Жуткая история петра и февронии. Пётр и Феврония возвращаются в Муром

Если не считать преданий Муромской земли, то о жизни преподобных Петра и Февронии рассказывает поэтическая повесть Ермолая Прегрешного. Она была написана по просьбе митрополита Московского Макария и приурочена к Собору Русской Православной Церкви, где супругов причислили к сонму святых.

По преданиям, умирающий змий-искуситель обрызгал кровью младшего брата муромского князя – Петра. От чего у него все тело покрылось незаживающими ранами, которые не мог вылечить ни один лекарь. Исцелила молодого князя дочь собирателя меда по имени Феврония, приготовив ему целебную мазь. По условиям девушки, Петр должен был на ней жениться после выздоровления, но он решил откупиться богатыми дарами. Но Феврония не приняла их. Через некоторое время болезнь к князю вернулась. Он вынужден был снова обратиться к девушке за помощью и на этот раз сдержал данное ей слово.

Вскоре Павел умер, и княжеская власть перешла к Петру. Бояре были недовольны низким происхождением княгини. Предложили ей забрать все, что она захочет, и покинуть город. Феврония забрала только мужа. После того как они покинула город, началось кровопролитие. Жители города упросили супругов вернуться обратно.

Княжеская чета правила Муромом справедливо: супруги украшали храмы, примиряли враждующих, помогали нуждающимся, были верны и преданны друг другу: Петр не оставил Февронию ради людских наветов и нареканий, и она в свою очередь не покидала его в трудные минуты. Прожили они до глубокой старости. В конце жизни приняли постриг и наказали похоронить их вместе. Умерли Петр и Феврония в один день и час. Но последний завет супругов не был выполнен: их положили в отдельные гробы и разнесли по разным храмам. Однако вскоре почившие были найдены вместе. Люди несколько раз пытались разъединить тела Петра и Февронии, но они все равно оказывались рядом.

Хотя житие праведников написано на основе легенд, но есть летописи (например, Воскресенская и другие) подтверждающие факт правления Муромом в 1203 году князем, которого вылечила девушка из простого сословия, в последствии ставшая его женой. Феврония (Евфросиния) помогала Петру (Давиду) практическими советами, а также занималась благотворительностью. Княжили они 25 лет, у них было двое сыновей и внук. По летописным сведениям старший сын Юрий и внук Олег погибли во время сражения с волжско-камскими булгарами, а младший сын Святослав умер за несколько дней до кончины родителей.

Почитание Петра и Февронии началось задолго до их канонизации. Еще в 15 веке проходили службы этим святым. В 1446 году муромские супруги стали покровителями русских царей.

Впервые как идеальная супружеская пара Петр и Феврония упоминаются в послании митрополита Макария к царю Ивану IV. Иван Грозный почитал святых еще и как помощников в ратном деле.

На протяжении веков многие высочайшие особы приезжали поклониться мощам муромских чудотворцев: царица Ирина Годунова, Петр I, Екатерина II, Николай I, Александр II и многие другие. И по сей день тысячи людей приезжают в Муром, поклониться святым мощам супругов. А священнослужители ведут специальную книгу, в которую записывают чудеса, происходящие с верующими после молитвы Петру и Февронии.

Эта статья называется Испытания для Петра и Февронии, поскольку на долю этих святых выпала ноша проносить свою любовь через унижения и лишения за неё саму.

Малое Вознесение на Никитской

В Москве, на улице Большая Никитская, в храме Вознесения Господня (“Малом Вознесении”), что напротив консерватории, есть придел русских святых . Эти святые прославляются Церковью не как преподобные, хотя они и приняли в конце своей жизни схиму, не как мученики и исповедники, хотя они и были изгнаны из своего города. Пост и молитва были частью их семейной жизни, уни­же­ниям и опасностям они подвергались за то, что хранили верность друг другу.

Святые Петр и Феврония дали пример идеальной христианской семьи. Именно за это они удостоены церковного почитания, именно поэтому их жизнь вот уже более восьми веков служит примером должного отношения супругов к церковному браку и друг к другу. Обратиться к опыту жизни этих людей мы хотели бы в этой статье.

Обстоятельства их жизни мы узнаем из “Повести о Петре и Февронии”, написанной в первой половине XVI в. Ее автором был священник одного из кремлевских соборов Ермолай (в монашестве Еразм), входивший в круг церковных писателей и агиографов, сформировавшийся вокруг святителя Макария Московского.

Со времени преставления святых до времени написания “По­вести” прошло более 300 лет(1), и хотя можно предполагать, что местное началось сразу же после их общей кончины (чему, вероятно, особенно способствовало чудо, случив­шее­ся вскоре после нее), устное предание не сохранило многие факты их жизни.

Перед Ермолаем-Еразмом вставала задача воссоздать облик этих людей, скрытый как пеленой времени, так и тайной святости, которая всякого праведника оберегает от нескромных взоров. Такая реконструкция должна быть не только достоверной, но и доступной. Поэтому Ермолай-Еразм, чтобы сделать свое повествование красочным и занимательным, чтобы увлечь им чи­тателя, дополнил его за счет фольклорного материала.

В результате получилась не столь­ко “биография” святых(2), сколько произведение, вместе с немногими фактами из жизни Петра и Февронии преподающее учение о христианском браке, и вместе с тем увлекательное и доступное - бла­го­да­ря привлечению фольклорных мотивов - читателю XVI в.(3)

Именно как повествование о том, как зарождается христианская семья, какие этапы в своем становлении она проходит, каково ее назначание, какие испытания выпадают на долю супругов и какой венец уготован достойно подвизавшимся на этом поприще, мы предлагаем еще раз прочесть эту “Повесть”.

Источник: photosight.ru

Предыстория

Совместная жизнь двух людей не может начаться внезапно, “по волшебству”. Должен быть пройден долгий, непростой путь, прежде чем человек, который до той поры - какие бы обстоятельства и лица его ни окружали, - в конечном счете одинок в мире и перед лицом Божиим(4), смог бы приблизиться к другой неповторимой личности и отдать ей свою волю: соединиться с ней в один ум, в одно сердце, “в плоть едину”, - то есть создать семью. Одним из важнейших этапов этого пу­ти бывает встреча двух людей, которым неизведанным Божественным Промыслом о них уготовано стать мужем и женой.

Однако Ермолай-Еразм начинает свою “Повесть” не с описания встречи Петра и Февронии. Он предваряет его историей о змееборчестве Петра.

Жил в Муроме князь Павел, и случилось с ним . К его жене стал летать некий змей с целью склонить ее на блуд, причем для всех окружающих он выступал в обличье законного супруга. Женщина хитростью узнала тайну змея: умереть он может только “от Петрова плеча, от Агрикова меча”.

У Павла действительно был младший брат Петр, который с юности отличался благочестием, имел “обычай ходити по церквам уединяяся”. В одном храме явился ему некий отрок и указал Агриков меч, хранившийся в алтарной стене. Понял тогда Петр, что именно он должен убить змея.

Тяжелое испытание при­шлось выдержать Петру, ведь змей был в облике его родного брата. И хотя только что Петр видел князя Павла в его покоях, спустя короткое время, он увидел в покоях своей снохи кого-то, кто схож с Павлом, как две капли воды. Из-за такого сходства нелегко было ему поднять меч на оборотня. Однако Петр собрал все свое мужество и убил лукавого змея(5).

Источник этого рассказа не вызовет сомнений: им был мотив поединка витязя и чудовища, столь распространенный в волшебной сказке. Мы не знаем, как этот эпизод “По­вес­ти” соотносится с реальными событиями жизни ис­то­ри­че­ско­го князя Петра и его старшего брата Павла. Скорее всего, такое соотнесение и не предполагалось ав­то­ром. Уст­ное предание, по всей видимости, не донесло до Ермолая-Еразма сведений о молодости Петра.

Недостаток этих сведений он решил восполнить за счет привлечения фольклорного мотива, который читатель должен был осмыслить аллегорически(6). При таком осмыслении эта история может служить образом того, какой путь пришлось пройти князю Петру до встречи с Февронией и что послужило причиной этой встречи.

Не вдаваясь в подробности, от­ме­тим, что в I главе “По­вес­ти” “внимание со­сре­до­то­че­но на психологических пере­жи­ва­ни­ях и сомнениях князя Петра, который должен ре­шить­ся убить змея, имеющего облик его брата”(7). Он дважды проверяет свою догадку о том, что некто, виденный им в горнице снохи в облике брата, на самом деле - змей.

Эти сомнения не случайны: князь Петр осознает степень той ответственности, которая лежит на нем. Только он может убить змея, угрожающего семье его брата, но при этом, проявив излишнее рвение, он может стать и братоубийцей.

Фактически это образ жизненного пути человека, который наделен властью, в данном случае князя, ответственного за своих подданных. Но не только князя. Одновременно, это образ мужского призвания вообще: каждый мужчина на своем жизненном пути берет на себя ответственность за других, ту ответственность, когда от его решимости и мужества зависит жизнь другого.

Но пока Петр один, груз такой ответственности оказывается губителен для него. Не то чтобы он не справился со своей задачей, напротив: змей повержен, - но перед смертью он обрызгал Петра своей ядовитой кровью, и Петр заболевает. Болезнь князя Петра, то есть на языке аллегорий: некая ущербность его естества вообще, - и является завязкой “Повести о Петре и Февронии”. Причем недуг Петра настолько серьезен, неполноценность его природы настолько существенна, что если не исправить ее, для князя Петра невозможна сама жизнь. Его мужество, его решимость, все другие человеческие качества не оставили его, но он “оструплен” и не может воспользоваться ими.

Исцелить его может лишь соединение с другой личностью.

Немощствующий Петр отправляется на поиски исцеления.

Встреча-Узнавание

Поиск исцеления сводится для князя, по Ермолаю-Еразму, к поискам лекаря, то есть человека, который помог бы ему исцелиться. При этом поиск - это сознательное действие, направленное на то, чтобы избавиться от неполноценности своей природы. Исправить такую ущербность может только Творец, и, таким образом, поиск лекаря для Петра - это поиск Воли Божией о себе.

Именно этот поиск приводит его к встрече с девицей Февронией, которая и оказывается способной исцелить Петра. Примечательно, что князь встречает ее тогда, когда недуг привел его к полному истощению: к тому времени он уже настолько ослабел, что не мог ни ходить самостоятельно, ни сидеть на коне. Его душевные силы также уже были на исходе. Так и Господь открывает нам Свою Волю о нас только тогда, когда мы в своем вопрошании достигли наибольшего напряжения, и все существо наше уже истончилось, чтобы принять в себя Его Волю.

Ермолай-Еразм так описывает эту встречу. Один из слуг князя Петра повстречал в селении Ласково необычную деву: дочь бортника-“древолазца” скромно ткала полотно в своем доме, а перед нею скакал заяц. Но еще больше он был поражен ее мудрыми речами. Феврония предстает здесь в ореоле фольклорных образов: автор использует в своей “Повести” сказочный сюжет о девке-седмиделке (то есть делающей семь дел одновременно), ум которой заставляет князя жениться на ней.

Оказалось, что она знает и то, как исцелить князя:

“Да приведеши князя твоего семо. Аще будет мяхкосерд и смирен во ответех, да будет здрав!”, - говорит Феврония. Князь же через отроков своих вопрошает ее: “«Повеж ми, девице, кто есть хотя мя уврачевати? Да уврачюет мя и возмет имение много». Она же не обинуяся рече: «Аз есмь хотя и уврачевати, но имения не требую от него прияти. Имам же к нему слово таково: аще бо не имам быти супруга ему, не требе ми есть врачевати его»”(8).

Условием исцеления князя оказывается брак с Февронией. А на языке аллегории этот брак сам есть лекарство, восполняющее недостаток природы Петра. Таким образом, в словах Февронии содержится ответ на вопрошание Петра о том, каков Господень замысел о нем. Но Петр еще не познал ее ответ как Волю Божию о себе: “Како князю сущу древолазца дщи пояти себе жену!”(9), - мысленно восклицает он.

Сюжет “Повести” развивается по законам сказки о мудрой деве, но одновременно автор раскрывает и законы развития человеческих отношений. После встречи двух людей наступает период, за время которого они узнают друг друга. То, что в жизни происходит в течение долгого времени, состоит из многих этапов, у Ермолая-Еразма сжато в один эпизод: эпизод испытания Февронии Петром.

Князь ставит перед Февронией неисполнимую задачу: пока он моется в бане, она из пучка льна должна наткать столько полотна, чтобы хватило ему на одежду, а затем и сшить ее. Это испытание не навыков рукоделия, а мудрости Февронии. Свое задание Петр предваряет словами: “Си девица хощет ми супруга быти мудрости ради”.

Он сомневается, действительно ли она обладает духовным зрением, зрением сердца, или ее речи - только уловка, объясняющаяся желанием не упустить блестящую партию. Иными словами, Петр испытывает ум Февронии, - тот ум, который, по святоотеческому пониманию, есть средоточие человеческой личности. Он хочет узнать не ее слова, не навыки, которые давались воспитанием, а саму Февронию в глубине ее сердца.

И вот что отвечает Феврония слуге, передавшему ей задание князя:

“«Взыди на пещь нашу и, снем з гряд поленце, сне­си се­мо». Он же, послушав ея, снесе поленце. Она же, отмерив пя­дию, рече: «Отсеки сие от поленца се­го». Он же отсече. Она же глагола: «Возми сий утинок поленца сего, и шед даждь князю своему от мене, и рцы ему: в кий час се повесмо аз очешу, а князь твой да приготовит ми в сем утинце стан и все строение, киим сотчется полотно его» <…> Князь же рече: «Шед рцы девицы, яко невозможно есть в такове ма­ле древце и в таку малу годину сицева строения сотворити!» <…> Девица же отрече: «А се ли возможно есть, человеку мужеска возрасту вь едином повесме льну в малу го­ди­ну, в ню же пребудет в бани, сотворити срачицу, и пор­ты, и убру­сец?». Слуга же отоиде сказа князю. Князь же дивлеся ответу ея”(10).

Петр не просто удивляется тому, как удачно вышла Феврония из затруднительного положения. Он удивляется как человек, перед которым открылся сокровенный внутренний облик другого. Без знания человека, без того, чтобы нам было открыто сокровенное его существа, невозможны те наши с ним отношения, которые в дальнейшем могут стать отношениями семейными. Но само по себе это знание еще не значит, что мы готовы принять именно этого человека как нашу неотъемлемую часть, как нашу судьбу.

С честью вышедшая из испытания Феврония исцеляет кня­зя. Но он не собирается жениться и отправляется в Муром. И здесь обнаруживается, что его болезнь не сводится к оструп­ле­нию кожи, что причины ее гораздо глубже. По дороге домой он вновь покрывается струпьями. Некая неполноценость его природы открывается теперь самому Петру. Вылечить ее можно, лишь соединившись с той девушкой, слова которой так поразили князя. Петр возвращается в село Ласково и со­гла­ша­ется взять замуж Февронию. Только теперь он ис­це­ля­ет­ся окончательно. Вместе с молодой княгиней Петр воз­вра­щается в Муром.

В дальнейшем Ермолай-Еразм уже не прибегает в своей “Повести” к заимствованиям из фольклора. Мы можем предположить, что он пользуется устным муромским преданием, сохранившим реальные факты из жизни святых, которая теперь имеет своим центром исполнение Христовых заповедей, что под­чер­ки­ва­ет Ермолай-Еразм:

“Приидоста же во отчину свою, град Муром, и живяста во всяком благочестии, ничто же от Божиих заповедей остав­ляю­ще”(11).

В чем заключается исполнение заповедей по отношению друг к другу, становится предметом дальнейшего повествования.

Испытания

«Житие святых Петра и Февронии Муромских в живописи Александра Простева»

Период узнавания, когда двое людей шли навстречу друг другу, как бы прекрасен сам по себе он ни был, - все же только прелюдия к семейной жизни.

С момента заключения брака для этих двоих начинается принципиально иная жизнь, полная своих радостей, но и особых, неизвестных до этого молодым испытаний.

Именно на испытаниях, выпавших на долю Петру и Февронии, сосредотачивает свое внимание Ермолай-Еразм. Он делает это потому, что в таких ситуациях наиболее отчетливо обнаруживается путь следования заповедям Божиим.

Первое испытание, которому подвергаются Петр и Феврония (как и все молодые семьи) - это испытание бытом , а именно, разностью привычек и бытовых навыков, которые каждый из них получил в процессе воспитания и накопил за время самостоятельной жизни.

Встреча и узнание друг друга не могут обнаружить эту разницу в мелочах, которая существует между молодыми людьми; выявить и со временем сгладить ее может только совместная жизнь; причем, окружение молодых может как облегчить, так и усложнить процесс привыкания их друг к другу и стирания этой разницы. Именно второй вариант мы наблюдаем в жизни Петра и Февронии.

Мы застаем их в то время, когда Петр начал княжить в Муроме после смерти своего брата Павла. И тогда разница в происхождении и в воспитании, существовавшая между ним и Февронией, становится поводом для следующего происшествия.

“Некогда бо некто от предстоящих ей прииде ко благоверному князю Петрови навадити на ню, яко «от коегождо, - рече, - стола своего без чину исходит: внегда бо встати ей, взимает в руку свою крохи, яко гладна!». Благоверный же князь Петр, хотя ю искусити, повеле да обедует с ним за еди­ным столом. И яко убо скончавшуся обеду, она же, якоже обычай имеяше, взем со стола крохи в руку свою. Князь же Петр приим ю за руку и, развед, виде ливан добровонный и фимиян. И от того дни остави ю к тому не искушати”(12).

Петр, хотя и мягко, желает укорить и отучить супругу от ее привычки. Своим жестом он как бы желает сказать: “Посмотри! Ради чего ты это делаешь? Это только крошки!”. И тут то, что только что было крошками, оказывается благовониями.

Жест Петра, в котором можно уловить оттенок превозношения над женой и, может быть, уже приготовленное поучение, оказываются бессмысленными: “обычай” жены, пусть несоответствующий привычкам супруга и даже противоречащий придворному этикету (этот “чин” - только человеческое установление), свят и должен приниматься мужем с благоговением или же исправляться с терпением и без превозношения над нею. Тем более он не должен принимать чьих-то наговоров на супругу. Всякий третий для мужа и жены - посторонний.

Петр “от того дни” перестал “искушать” Февронию, проверять, соответствует ли ее поведение некоему порядку, принятому в его доме. В их отношениях главными стали любовь и обоюдное терпение, а не желание подчинить другого собственным привычкам.

Но испытания возникают не только внутри семьи, часто они приходят и извне. Такое испытание постигло и семью князя Петра. Через много лет, когда мир и любовь были уже постоянными гостями в его доме, знать Мурома воздвигла гонение на свою княгиню.

“И по мнозе времени приидоша к нему сь яростию боляре его, ркуще: «Хощем вси, княже, праведно служити тебе и само­держцем имети тя, но княгини Февронии не хощем да господьствует женами нашими. Аще хощеши самодержцем быти, да будет ти ина княгини. Феврония же, взем богатество довол­но себе, отоидет, амо же хощет!». Блаженный же Петр, яко же бе ему обычей, ни о чесом же ярости имея, со смирением отве­ща: «Да глаголита к Февронии, и яко же речет, тогда слы­шим»”(13).

Причина просьбы бояр - зависть их жен, которую Ермолай-Еразм объясняет двояким образом. С одной стороны, они завидуют тому, что крестьянка стала княгиней, с другой - видят явное благоволение Божие к жене своего князя:

“Княгини же его Февронии боляре его не любяху жен ради своих, яко бысть княгини не оте­чества ради ея, Богу же прославляющу ю добраго ради жи­тия ея”(14).

Бояре не просто требуют выдворения Февронии, с самых первых своих слов они мыслят супругов раздельно: “Хотим, чтоб Петр остался, Феврония же - ушла; возьми себе другую жену, не все ли тебе равно!”. С самого начала они как бы не берут в расчет, что их князь и княгиня - муж и жена, что они одно, что люди не могут их разлучать; с самого начала они пренебрегают браком как таинством, как Божиим установлением.

Нас может удивить: почему Петр отсылает бояр к Февронии, почему он сразу не отказывает им? Ответ Петра свидетельствует об одной из важнейших черт христианского брака, а именно о том, что каждый из супругов имеет над другим власть. Причем власть эта распространяется на самые сокровенные стороны личности другого. Бояре ставят вопрос так: или ты, Петр, - самодержец, или - муж Февронии. Петр - князь, самодержец по призванию.

Он, по свидетельству самих бояр, обладает всеми необходимыми качествами для того, чтобы быть во главе города, наверняка, он имеет к этому и личную склонность. Более того, он поставлен на это место Божиим Промыслом. Но именно в вопросе, быть ли ему князем, то есть следовать ли ему его - природному и Божественному - призванию, он обращается за советом к жене. Ей делить с ним все тяготы его пути, поэтому она имеет право дать согласие на путь своего мужа или закрыть для него этот путь(15).

И вот бояре устраивают пир, надеясь получить у Февронии согласие покинуть город, когда ум ее, возможно, будет отуманен вином.

“Они же неистовии, наполнившеся безстудия, умыслиша, да учредят пир. И сотвориша. И егда же быша весели, начаша простирати безстудныя своя гласы, аки пси лающе, отнемлюще у святыя Божий дар, его ей Бог и по смерти неразлучна общал есть”(16).

Последними словами Ермолай-Еразм вскрывает суть происходящего. Бояре не просто имеют в виду политическую выгоду и потворствуют тщеславию своих жен, но исподволь посягают на нечто большее: они дерзают разлучать мужа и жену, отнимать у Февронии Божий дар, его же дал ей Бог.

Эти слова можно повторять вновь и вновь, напоминая каждому, живущему в браке, драгоценность того дара, которым он обладает.

Феврония знает его ценность. Она не возмущается требованием бояр: княжение - ценность временная. Она не хочет богатства, потому что желает только одного сокровища: “Ничто же ино прошу, - говорит Феврония, - токмо супруга моего князя Петра!”(17).

Петр также знал ценность того, чем он обладает. Кроме этого, выше его призвания, выше власти, почестей, привычного комфорта была для него заповедь Христова:

“Блаженый же князь Петр не возлюби временнаго самодержавьства, кроме Божиих заповедей, но по заповедем Его шествуя держашеся сих, якоже богогласный Матфей в своем благовестии вещает рече бо, яко иже аще пустит жену свою, развие словеси прелюбодейнаго, и оженится иною, прелюбы тво­рит. Сей же блаженный князь по Еуангеллию сотвори: одер­жание свое, яко уметы вмени, да заповеди Божия не разрушит”(18).

Вместе с Февронией Петр покидает город.

Достоинство христианского брака

«Житие святых Петра и Февронии Муромских в живописи Александра Простева»

Изгнанные из своего города Петр и Феврония на судах, которые им дали изгнавшие их бояре, плывут по реке Оке. В это, по-видимому, самое трудное для их семьи время Феврония вновь проявляет свою мудрость, высокое нравственное чувство и замечательную выдержку. Мудрость ее проявляется в следующем эпизоде.

На судне, на котором плывут в неизвестность Петр и Феврония, оказался какой-то человек с женою. Он увидел Февронию и посмотрел на нее с плотским помыслом.

Она же уразумела его мысли и попросила его зачерпнуть и испить воды с одной стороны судна, а затем с другой. После того, как он повиновался, Феврония спросила: “Как по твоему, одинакова ли по вкусу вода?”.

“Он же рече: «Едина есть, госпоже, вода». Паки она рече си­це: «И едино естество женско есть. Почто убо, свою жену оставя, чюжиа мыслиши!». Той же человек <…> бояся к тому таковая помышляти”(19).

Вчитаемся в слова Февронии. На первый взгляд они очень просты и доступны: “С точки зрения своего естества, - как бы говорит она, - все женщины одинаковы, и если ты думаешь найти нечто новое с чужой женой, то ошибаешься. Не лучше ли тебе сохранять верность своей!”.

Но мы можем второе предложение из фразы Февронии - “Почто убо, свою жену оставя, чюжиа мыслиши!” - прочесть и с ударением не на слове свою, а на слове жена. Тогда это бесхитростное высказывание откроет нам глубину христианского учения о браке.

При таком чтении нам станет ясно, что жена дана мужу не ради удовлетворения его естественного желания, но призвание ее несравнимо больше. Личность жены не сводится только к ее телесности. Ее душа и ее дух также вступают в отношения с соответствующими сторонами личности мужа. В , ибо имеют общие духовные устремления - ко Христу, в одну душу, ибо у них должны быть общие жизненные интересы, в одно тело(20).

Только такое соединение дает полноценную христианскую семью. Такое соединение делает взаимную любовь супругов тем путем, который ведет их к преображению Христовой благодатью, к спасению. И тогда слова Февронии можно перефразировать так: “Подумай, что есть для тебя твоя жена, подумай о ее достоинстве пред Богом! Она соединена не только с твоим телом, но с духом и душой. Не желай чужой жены, потому что если ты нарушишь верность своей, то разрушишь это таинственное единство! А оно неповторимо и дороже всяких иных призваний, единств и желаний”.

Примечательно, что эпизод, раскрывающий учение о христианском браке, Ермолай-Еразм композиционно помещает именно после повествования об изгнании Петра и Февронии, тем самым как бы дополнительно убеждая читателя, что выбор, сделанный святыми, был верен и единственно возможен для христианина, тем самым еще раз подтверждая непреложную ценность христианского брака.

В тот же день, к вечеру, когда изгнанники готовились к ночлегу на берегу Оки, между супругами произошел следующий разговор.

“Блаженный же князь Петр яко помышляти начат: «Како будет, понеже волею самодержьства гонзнув?». Предивная же Феврониа глагола ему: «Не скорби, княже, милостивый Бог, Творец и Промысленник всему, не оставит нас в низшете быти!»”(21).

Петра начали мучать сомнения, правильно ли он поступил, покинув Муром, не оказав сопротивления боярам, не настояв на своем. По-видимому, особенно ему была тяжела мысль о том, что он самовольно сложил с себя ту ответственность за свой город, за своих людей, которую возложил на него Господь. Возможно, к этому примешивалась и тайная мысль о том, что теперь его ждет бедность и нелегкая жизнь странника. И в этот момент слово супруги оказывается целительным для него, рассеивая обе темные мысли(22).

Феврония говорит мужу о Боге, о Его милосердии и Промысле, призывая искать Его Волю, напоминая, что Творец, призвавший его к княжескому служению, может указать ему новый путь или вернуть на прежний. Она утешает его, объясняя, что Бог, соединивший их в мужа и жену, не допустит разрушения их союза, даст необходимое им для жизни.

В одной фразе Февронии проявляется все ее мужество, вся ее верность призванию. Если призвание мужчины - брать на себя и нести ответственость за других, то призвание женщины - в другом; она призвана в любых обстоятельствах хранить единство, целостность, дух семьи. В подтверждение ободряющих слов Февронии той же ночью происходит следующее.

“На брезе же том блаженному князю Петру на вечерю его ядь готовляху. И потче <= посече> повар его древца малы, на них же котлы висяху. По вечери же святая княгини Феврониа хо­дящи по брегу и видевши древца тыя, благослови, рекши: «Да будут сия на утрии древие велико, имущи ветви и лист­вие». Еже и бысть. Вставши бо утре, обретоша тыя древца вели­ко древие имуще ветвие и листвие”(23).

Если семья не распалась, если супруги мужественно держатся друг за друга, за взаимную любовь, тогда и потерянное благополучие взойдет, как молодое дерево, выросшее за ночь, вернется в прежнее и возрастет благодаря любви и заботе жены.

Утром же справедливость слов Февронии подтвердилась и ина­че.

Не успели странники покинуть место своего ночлега, как из Муро­ма прискакал вельможа с вестью о том, что после изгнания князя в го­роде началась междоусобица, и многие бояре были убиты: “Кииждо их хотя державствовати, сами ся изгубиша”. Оставшиеся же в живых и весь народ слезно просили князя вернуться обратно: “Ныне же со все­ми домы своими раби ваю есмы, и хощем, и любим, и молим, да не оста­вита нас, раб своих!”(24).

Обратим внимание на то, что в своей речи бояре употребляют формы двойственного числа: раби ваю, да не оставита нас… Теперь уже и они мыслят супругов только вместе, как единое целое, и соглашаются быть рабами их обоих: как Петра, так и Февронии.

Князь и княгиня возвращаются в Муром. И вот как описывает Ермолай-Еразм их дальнейшее правление.

“Беху державствующе во граде том, ходяще во всех запове­дях и оправданиях Господних бес порока, в мольбах непрестан­ных и милостынях и ко всем людем под их властию сущим, аки чадолюбивии отец и мати. Беста бо ко всем любовь рав­ну имуще, не любяще гордости, ни грабления, ни богате­ства тленнаго щадяще, но в Бога богатеюще. Беста бо ко своему граду истинна пастыря, а не яко наимника. Град бо свой ис­тиною и кротостию, а не яростию правяще. Странныя при­емлюще, алчьныя насыщающе, нагия одевающе, бедныя от напасти избавляюще”(25).

Это идеал христианского правления. Для всех своих подданых они были как отец и мать, а не как владыки. Тем самым они осуществили тот образ земной жизни, который за столетие до них сформулировал преподобный Симеон Новый Богослов: “Бог для бытия в мире создал отца и сына. Без насилия и бедности ни рабом бы никто не был, ни наемником”(26).

Удалось им это потому, что благодатная любовь, которую они стяжали в своем браке, стала преизобиловать и излилась на всех окружавших их, граница их семьи как бы раздвинулась и включила в себя многих и многих. Но и тогда сама семья, взаимная любовь друг ко другу оставались для Петра и Февронии безусловной ценностью.

Подтверждение этому мы увидим в заключительном эпизоде “Повести”.

Мы ничего не знаем о том, были ли дети у святых супругов. Возможно, устное предание просто не донесло сведений об этом до Ермолая-Еразма. И все же примечательно, что он сам не воспользовался никаким фольклорным образом, не стал фантазировать на эту тему, вообще не касается ее ни единым словом. Для него и его повествования о христианском браке это обстоятельство из жизни его героев не имеет значения. Святости они достигли не многочадием, но взаимной любовью и хранением святости брака. Именно это - смысл и назначение его.

Эпилог

Постриг - Кончина - Посмертное чудо

Прошли годы. Когда Петр и Феврония состарились, и “егда приспе благочестное преставление ею”, они умолили Бога, чтобы им умереть в один час. Не могли они даже малого времени прожить друг без друга.

«Житие святых Петра и Февронии Муромских в живописи Александра Простева»

В ожидании же кончины, по обычаям того времени, они одновременно приняли постриг. Петр в монашестве был наречен Давидом, Феврония - Евфросинией. Монашество для них - это способ удалиться от княжеских забот, отдать больше времени молитве и таким образом достойно приготовиться к смерти.

Брачные обеты даже после пострига сохраняют для них свою силу, потому что они исполняют и последнее свое обещание друг другу - умереть одновременно. Вот то трогательное описание их кончины, которое дает Ермолай-Еразм.

“В то же время преподобная и блаженная Феврония <…> во храм Пречистыя соборныя церкви своима рукама шияше воздух, на нем же бе лики святых. Преподобный же и блаженный князь Петр <…> прислав к ней глаголя: «О сестро Еуфросиния! Хощу уже отоитти от тела, но жду тебе, яко да купно отоидем». Она же отрече: «Пожди, господине, яко дошию воздух во святую церковь». Он же вторицею послав к ней, глаголя: «Уже бо мало пожду тебе». И яко же третицею присла, глаголя: «Уже хощу преставитися и не жду тебе!»”.

А она уже заканчивала свою работу, ей оставалось только вышить ризы одного святого, лик которого был уже завершен.

“И преста, и вотче иглу свою в воздух, и преверте нитью, ею же шияше. И послав ко блаженному Петру, нареченному Давиду, о преставлении купнем. И, помолився, предаста святая своя душа <двойственное число - А. Б.> в руце Божии”(27).

Святые Петр и Феврония перед постригом завещали похоронить себя вместе, в одном гробе, который еще при жизни был вытесан для них из камня. Но супругов похоронили отдельно, “ркуще, яко во мнишестем образе неугодно есть положити святых вь едином гробе”(28).

«Житие святых Петра и Февронии Муромских в живописи Александра Простева»

Тогда и совершилось чудо, прославившее святых Петра и Февронию. Наутро люди нашли оба отдельных гроба пустыми. Святые же тела Петра и Февронии лежали в городе в соборной церкви Пречистой Богородицы, в одном гробе, который они сами повелели себе сотворить. Так Господь прославил не только Своих святых, но и еще раз запечатлел святость и достоинство брака, обеты которого в данном случае оказались не ниже иноческих.

* * *

Так завершилась земная жизнь святых Петра и Февронии. После их кончины почитание их постепенно распространялось за пределы Муромской земли и к XVI в., вероятно, охватило большинство жителей Московского государства.

В 1547 г. трудами святителя Макария Московского они были причислены Русской Православной Церковью к лику святых. Святитель Макарий заслуживает особого упоминания в связи с нашими святыми, так как его заботами были прославлены люди, достигшие праведности благодаря именно жизни в христианском браке.

Действенность молитвы к этим святым, которая творится Церковью уже 450 лет (годовщина их прославления праздновалась в прошедшем году), убеждает нас в подлинности того облика Петра и Февронии, который был воссоздан Ермолаем-Еразмом в его “Повести”. Они воистину стали покровителями христианского брака.

Именно им следует молиться о ниспослании в семью мира, об укреплении супружеских уз, о достижении семейного счастья.

Свое повествование автор “Повести” предваряет предисловием, в котором кратко напоминает читателю православное учение о Троице, о сотворении мира, о домостроительстве спасения. Завершает он свое вступительное слово напоминанием о призвании христианина.

Тем самым святые Петр и Феврония включены в величественную картину по-христиански понятой истории мира, они поставлены в один ряд с апостолами и мучениками и другими великими святыми. И удостоены они такого прославления “ради мужества и смирения”, проявленных ими в хранении заповедей Божиих в отношении брака. Этим они исполнили свое призвание христиан. Значит, каждый из тех, кто подвизается в христианском браке и следует их примеру, может быть поставлен в этот ряд и может стяжать венец, которого удостоились святые Петр и Феврония Муромские.

Сноски

1Му­ром­ский князь Петр Юрьевич (в постриге Давид), по летописным данным, умер в 1228 году, следовательно, совместная жизнь Пет­ра и его супруги Февронии приходится на конец XII-начало XIII вв.

2“Повесть о Петре и Февронии” заметно отличается от общепризнанных в макарьевскую эпоху образцов житийной литературы. Это привело к тому, что уже в XVI в. она неоднократно подвергалась переработкам. См. Дмитриева Р. П. Ермолай-Еразм - автор Повести о Петре и Февронии // Повесть о Петре и Февронии / Подготовка текстов и исследование Р. П. Дмитриевой. Л., 1979. - C. 117; Дмитриева Р. П. Вторичные редакции Повести о Петре и Февронии // Там же. - Сс. 119–146.

3Последние включались в литературную тра­ди­цию, в которой был очень развит жанр притчи, пред­по­ла­гав­ший аллегорическое прочтение ее сюжета. Возможно, что древнерусский читатель, исключительно чуткий к при­точ­ному жанру, фольклорные образы нашей “Повести” также воспринимал как аллегории и осмыслял их в соответствии с главной темой этого произведения.

4Единение в браке установлено Самим Богом, поэтому осуществляется и в нецерковном браке, - тем более тяжкие последствия вызываются поруганием таинства брака, осознанным или неосознанным.

5Повесть от жития святых новых чюдотворец муромских, бла­го­вер­на­го и преподобнаго и достохвалнаго князя Петра, нареченнаго во ино­че­ском чину Давида, и супруги его, благоверныя и преподобныя и достохвалныя княгини Февронии, нареченныя во иноческом чину Еуфросинии // Повесть о Петре и Февронии. - Сс. 211–213 (далее: Повесть). При всех ссылках на этот памятник мы пользуемся текстом его первой редакции, определенном в издании Р. П. Дмитриевой как ав­тор­ский. См. Повесть о Петре и Февронии. - Сс. 209–223.

6Хотя мотив змееборчества в “Повести” и соотносим с фольклорным, сам факт бесовского оборотничества известен православной аскетике. В частности, случай из жизни архиепископа Феодора (Поздеевского; †1937), аналогичный описанному выше, зафиксирован священником Сергием Сидоровым (†1937). Владыка Феодор в последний год своего ректорства в Московской Духовной академии окормлял некую душевнобольную. Когда однажды он не позволил ей уехать из Сергиева Посада, “она спросила меня, отчего я не пустил ее на вокзал, и уверяла, будто я был у нее утром и уговаривал уехать из Сергиева. Я тогда принял ее слова за бред явно больной <…> На другое утро я, вложив в панагию часть мощей преподобного Сергия, отправился к больной <…> Она сидела на постели, и против нее сидел мой двойник и убеждал ее немедля покинуть Сергиев. Я, пораженный, остановился на пороге. Двойник обернулся ко мне и, указывая на меня девушке, сказал: «Этому не верь, это дьявол». - «Ты лжешь», - сказал я и дотронулся до него панагией. Двойник мой тотчас исчез и больше не тревожил девушку, которая оправилась совершенно от душевной болезни, мучившей ее с семилетнего возраста” (Свя­щен­ник Сергий Сидоров. Записки / Публикация В. С. Бобринской // Златоуст. № 2. - Сс. 306–307; указано М. С. Першиным). Примечательно, что это событие непосредственно предшествовало травле владыки Феодора в либеральной прессе и последовавшему за этим снятию его с должности ректора Академии.

7Дмитриева Р. П. Вторичные редакции… - С. 138.

8Повесть. - С. 215.

10Повесть. - С. 216.

11Повесть. - С. 217.

13Повесть. - С. 218.

14Повесть. - С. 217.

15Известно, что один архиерей, рукополагавший тайных священников в годы гонений, прежде чем посвятить в сан одного из них, просил его узнать у своей жены, согласна ли она с этим решением своего мужа.

16Повесть. - С. 218.

18Повесть. - Сс. 218–219.

19Повесть. - С. 219.

20См. подробнее Профессор, протоиерей Глеб Каледа. Домашняя церковь. М., 1997. - Сс. 14–19, 182–183 и др.

21Повесть. - С. 219.

22Отметим, что в этом случае, как и в случае с человеком, принявшим плотской помысел, Феврония, по всей вероятности, проявляет такую проницательность, которую святые Отцы называли “естественной прозорливостью”. Ею - в от­личие от “благодатной прозорливости” - может обладать любой человек, хоро­шо знающий людей и по выражению глаз или мимике способный догадаться о со­стоянии души человека.

23Повесть. - Сс. 219–220.

24Повесть. - С. 220.

26Преподобный Симеон Новый Богослов. Творения. Т. 1. СПб., 1892. - Сс. 217, 316.

27Повесть. - Сс. 220–221.

28Повесть. - С. 221.

Вы прочитали статью . Читайте также.

Любой россиянин, несомненно, слышал о святых Петре и Февронии Муромских. Это чудотворцы, которые стали образцом семейной пары, прожившей в любви и верности многие годы, символом идеального супружеского союза....

Любой россиянин, несомненно, слышал о святых Петре и Февронии Муромских. Это чудотворцы, которые стали образцом семейной пары, прожившей в любви и верности многие годы, символом идеального супружеского союза. Смирение, кротость и другие православные добродетели получили признание на их примере.

В 1547 году Петр и Феврония Муромские были канонизированы представителями христианской православной церкви.

История о них была записана на бумаге в то же время, в XVI веке.

У муромского князя Павла, правившего в то время в городе, был младший брат Петр.

Однажды князь Петр начал болеть, его тело вдруг оказалось все в язвах и фурункулах. Он искал спасения от неизвестной болезни у врачей на Руси и в заморских странах, но никто не мог помочь знатному человеку.

Тогда князь послал гонцов во все земли с просьбой найти того, кто его излечит. И вот посланник князя заехал в одно русское село. Там он встретил девушку, поразившую в разговоре его своими мудрыми рассуждениями. Парень предложил ей попробовать исцелить князя.

Девица попросила, чтобы князь прибыл к ним в село, но предупредила, что вылечиться он сможет, если только умеет держать слово и добр к окружающим.

Звали девушку Февронией. Она в качестве награды за исцеление князя попросила его жениться на ней.

Когда князя Петра привезли в село, девица подула на хлебную закваску и повелела князю помыться в бане и затем намазать закваской все язвы и струпья, а один струп оставить.

Петр выполнил все ее наставления – сходил в баню и после мытья там же намазался целительной смесью, кроме одного струпа. Сразу же он почувствовал облегчение, кожа его очистилась, боли больше не было.

Однако девушка по имени Феврония не только казалась, но и поистине была очень мудрой. Она понимала, что князю Петру надо прежде всего исцелить душу, избавив ее от пороков, и тогда только излечится его тело. Феврония помнила, что Господь болезни насылает в наказание за грехи и поэтому, предвидя возможный обман князя по низости помыслов, наказала ему оставить один струп.

Петр поразился такому скорому выздоровлению и богато наградил девушку. Однако жениться на ней, как ранее обещал, он не захотел, так как она происходила из незнатной семьи. Феврония все дары отослала назад князю.

Петр вернулся в родной город полным сил и здоровья, лишь с одной оставшейся небольшой болячкой. Но через некоторое время от этого последнего струпа опять по его телу расползлись язвы и фурункулы.

На этот раз Петр усмирил свою и гордость и вернулся к мудрой девушке с твердым намерением сдержать слово и взять ее в жены. Князь отправил к ней посланника с мольбами о прощении. Феврония же не держала на сердце обиды и согласилась исцелить князя окончательно и стать его нареченной.

Точно так же Феврония подула на хлебную закваску и отдала князю. Петр, на этот раз окончательно излечившись, сдержал слово и сделал девушку княгиней, взяв ее в супруги.

Когда правивший в Муроме Павел скончался, Петр вместо него стал княжить в городе. Бояре с радостью приняли нового князя, но их знатные жены строили козни простолюдинке Февронии.

Накрученные своими злыми супругами, бояре возвели напраслину на скромную Февронию и поставили князю условие, чтобы он изгнал девушку из города. Князь послушался и повелел ей уйти, взяв с собой только одну любимую вещь. Феврония сказала, что хочет забрать с собой только его, своего любимого мужа.

Князь Петр помнил, что Господь заповедовал быть с супругой в горе и в радости и отправился в изгнание вместе с женой. Они отплыли из Мурома на двух кораблях.

По наступлении сумерек они высадились на суше. Князь сильно тревожился об их дальнейшей судьбе. Супруга успокаивала Петра, призывая надеяться на милость Божию.

И она была права. Уже через день бояре из Мурома прислали послов, прося князей вернуться, так как после того, как они отплыли, знать не смогла выбрать другого правителя, все передрались и сейчас хотели опять спокойствия и мира.

Будущие святые не стали злобствовать на обидевших их бояр и возвратились. Они правили Муромом мудро и справедливо многие годы, уважая Божьи заповеди и сея вокруг добро. Заботились о горожанах, оказывали помощь неимущим, были словно любящие родители для своих родных детей.

Не смотря на социальное положение человека, они любого одаривали любовью и душевным теплом, препятствовали злым поступкам и жестокости, не корпели над деньгами и любили и почитали Бога. Горожане ценили и уважали их, стремящихся помочь всем и каждому, насытить и облачить, исцелить болезных и дать наставления заблудшим.

Достигнув преклонного возраста, Петр и Феврония в одно время приняли постриг, взяв имена Давид и Ефросиния. У Господа они молили о возможности умереть в один день и подданным велели упокоить их в одном гробу, в котором была лишь тонкая стенка.

Однако после их отхода к Богу горожане подумали, что так как супруги приняли монашество, их нельзя будет похоронить в одном гробу, как те просили.

Срубили два гроба и оставили супругов на отпевание в разных церквях.

Но утром горожане увидели, что отдельные гробы пусты, а тела князей лежат в двойном гробу, высеченном из камня при их жизни.

Не осознав случившегося чуда, непонятливые горожане вновь разделили супругов, но и на другое утро Петр и Феврония покоились в общем гробу.

После этого люди наконец поняли, что так угодно Богу и упокоили их в совместном каменном гробу, поблизости к храму святой Богородицы.

И до сих пор туда совершают паломничество нуждающиеся люди, болезные и несчастные. И если они приходят туда с искренней верой и надеждой, то святые Петр и Феврония Муромские даруют им исцеление и семейное счастье. И рассказ о взаимной любви и верности супругов живет в веках.

В 1993 году мощи святых князей Муромских перевезли в Троицкий собор Муромского Свято-Троицкого монастыря.

В 2008 году 8 июля, День семьи, любви и верности, признали национальным праздником на государственном уровне. В православных церквях в этот летний день проводят службу в честь святых Петра и Февронии Муромских и снова рассказывают историю их любви благодарным потомкам.

Сегодня у нас тема — Петр и Феврония: история вечной любви, краткое содержание. Давайте рассмотрим, что это за святые, и какой была их жизнь и любовь, как они помогают в создании семей и обретении любви всем нам.

14 февраля мир отмечает так называемый День влюбленных. В нашей стране, не смотря на потуги Запада, этот праздник так и не стал народным. Зато с недавних пор мы стали возвращаться к наших исконным, историческим торжествам. Но станут ли они вновь народными — это вопрос. Аналогом чуждому нам западному Дню святого Валентина у нас является День Петра и Февронии муромских, их история вечной любви во все века впечатляет и вызывает желание просить Господа о такой же, светлой, чистой, великой и бессмертной любви. Памятник им установлен на патриаршей площади в Йошкар-Оле, здесь же находится и часовня, названная в их честь.

Рассказывает иерей Леонид Вылекжанин, настоятель часовни Петра и Февронии, Йошкар-Ола. (А я буду по ходу разбавлять сухое повествование священника народными рассказами, которые гораздо ярче и интереснее. От автора )

Князь Петр рожден вторым сыном муромского князя Юрия Владимировича, и в свое время, когда
брат его умер, наследовал престол. Перед этим Петр заболел тяжкой неизлечимой болезнью — проказой. И ему было видение, что излечить его может только одна благочестивая дева по имени Феврония, из рязанской губернии.

Народная молва так рассказывает: беда случилась у брата Павла, к жене его стал ходить змий в образе мужа ее, и соблазнил ее. Она призналась во всем мужу, тот наказал ей разведать, как можно погубить змия. Она хитростью выведала, что может лишь брат его, Петр, убить змия специальным мечом. Павел брату рассказал, и тот взялся извести змия. нашел он меч, убил его, но капли крови брызнули на него и он заболел тяжкой проказой.

Исцеление князя

Петр едет к Февронии и действительно получает по ее молитвам исцеление. Он так полюбил Февронию, увидев в ней благочестие, доброту, мудрость небывалую, что женился на ней.

Народная молва так гласит: девушка очень мудрой была, справно князю отвечатала, чем очень понравилась ему. Но она сначала ему условие поставила — вылечу тебя, ежели на мне женишься. Князь пообещал, но Феврония знала, что откажется. Она дала мазь ему и сказала мазать все язвы, окромя одной. Князь все сделал, вылечился, да не исполнил обещания. А как приехал назад в Муром, опять сильнее прежнего заболел. И опять к Февронии — та вылечила, и Петр исполнил обещание, взял в жены ее.

Изгнание и возвращение

Но когда князь на простой крестьянке женился, это не понравилось гордым боярам, они не хотели иметь своей княгиней простого происхождения, и они просто изгнали Петра и Февронию с муромского престола. Правда, сначала предлагали Петру развестись с Февронией, на что получили твердый отказ. Князь понимал, что заключенный на небесах брак нельзя расторгать по каким-то человеческим соображениям. Князь с княгиней были изгнаны из Мурома, но город постигло большое землетрясение, и бояры, испугавшись, позвали назад Петра и Февронию. Те, будучи людьми не злобивыми, вернулись, правили долго и мудро, проживая в любви и согласии.

Они, конечно, прославились не только воздержанием, целомудрием, чистотой супружеской жизни, они прославились милосердием к бедным, справедливостью в своем суде, народ муромский очень любил и почитал своих князей Петра и Февронию.

И после смерти — вместе!

За какое-то время до смерти приняли князь со княгиней монашество — князь Петр ис именем Давида, а княгиня Феврония — Евфросинии. Скончались они, что примечательно — в один день, и час, Господь так своим промыслом управил — 25 июня (по нынешнему стилю – 8 июля) в 1293 году.

Народная молва рассказывает: вымолили у Господа князь с княгиней, чтобы дал им радость успения одновременно, и будучи еще живы, они гроб из камня заказали приготовили — один, широкий, перегородкой разделяемый на двоих. И вот, когда умерли оба одновременно, люди, решившие, раз они в монашестве умерли, похоронить их по отдельности. Да вот чудо случилось — наутро оказались оба тела в своем каменном гробу, вместе. Люди опять развези их по разным прибежищам, но и на второй раз они вместе оказались. Так и похоронили их вместе, не стали больше их разъединять, поняв, что не только при жизни князь со княгиней любили друг друга и неразлучны были, но и после смерти не согласились хоть ненадолго расстаться.

Жизнь Петра и Февронии Муромских – история вечной любви, верности и жертвенности. При царе Иване Грозном супруги были причислены к лику святых за благочестивость и образцовое соблюдение супружеских обетов. Их мощи являются главной святыней Мурома, к которой стекается множество паломников. Среди них и простые люди, и русские цари.

Их волшебная история любви увидела свет в 1547 году, будучи рассказанной иноком Еразмом и затем записанной в «Повесть о Петре и Февронии». Это произведение является одним из выдающихся образцов литературы XVI века. В сюжете переплетаются любимые темы народного творчества: сказание о мудрой деве (как в сказках о Василисе Премудрой) и история о подлом змее.

Петр

Петр был братом Муромского князя Павла . Однажды в семье случилось горе. К жене Павла стал ходить на свидания демон в обличие мужа. Женщина долго страдала от наваждения, и рассказала всё супругу. Павел должен был защитить свою семью, но змея не так-то просто убить. Для этого оказался нужен Агриков меч.

Князь поделился горем с братом, и тот стал искать оружие. За помощью он отправился в церковь и обратился с молитвой к Богу. Спустя некоторое время , перед ним появился мальчик и указал, что так необходимый Петру меч лежит в стене прямо у алтаря. Обрадованный Пётр забрал оружие и сначала рассказал всё Павлу, а потом отправился к его супруге. Каково же было его удивление, когда он увидел брата в покоях снохи. Так как князь не мог быть в двух местах одновременно, Пётр пронзил мечом дьявольского посланника. Враг принял своё настоящее обличие и умер, но его ядовитая кровь попала на тело победителя, покрыв его язвами и струпьями. Ни один врач был не в силах помочь.

Феврония

Феврония была дочерью пчеловода . Необычайно красивая, умная и добрая, она с детства обладала целительной силой и прозорливостью, изучала травы, ладила с животными.

Когда Петру во сне пришло видение, что ему может помочь дочь бортника, тот уже смирился со своей бедой. Но слуги искали для него врача по всему свету. Один из мальчиков оказался в Рязанском селе Ласково. Что-то привлекло его в крестьянском доме, и он зашёл в горницу, будучи никем не встреченным. Там он увидел девушку, которая не ожидала его прихода и расстроилась, что в доме нет ушей и очей. Она подразумевала собаку, которая предупредила бы о госте лаем, и ребёнка, рассказавшего бы, кто к ним идёт. Но отрок её не понял и задал вопрос о том, где домочадцы. Ответ последовал ещё более витиеватый. Дескать, родители ушли плакать взаймы, а брат отправился заглянуть в глаза смерти.

Гость, отчаявшись её понять, попросил объяснений. Оказалось, что отец с матерью ушли на похороны, чтобы потом и к ним пришли на могилу, а брат отправился лазить по опасно высоким деревьям за мёдом. Юноша был впечатлён речью хозяйки . Разговорившись, он узнал, что её зовут Февронией, и рассказал ей о княжеской болезни. Внимательно выслушав рассказ, девушка сказала, что сможет помочь.

Знакомство

К тому времени как нашли Февронию, Петр уже так сильно болел, что не мог самостоятельно подняться. Когда его отвезли к девушке, тот обещал щедрое вознаграждение за лечение, но ей нужна была особая награда. Феврония обещала помочь, только если он возьмёт её замуж. Молодой человек не собирался этого делать , но пообещал ради шанса на исцеление. Тогда она дунула на хлебную закваску и велела после бани смазать ей все раны кроме одной.

Князь согласился, но решил подшутить над девушкой, велев ей соткать для него платок и сорочку из маленькой связки льна, пока он будет мыться. Феврония в ответ передала через слугу щепку с просьбой сделать из неё станок, чтобы она могла выполнить поручение. Пётр ответил, что это невозможно. На это она сказала, что и его просьба была такой же. Князь был приятно удивлён её сообразительностью.

Исцеление

Князь последовал совету Февронии и как только сделал всё, что она велела, его кожа очистилась, а боль прошла.

Но Феврония неслучайно велела оставить одну язву нетронутой. Она знала, что Пётр задумал обман и лечила его тело, стараясь исцелить и душу. Баня символизировала обряд крещения, а лечение должно было избавить князя не только от проказы, но и от гордыни. Ведь князь хотя и был благодарен за чудесное выздоровление, но отказался жениться на простолюдинке, решив, что богатых даров будет достаточно для девушки. Феврония такую благодарность не приняла, а вернувшийся домой Пётр снова стал покрываться струпьями, размножающимися от оставленной язвы.

Петру ничего не оставалось как вернуться к целительнице. Он боялся её злобы и обиды , но их не было, она лишь просила, чтобы обещанное было выполнено. Пётр искренне сказал, что на этот раз не обманет. Феврония повторила лечение, и князь снова стал здоровым. В Муром он вернулся уже с будущей княгиней, Февронией, которую впоследствии очень полюбил, как и она его.

Когда пришло время Павлу уйти к Богу в 1203 году, Пётр возглавил Муром. Он был хорошим правителем , но жителям не понравился его выбор супруги. Бояре клеветали на Февронию, а когда это не помогло, подняли бунт. Желая немедленно избавиться от простолюдинки, они велели ей забрать всё, что ей хочется, лишь бы она поскорее убралась. Выбор княгини порадовал бояр, метивших на престол, ведь всё, что ей оказалось нужно – это был Пётр.

Верность

Такое положение дел не рассердило Муромского князя, ведь он не мог расстаться с женой и предать любовь. Он добровольно оставил все богатства и власть, отправившись с любимой куда глаза глядят.

Так они попали на корабль , где помимо них была ещё супружеская пара. Молодой человек засмотрелся на Февронию, и та снова показала свою мудрость. Она попросила мужчину зачерпнуть два ковша речной воды по обеим сторонам от корабля и попробовать их. Тот не нашёл разницы во вкусе и спросил для чего была такая просьба. Девушка объяснила, что женское естество также одинаково как эта вода, тем самым заставив несостоявшегося любовника раскаяться.

Когда путешествие закончилось, Пётр отчаялся, и супруга никак не могла его утешить. Тогда она решила показать ему чудо. Увидев пару сломанных деревьев, она благословила их, а к утру они превратились в здоровые.

Не прошло и дня, как из Мурома пришли добрые вести. Бояре очень просили супругов вернуться к княжению, поскольку сами только проливали кровь и не могли разделить власть. Пётр и Феврония приняли просьбу.

Дальнейшая жизнь Петра и Февронии

25-летнее правление Петра и Февронии было долгим и счастливым . Они творили добро, помогали нуждающимся, дарили любовь и заботу всем жителям. Их правление не омрачала ни жажда денег, ни ссоры да раздоры. Люди за это их очень любили и уважали. Незадолго до смерти супруги приняли монашество с именами Давид и Ефросинья.

Нет достоверной информации о том , были ли дети от их любви. Согласно летописям у Давида и Ефросиньи было три ребёнка: Святослав, Юрий и Евдокия. Также у них был внук Олег, но все они погибли ещё до родителей. Так или иначе, но всех Муромских жителей можно считать их духовными чадами.

Смерть

Супруги так любили друг друга, что не представляли себе жизни в одиночестве и молили Бога дать им умереть в один день. Подданным было наказано похоронить обоих в одном гробу.

Когда он почувствовал близкую кончину, он отправил гонца за женой. В это время Ефросинья занималась рукоделием для храма и попросила времени на то, чтобы закончить вышивание. Гонец был отправлен во второй и третий раз, пока супруге не пришлось бросить работу и передать мужу известие о том, что она не оставит его. Последние минуты перед смертью супруги провели в молитве и отошли в мир иной одновременно. Произошло это в 1228 году.

После жизни

Когда супруги были обнаружены мёртвыми , люди ослушались просьбы похоронить их вместе. Было решено, что раз они приняли монашеский постриг, то Петра, как законного князя похоронят в Муроме, а могила Февронии должна была находиться в монастыре за городом. Оставив гроб на двоих, который был подготовлен заранее, они сделали для каждого отдельный, и для отпевания почившие находились в разных церквях.

Каково же было удивление народа, когда тела мёртвых не были найдены утром там, где их оставили. Они оказались в своём общем гробе. Люди удивились, но вновь предприняли попытку разлучить супругов. Однако утром чудо любви повторилось. После этого воля князей была исполнена , и они похоронены в едином гробе.

• песнь о битве Зигурда со змеем Фафнаром и союзе героя с вещей девой;
• сага о Рагнаре и Ладброке;
• повесть о Тристане и Изольде.

Исторические личности

Еразм, который в мирской жизни носил имя Ермолая Прегрешного, был биографом. В том, что его повесть была основана на реальных событиях, сомневаться не приходится. Но о тех, кто известен как Пётр и Феврония , доподлинно неизвестно. Ими могли оказаться следующие люди .

Память

Могила находилась у храма Богородицы. При советской власти были перенесены в музей, а Собор разрушен. Святыня вернулась Церкви в 1989 году. Сейчас частица мощей вместе с иконой находится в Московском храме Вознесения. Там еженедельно совершаются богослужения, посвящённые этим святым. Часть была похищена в 2012 году. Ещё часть находится в Муромском монастыре. Туда не иссякает поток паломников , которые просят выздоровления и семейного благополучия у Петра и Февронии. Легенда об их жизни до сих пор живёт, хотя прошло уже столько лет.

День Петра и Февронии

• По старому стилю праздник отмечался 25 июня.
• Сейчас, по новому стилю, день их памяти отмечается 8 июля. Именно тогда их мощи были перенесены в Рождественский Собор, а умерли святые супруги в апреле. Для славян 8 июля начинались покосы и купание. До него в воду без оглядки заходить было нельзя. Считалось, что на берегу обитают русалки. Святых тогда уже почитали, и из-за совпадения двух праздников, день называли Февронией Русальницой.
• 19 сентября также считается их праздником в память о перенесении мощей в 1992 году. Этот праздник предназначен для тех, кто хотел бы сочетаться браком в день этих святых, поскольку 8 июля приходится на Петровский , в этот день совершались только помолвки.

Памятники

После утверждения народного праздника в честь святых, им ставят памятники, как напоминание о примере идеальных супружеских отношений. Их часто посещают брачующиеся. Открытие памятников обычно приходится на 8 июля. Такого большого количества скульптур не посвящено больше никому из православных святых.

Отношение к истории

В 2008 году по инициативе Муромских жителей при содействии Светланы Медведевой день памяти святых стал официальным народным праздником. Этот праздник является русской альтернативой Дню всех влюблённых 14 февраля. Символом служит ромашка – такой простой, солнечный и всеми любимый цветок. Также 8 июля является Днём города Мурома.

Несмотря на это, некоторые считают историю лицемерной и основанной на шантаже. Но если читать её внимательно, то можно увидеть, что свёл пути святых Господь. Феврония была провидицей и знала, что жизнь с Петром суждена ей Богом. И действительно, святые прожили благочестивую жизнь, помогли многим людям, искренне любили и поддерживали друг друга. Это то, что должно быть основой любой счастливой и крепкой семьи.