 гвардейская стрелковая дивизия, находившаяся на этом направлении с августа 1941 г.; 196 стрелковая дивизия, ранее принимавшая участие в боях на кестеньгском направлении; 263 стрелковая дивизия, участвовавшая в боях на других участках Карельского фронта; 67 и 80 морские стрелковые бригады, находившиеся на данном направлении три месяца; 8 лыжная бригада, находившаяся на фронте недавно; 52 гвардейский миномётный полк, впервые прибывший на данное направление; 15 отдельный миномётный дивизион, находившийся на данном направлении три месяца; две дальнобойные батареи, прибывшие с других участков фронта.
Исходя из соотношения сил, можно было сделать вывод, что даже при соответствующей перегруппировке, учитывая укрепления противника, лесисто-болотистую местность, бездорожье и распутицу, сил для разгрома обороняющегося противника было недостаточно.
План операции.
Цель охватом левого фланга противника, с одновременным нанесением вспомогательного удара в направлении грунтовой дороги на Кестеньга, уничтожить Кестеньгскую группировку противника, овладеть районом Кестеньга, в дальнейшем выйти на рубеж р. Софьянга. Исходя из этого, было решено нанести главный удар тремя дивизиями (без одного полка) на фронте озеро Нижнее, шоссе Лоухи - Кестеньга, охватывая левый фланг противника; вспомогательный удар силами 67 морской стрелковой бригады в направлении Лохивара, одним стрелковым полком сковать противника на фронте (иск.) дороги Лоухи-Кестеньга, сев. берег озера Бол. Логи-Ярви. Правый фланг ударной группировки обеспечивался 8 отдельной лыжной бригадой, которая должна была наступать вдоль южного берега оз. Нижнее, оз. Елеть, с выходом на дорогу Кестеньга - Окунева Губа.
Началу операции предшествовал подготовительный период, включавший перегруппировку и сосредоточение войск, строительство новых и улучшение существующих дорог, накопление запасов всех видов и доразведку обороны противника.
Вся операция, не считая подготовительного периода, планировалась на 14-15 суток.
Задачи.
23 гвардейская стрелковая дивизия с 15 отдельным миномётным дивизионом с исходного положения между озёрами Ниж. и Верх. Чёрное должна была наступать вдоль северного берега оз. Верх. Чёрное и далее в юго-западном направлении на западный берег оз. Ярош-Ярви. Задача: охватывая левый фланг противника, выйти в тыл его группировки и во взаимодействии с 263 стрелковой дивизией уничтожить эту группировку; в дальнейшем развивать удар на Кестеньга, не давая противнику возможности задержаться на промежуточном рубеже.
Развертывание и ход боевых действий.
В период с 19 по 23 апреля войска вели разведку противника, производили перегруппировку и пополнение запасов на период предстоящей операции. К исходу 23 апреля войска заняли исходное положение.
За этот период противник активности не проявлял, поэтому все подготовительные мероприятия и выдвижение частей в исходное положение проходили нормально. Подготовка наступления была скрыта от противника.
В 6 час. 24 апреля 1942 г. войска перешли в наступление.
23 гвардейская стрелковая дивизия с приданными частями, выполняя поставленную задачу, в течение 24-25 апреля вела бой с двумя батальонами противника и, медленно продвигаясь вперёд, к 19 час. 25 апреля вышла на рубеж, которым должна была овладеть к исходу 24 апреля. За два дня дивизия продвинулась на 6-7 км. Такое медленное продвижение объясняется тем, что части наступали в крайне трудных условиях, по бездорожью, резко пересечённой лесисто-болотистой местности при наличии покрова снега 50-70 см, без лыж, преодолевая сильное сопротивление и сложную систему инженерных заграждений противника. Одной из причин медленных темпов продвижения нужно считать также плохое управление войсками вследствие отрыва штабов от наступающих частей. Тем не менее дивизии удалось прорвать фронт между озерами Нижнее и Верхнее Черное.
8 лыжная бригада, обеспечивая правый фланг 23 гвардейской дивизии, в течение 24 и 25 апреля вела бой с батальоном противника и к исходу дня овладела г. Нято-Вара, продвинувшись на 6 км. Причины медленного продвижения были те же, что и у 23 дивизии, с той лишь разницей, что бригада наступала на лыжах. В течение 24 и 25 апреля связь с лыжной бригадой поддерживалась только по радио через 23 гвардейскую дивизию, командиру которой бригада была подчинена.
Период с 26 по 30 апреля.
8 лыжная бригада, наступая вдоль южного берега оз. Елеть, 30 апреля вышла на дорогу Окунева Губа – Кестеньга; продвинувшись на 12 км, бригада оседлала дорогу фронтом на юг; здесь она выслала одну роту в Окунева Губа и получила новую задачу - к утру 1 мая выйти на перекресток дорог 2 км севернее Кестеньга.
23 гвардейская стрелковая дивизия, ведя бой с двумя батальонами противника, опирающегося на систему противотанковых препятствий, медленно продвигалась вперёд. Непосредственно за боевыми частями прокладывался колонный путь, без которого невозможно было движение артиллерии и транспорта.
К исходу 30 апреля дивизия вышла на рубеж: двумя полками на юго-западный берег оз.Ярош-Ярви и западнее безымянного озера фронтом на юг и юго-восток и одним полком на юго-западный берег оз. Верх. Черное фронтом на восток. Таким образом, за четыре дня дивизия продвинулась на 8-10 км, имея средний темп продвижения 2.5 км в сутки.

К 27 апреля, в полосе наступления были установлены части противника, ранее действовавшие на кандалакшском и ухтинском направлениях, что указывало на переброску противником резервов в район Кестеньга. Командующий фронтом приказал в целях прекращения дальнейшей переброски сил противника развить активные разведывательные действия на ухтинском направлении.
Командующий фронтом генерал В.Фролов в своих воспоминаниях писал: "23-ю дивизию нечем было поддержать. Опять все решали резервы, нужна была хотя бы одна дивизия, но ее неоткуда было снять. Поэтому бои в этом направлении постепенно затихли".
Впоследствии немецкий генерал Дитмар, оценивая эти события, напишет, что в результате ударов русских на кестеньгском направлении создалась критическая ситуация, которую удалось локализовать силами 163-й гитлеровской дивизии, спешно переброшенной сюда из района р. Свири.
Краткие выводы.
Задача, поставленная войскам кестеньгского направления, выполнена не была, несмотря на превосходство в силах и на исключительное мужество и упорство, проявленные в боях личным составом.
В директиве “Об итогах наступательных боёв 14 и 26 армий” командующий Карельским фронтом отмечал, что выучка войск наступательным действиям ещё не соответствует требованиям современного боя и условиям Карельского театра, а также указывал на неподготовленность командного состава, плохую организацию взаимодействия, плохое управление войсками, особенно подчёркивая, что тактические действия мелких подразделений в лесисто-болотистой местности не отработаны.
Тем не менее Кестеньгская и Мурманская наступательные операции сорвали планы противника по захвату Мурманска и станции Лоухи Кировской железной дороги, помогли обороне Ленинграда и улучшили позиции советских войск на отдельных участках Карельского фронта. Только на кестеньгском направлении отборные части немецкой дивизии СС «Север» потеряли до 5000 солдат и офицеров убитыми.
Финский офицер службы информации О.Пааволайнен сделал в своем дневнике следующую запись о боях весной 1942 г. на лоухском (кестеньгском) направлении: «Наступление русских в Беломорье… вызвало напряжение чувств. Оборонительные бои на лоухском направлении официально объявляются сегодня завершенными. Снова пиррова победа. Эта мысль появляется у многих, хотя сообщается, что враг потерял 11 000 человек убитыми… Прошел почти год с начала войны. Тогда наивно говорили о парадном марше в Выборг и военном походе в несколько недель. Сейчас, год спустя, все кажется неясным, ненадежным, неопределенным».
Противник не осмелился перебросить на юг ни одной дивизии с севера. Немецкая дивизия СС "Север" так и сидела в окопах до сентября 1944 года.