Долгое время история польского государства и евреев развивалась в едином русле, даже можно сказать неразрывно. Древнейшие легенды говорят о сосуществовании этих народностей, начиная с IX века. Согласно одной из них некий еврейский торговец медом Авраам Проховник даже сыграл определенную роль в основании королевской династии Пястов. С тех пор евреи настолько прочно обосновались в Польском королевстве, что их количество относительно коренного населения на протяжении нескольких веков было наибольшим в Европе. И только трагические события Второй мировой войны смогли изменить это соотношение. Что же привело к тому, что евреи в Польше могли столь свободно развиваться, создав самую большую в Европе диаспору?
Исторические факты точно указывают на IX столетие. Тогда на территорию Польши начали в больших количествах проникать еврейские торговцы из разных стран, и в первую очередь с немецких земель. Это неудивительно, ведь в то время через польские территории проходили важнейшие торговые пути: «пушной», ведущий на Русь и Хазарию, и «янтарный», направлявшийся к Балтийскому морю. Для нормального ведения бизнеса им требовалось иметь на польских землях возможность для проживания. Считается, что один из польских князей Лешко, впечатлившись рассказом евреев о своей истории, дал им привилегии, открывавшие широкие возможности.
Так, начиная с 905 года (момента появления привилегий), еврейские купцы могли спокойно расселяться по территории Польше, оседая в узловых пунктах стратегических торговых путей. Данную ситуацию ускорило и то, что один из последующих польских правителей, князь Мечислав I‚ в 966 году принял католичество, попутно став вассалом германского императора. С этого момента западные границы Польши стали свободно пересекать представители немецкого купечества, среди которого значительную часть составляли евреи.
Расселение иудеев по польскому государству происходило довольно активно, что подтверждает первый же документ, напрямую связанный с ними. Это купчая на участок земли, которую граф Петр Власт приобрел в деревне Малый Тынец у некоего еврея, которая датируется серединой XII века. В этот же период в Кракове представители местной еврейской диаспоры даже управляли монетным двором, подтверждением чему служит наличие монет с отчеканенными на них надписями на иврите: «Мешко-король», «Мешко-король Польский». Мало того, на части монет встречаются даже еврейские имена: «Йосеф Калиш», «Авраам Йосеф» и некоторые другие. Современные исследователи предполагают, что на них выбиты имена мастеров либо евреев, взявших монетное дело на откуп.
Серьезная еврейская община на границе XII-XIII веков существовала в городе Вроцлав. Именно оттуда в настоящее время пришли первые имена иудеев, проживавших в Польше. Это Йосеф и Хацкель, владельцы земельных наделов в деревне Сокольники, а также кантор Давид, умерший в 1203 году, чья могильная плита найдена на вроцлавском кладбище.
XIII век принес Европе множество испытаний. Начало им положило монголо-татарское нашествие. Огромная армия кочевников за несколько лет почти полностью сумела подавить сопротивление древнерусского государства и хлынула в Центральную Европу. Главный удар пришелся по Польше. Непривычные к оригинальной тактике боя татарской конницы польские рыцари терпели постоянные поражения и теряли территории. Захваченные кочевниками населенные пункты грабились и разрушались, оставшиеся в живых люди уводились в плен. После прохождения чужеземного войска оставались только руины городов и невозделанные поля.
Чтобы оживить страну, требовались люди, и польские князья стали для этой цели приглашать немцев, вместе с которыми в Польшу стало прибывать множество евреев. Из новых поселенцев в Польше стало образовываться еще одно сословие, дополнившее два прежде существовавших, состоящих из помещиков и крестьян. С их помощью экономика страны стала понемногу восстанавливаться, а города возрождаться. Видя значительную пользу от прибывающих в страну еврейских мигрантов, польские правители старались максимально облегчить их проживание в новых условиях. Так, правящий в Калише князь Болеслав Благочестивый в 1264 году принял закон, названный Калишским статутом, который гарантировал евреям широкие полномочия и поощрял их деятельность.
Княжеская генеральная грамота гарантировала иудеям, проживающим в его уделах, широкий ряд привилегий. Им гарантировалась полная свобода перемещений и торговли. Споры между евреями были подсудны только князю. Противоправные действия против представителей данной нации жестко наказывались, начиная от довольно внушительного штрафа и заканчивая конфискацией имущества, шедшего в княжескую казну. Любые обвинения в сторону иудеев должны были подтверждаться равным количеством поляков и евреев, что практически полностью выводило их из-под наказания. В свою очередь, при нападении преступников на еврея поляки обязаны были прийти тому на помощь, в противном случае им грозил внушительный штраф.
Разрабатывая данный статус, князь Болеслав как базу использовал перечень привилегий князя Лешко, изданных в 905 году. Чтобы его собственный закон не был отменен потомками, Болеслав Благочестивый утвердил свою грамоту с припиской «На вечные времена» и заставил подписать ее всех своих вассалов. В дальнейшем, в период правления короля Казимира Великого, положения Калишского статуса были распространены на территорию всей Польши, хотя церковь старалась всеми силами противостоять подобному движению. Но, несмотря на серьезное противодействие церкви, светское руководство государства видело перспективы от сотрудничества поляков с евреями и всячески способствовало иудейской колонизации государства. В данном случае интересы польских князей и государства практически полностью совпадали, ведь евреи напрямую подчинялись сначала им, а впоследствии королям, принося в казну солидные доходы.
Спустя 100 лет после варварского татарского нашествия на Европу обрушилась новая напасть. Март 1348 года отметился появлением «черной смерти» – эпидемией чумы. Началась она в Генуе, куда болезнь завезли моряки. Страшный недуг в считанные недели охватил большую часть Западной Европы, после чего попал в Скандинавию и на Британские острова. Во всех местах, где появлялась чумная зараза, начинали массово умирать люди, причем количество жертв в крупных центрах исчислялось десятками и сотнями тысяч.
Как ни парадоксально, но меры противодействия еврейской колонизации стран Европы со стороны католической церкви, во многом поспособствовали тому, что процент иудеев, погибших от болезни, был гораздо меньшим, чем среди европейцев. Согласно требованиям церковников евреи должны были проживать в отдельных кварталах, не посещать мероприятия, организовываемые представителями титульных наций, не принимать пищу за одним столом. Кроме того, уровень личной гигиены, сохранившийся в еврейской среде еще со времен их проживания в Израиле, был значительно выше.
Однако малограмотные европейские обыватели были далеки от понимания данного факта. Они видели другое: евреев умирает гораздо меньше, чем европейцев, поэтому здесь не обходится без злого умысла. Первые слухи о том, что в массовых смертях виноваты евреи, появились спустя 3 месяца после начала эпидемии. Это произошло в Испании, в Барселоне. Подогретая слухами толпа, ринулась в еврейские кварталы, громя дома иудеев и убивая их хозяев. Тогда погибли несколько десятков человек. После этого случая папа Климент VI вынужден был издать указ, в котором отвергалась версия причастности иудеев к массовой гибели людей. Однако на обычных людей он не оказал никакого влияния.
Вскоре в Савойе местный герцог распорядился взять под стражу группу евреев и подвергнуть их пыткам. Один из арестованных, врач Балавиньи, не выдержав истязаний, оговорил себя и нескольких своих «собратьев», сказав, что они составили заговор против европейского населения. Их группа разработала рецепт особой смеси, убивающей исключительно европейцев, а потом полученную отраву начали рассылать своим соплеменникам. Те стали разбрасывать ее по христианским колодцам, отчего люди стали массово умирать. Немедленно во все концы были разосланы гонцы с тревожной вестью, и сразу же повсюду началось истребление евреев.
Практически во всех странах Западной Европы поднялась волна антиеврейских действий. Их убивали, дома разрушали, а бизнес отбирали. Наиболее щадящими действиями были простые изгнания иудеев с мест их постоянного проживания. Среди всей этой вакханалии насилия единственным светлым пятном выглядела Польша, в которой действовал Калишский статус, поэтому погромы имели локальный характер. Выжившие среди эпидемий и погромов евреи потянулись в Польшу. В те годы страной правил Казимир Великий, относившийся к вынужденным переселенцам весьма благосклонно. Беженцы из европейских стран могли свободно расселяться по Польше, получив в ней еще на несколько столетий спокойное убежище.
У евреев даже существует поверье, что само название Польши обозначает место для получения убежища. На иврите название этой страны звучит как «Полин». В то же время, еврейское словосочетание «по лин» дословно переводится, как «здесь живи». Легенда даже гласит, что во времена переселения бегущих от погромов евреев с неба им упала записка с данной надписью, будто бы сам Всевышний указал им дорогу к спасению. Таким образом, евреи и поселились в Польше.
К XVI столетию в центральной и восточной Европе складывается отдельный еврейский субэтнос – ашкенази, значительная часть которого проживала на территории Речи Посполитой. Здесь в отличие от соседней Германии евреи не были стеснены большим количеством законов, ограничивавших сферы их профессиональной деятельности, что обеспечивало постоянный приток представителей иудейской веры в польские и литовские земли. В XVI столетии из 11-миллионного населения Речи Посполитой примерно 800 тысяч были евреями.
Свобода, в которой оказались евреи, беспокоила многих поляков. В частности, в 1485 году краковские католики попытались запретить евреям любую деятельность, кроме «закладов за просроченные долги». Однако превратить евреев исключительно в ростовщиков им не удалось. В 1521 году уже главы львовского магистрата жаловались в Познань:
«Неверные евреи лишили нас и наших занимающихся купечеством сограждан почти всех источников пропитания. Они овладели всей торговлей, проникли в местечки и села, не оставили христианам ничего». Однако и в этом случае никакой реакции не последовало. Король не желал терять в лице польского еврейства мощный торгово-экономический пласт, который обеспечивал в том числе и финансовую стабильность государства.
Тем не менее, евреи постепенно сосредотачивали свою деятельность в нише, в которой их не могли побеспокоить представители других национальностей и вероисповеданий – это посреднические функции между горожанами и крестьянами. Суть деятельности такова: сначала еврей-посредник скупал у крестьян сырье и перепродавал его в город, затем закупал у горожан готовую продукцию и снова перепродавал ее уже в село.
Занять такую нишу не евреям было тяжело: нужно было много и упорно работать, лавировать и приспосабливаться, чтобы стать полезным одновременно горожанину и крестьянину. «Навар» от такой деятельности был небольшой: чуть завысь тариф, и крестьянин с горожанином стали бы договариваться напрямую.
Ближе к концу XVI столетия евреи постепенно выходят из-под влияния короля и попадают в сферу интересов магнатов. Евреи превращаются в пусть и зависимое, но вполне обособленное феодальное сословие. Они строят корчмы и кабаки, дороги и гостиницы, мастерские и заводы, тем самым участвуя в создании транспортной и хозяйственной инфраструктуры Королевства. С евреями в Речи Посполитой считаются, но главное – в них нуждаются.
April 21st, 2015 , 10:16 pm
И снова Польша.
Благодаря помощи ЖЖ-френдов, которые поставляют материалы по заявленным темам, за что им моё личное гран-мерси, я вынужден вернуться к теме евреев, которую НЕЧАЯННО . И вроде он ничего такого особо не сказал. А поляки так развонялись, что сразу стало ясно: им есть что скрывать.
Вот крайне любопытный материал, переведённый из "Нью-Йорк таймс " и подброшенный мне блогером evgeny_leskov.
Большое ему спасибо. И сразу стало понятно, почему из выживших в нацистских концлагерях евреев подавляющее большинство покинуло Польшу и рвануло, кто в Израиль, а кто в США.
Кто прочтёт, будет в шоке. Жесть.
Но я не виноват. И полагаю, что об этом люди должны знать. А поляки за это заслуживают международной порки.
Итак...
_____
Где-то в конце 1950-х по улицам Лодзя, держась за руки, шли еврейские новобрачные. Как и все выжившие польские евреи их поколения, они пережили Холокост вопреки всему. Это делало радость того момента особенно острой. "Только посмотри на них, - сказал хорошо одетый прохожий, специально повысив голос, чтобы они услышали. – Как будто они в Тель-Авиве". Смысл этих слов новобрачные прекрасно поняли: евреям не место в Польше, не говоря уже о том, чтобы быть там счастливыми.
Я думал об этих двоих людях, с которыми позднее подружился, когда читал новую книгу Яна Гросса "Страх: антисемитизм в Польше после Освенцима". Уроженец Польши Гросс, профессор истории в Принстонском университете, не включил в книгу рассказанную выше историю, хотя знал о ней. Ему нужно рассказать о гораздо больших унижениях. Он должен рассказать о том, как пережившие Холокост польские евреи, избежав судьбы 90% их общины – трех миллионов человек – возвратились на родину, где их продолжали поносить, запугивать и убивать (было совершено не менее 1500 убийств) порой так же зверски, как нацисты.
Казалось бы, если что-то могло вылечить Польшу от антисемитизма, так это Вторая мировая война. Польские евреи и христиане оказались связанными, как никогда ранее, невообразимыми страданиями, чинимыми общим врагом. Казалось бы, должна была появиться жалость к евреям, большинство из которых потеряли все, что у них было – дома, молодость, надежду, всех родных. Кроме того, их осталось совсем немного, чтобы их ненавидеть – всего 200 тысяч из 20 миллионов.
Однако, возвращающиеся польские евреи столкнулись с антисемитизмом, ужасным в своей ярости и жестокости. Так что не вызывает удивления то, что как только многие из них оказывались на польской земле, сразу же снова бежали оттуда. Многие отправились на Запад, в место, которое странным образом стало оазисом спокойствия и безопасности в сравнении с Польшей: в Германию. Те поляки, которые укрывали евреев во время войны, не стали национальными героями, а, напротив, молили евреев о молчании, чтобы соседи не прозвали их юдофилами, не побили их и не ворвались в их дома в поисках денег, которые евреи, несомненно, там оставили, или вообще не убили их.
Отношение поляков к немцам остается по понятным причинам ожесточенным. Во время своего визита в Польшу в мае папа-немец Бенедикт XVI посетил Освенцим и предусмотрительно говорил, преимущественно, по-итальянски. Однако, как напоминает нам Гросс, по крайней мере, в одном многие поляки аплодировали Гитлеру: когда он предложил окончательное решение еврейской проблемы в Германии, он позаботился и о польских евреях. Нацистская политика в отношении евреев, сообщал в 1940 году правительству в ссылке в Лондоне легендарный подпольный польский дипломат Ян Карски, сформировала "своего рода узкий мостик, где в гармонии слились немцы и большая часть польского общества".
И об этом говорил не только Карски. Свидетели в Варшавском гетто видели, как поляки с одобрением наблюдали и даже помогали нацистским солдатам в расстрелах евреев. Когда горело гетто, польские девушки шутили: "Посмотри-ка, как поджариваются отбивные из евреев". Нацистские отчеты о Judenjagd, "охоте на евреев", повествуют, как поляки искали и находили евреев, которых немцы каким-то образом упустили. Шли депортации, и, не успевали поезда в Челмно, Белжец или Треблинку, как поляки собирались на окраинах, чтобы разграбить еврейскую собственность или въехать в еврейские дома. И в то время как нацисты убили миллионы евреев, поляки убили тысячи – например, как рассказывает Гросс в другой своей книге "Соседи" (2001), которая спровоцировала скандал в Польше, в июле 1914 года в Едвабно были убиты 1600 евреев. Но в те времена на эти преступления почти не обращали внимания, да и сейчас в польских учебниках по истории о них почти не вспоминают.
Когда война кончилась, тысяча делегатов из Польской крестьянской партии приняли резолюцию, в которой благодарили Гитлера за уничтожение польского еврейства и призывали выслать оставшихся в живых. И действительно, скоро начались "зачистки". Возвращаясь в свои поселки и города, евреи слышали в свой адрес: "Что? Ты еще жив?" Их усилия вернуть свою собственность не приносили успеха – а иногда кончались фатально. Некоторых евреев конец настиг в поездах – на этот раз не в вагонах для скота, а в пассажирских поездах, из которых их просто выбрасывали. А если поезда двигались недостаточно быстро, их забивали до смерти.
Книга Гросса наполнена шокирующими, не укладывающимися в воображение образами.
Треблинка, сентябрь 1945: лунный пейзаж, усеянный кратерами. Это поляки выкопали тысячи ям в поисках золотых россыпей вперемешку с еврейскими костями и золой.
Польские синагоги, растасканные по кирпичам.
Еврейские кладбища, превращенные в мусорные свалки.
Еврейские школьники, которых притесняют, и еврейские кустари и профессионалы, которым отказывают в работе.
Пока правоохранительные органы и суд смотрели в другую сторону, евреев убивали по одиночке или в погромах. За этой резней неизбежно стояли старые "утки" о том, как евреи убивают христианских младенцев, чтобы заполучить их кровь, но с новой изюминкой: теперь евреям якобы кровь была нужна не только для приготовления мацы, но и для укрепления их истощенных тел.
Самый печально известный инцидент произошел 60 лет назад, когда жители Кельце, среди которых были полицейские, солдаты и бойскауты, забили до смерти 80 евреев. "Огромный двор был завален окровавленными трубами, камнями и клюшками, которыми еврейским мужчинам и женщинам разбивали черепа", - писал на следующий день польско-еврейский журналист Саул Шнайдерман. Это был крупнейший еврейский погром мирного времени в XX веке, отмечает Гросс. Однако он полагает, что в этом не было ничего необычного: в ту эру подобное могло случиться где угодно в Польше. Польские интеллектуалы, пишет Гросс, пребывали в шоке от происходящего в их стране. Только психопат, писал один из них, может представить себе подобную жестокость.
Спустя несколько дней после погрома польский примас кардинал Август Хлольд с презрением отверг мольбы евреев осудить римско-католический антисемитизм. После этого он заявил, что, возглавив усилия по установлению коммунистического режима в Польше (евреи действительно занимали в партии видное положение, хотя и не держали узд контроля в своих руках) евреи должны винить сами себя. Эту мысль повторил и епископ Кельце, который предположил, что евреи специально спровоцировали беспорядки, чтобы убедить Великобританию отказаться от контроля над Палестиной. Только епископ Ченстохова осудил убийства, за что немедленно был осужден своими коллегами.
Если церковь быстро разделалась с евреями, то то же верно и в отношении коммунистов, даже еврейских. Для них игнорирование еврейского положения, так же как и причастность поляков к преступлениям военного времени, было способом снискать расположение у полной подозрений страны. Кроме того, что было делать? Когда польские еврейские лидеры призвали коммунистов сделать что-то, чтобы положить конец ненависти, один чиновник ответил заранее заготовленным возражением: "Вы что, хотите, чтобы я отправил 18 миллионов поляков в Сибирь?"
Чем объяснить это безумие? Гросс припоминает знаменитое высказывание бывшего израильского премьер-министра Ицхака Шамира – о том, что поляки впитывают антисемитизм с молоком матери – лишь для того, чтобы опровергнуть его. "Оно несостоятельно ни согласно здравому смыслу, ни эмпирическим свидетельствам", - говорит он. Так же и ложные утверждения о ритуальных убийствах или еврейско-коммунистическом заговоре. Гросс настаивает на том, что поляки чувствуют свою вину: они были так глубоко причастны к еврейской трагедии, помогая и содействуя нацистам, экспроприируя еврейскую собственность, что один только вид этих призраков, возвращающихся из лагерей, ссылки или бегов, людей, которые знали грязные тайны и имели притязания на собственность, был просто невыносим. Так что евреев убивали или изгоняли.
Однако свидетельства Гросса, вплоть до антисемитской постановки в январе 1947 года около Освенцима, самого большого еврейского кладбища на планете (местный полицейский играл главную роль), опровергает его теорию. Столь огромный и разнообразный инвентарь бесчеловечности, включавший жестокость детей, которые были слишком малы, чтобы чувствовать вину или угрызения совести, выходит за рамки какого бы то ни было набора исторических условий. Более правдоподобное, хотя и менее политкорректное объяснение, заключается в том, что своим реализованным на практике антисемитизмом немцы придали смелости полякам, подтолкнув их действовать так, как они всегда считали нужным. Замечание Шамира, который сам был польским евреем, может показаться нам крайне оскорбительным, упрощенным и даже расистским. Однако, что бы ни говорил Гросс, он скорее поддерживает Шамира, чем опровергает его.
Но, в конечном итоге, в этой истории важнее всего не " почему", а "что" – что цивилизованная страна могла пасть так низко, и что такое поведение должно быть задокументировано, что о нем нужно помнить и обсуждать. Гросс это и делает. А то, что он время от времени отвлекается, что его хронология может быть сбивчива, что он повторяется и то, что ему бывает трудно совладать со своим негодованием, не играет такой уж большой роли.
Две новых волны государственного антисемитизма, в 1956-1957, и в 1968-1969, выдавили большинство тех польских евреев, которые, несмотря ни на что, продержались в этой стране. (Среди них были и те новобрачные, о которых я рассказывал. Позднее муж признался мне, что в свой первый день в Нью-Йорке он гораздо сильнее почувствовал себя на родине, чем за все время жизни в Польше). Теперь, несмотря на периодические вспышки антисемитизма – в мае, например, на варшавской улице главный раввин подвергся нападению человека, который кричал "Польша для поляков", и, несмотря на широко распространенные предубеждения против евреев, включая подозрения, что они якобы по-прежнему правят страной, Польша стала сосредоточением некро-ностальгии. В еврейском квартале Кракова раздаются клезмерские мотивы. В любом польском супермаркете можно купить мацу. А в алкогольных магазинах около витрин с польской кошерной водкой, высоко ценящейся за ее чистоту, можно встретить лица счастливых хасидов – их больше, чем вы сегодня можете встретить в Люблине или в Белостоке. Тем временем молодые люди с самыми отдаленными еврейскими связями могут вернуться к своему наследию. Но, как напоминает нам Гросс в своей угнетающей, поражающей воображение и приводящей в ярость книге, самыми счастливыми польскими евреями, не до Гитлера, а после него, были те, кто уехал.
Жил на свете человек со смешным именем Альтер Кацизне. Был он писатель и драматург и даже в чем-то поэт. Пара его пьес шла на варшавской сцене, а также он был председателем еврейского ПЕН-клуба. Но любимейшим из искусств для него была фотография. Его фотостудия в Варшаве была достопримечательностью, а архив насчитывал сотни портретов польских знаменитостей и простых граждан, сценических фотографий и городских зарисовок. Кроме того, он часто отправлялся в путешествия с фотоаппаратом по стране. А еще у него была милая семья - жена и дочка.
Жена Альтера Кацизне погибла, скорее всего, в одном из лагерей смерти, а дочь Шуламит спаслась. Неизвестно, кто спас ее, но она пережила оккупацию, а после войны вышла замуж за посла Италии в Польше, уехала в Италию и жила там до самой своей смерти в 1999 году.
Хане Кольски сто шесть лет. Каждый вечер она исповедуется в грехах и ест печенье. Ее восьмидесятилетний сын в Америке не верит, что она еще жива. Варшава, 1925. (В грехах всего Израиля - ежедневно читает видуй.)
Хон Шлейфер, восьмидесяти пяти лет. Точильщик, механик, изготовитель зонтиков и знахарь. Ломжа, 1927.
Арон-Нохем за своей швейной машинкой. Кутно, 1927.
Эстер за работой. Семь лет назад муж ушел от нее и оставил ее с пятью детьми. Она работает портнихой. Парысув, 1927.
Новое поколение учится «лить воду». Отвоцк, 1927.
Плотник и его внучка. Чортков, 1925.
За что он боролся? Фейвл Табакмен, бывший политзаключенный, не может найти себе работу слесарем. Поэтому он точит на улицах ножи. Варшава, 1928.
Религиозная школа для девочек. Ласкажев.
Намек. Люблин, 1924.
В девяносто три года этот деревенский портной может без очков вдеть нитку в иголку. Парысув, 1926.
Слесарь Элиогу. Двенадцать лет назад ослеп на один глаз, но согласился на операцию только после того, как ослеп на оба глаза. Замбрув.
Старый замок и синагога, связанные подземным ходом. Острог, 1925.
Жена и внучка Мейера Гурфинкеля. Ее отец живет в Вашингтоне, а мать умерла. Карчев.
Азриельке, Shabes-klaper. По пятницам вечером он стучит по ставням, объявляя о начале Субботы. Бяла-Подляска, 1926.
Отец и сын. Кузнец Лейзер Бавул не говорит, сколько ему лет, боясь сглаза, но ему должно быть больше ста. Теперь кузнечным делом занимается его сын, а отец стал доктором - вправляет сломанные руки и ноги. Бяла-Подляска, 1926.
Жена шорника. Воломин.
Молитвенники на продажу.
Синагога. Люблин.
Дом престарелых в Ровно.
Интересно, этот спор - на богословскую тему?
А этот стол накрыт к Субботе.
Земля Израиля в пригороде Варшавы. Халуцим возделывают поля в Грохове.
Это был знаменитый кибуц. Рингельблюм рассказывает о нем такую байку. Один человек купил в рассрочку два кинопроектора, но разорился и не смог погашать долг, и остался и без денег, и без кинопроекторов. Производителем кинопроекторов был еврей. И наш герой возненавидел евреев - виновников всех бед. Прошло много лет, и этот кондовый уже такой антисемит побывал в кибуце в Грохове… и остался там навсегда. Оказалось, это единственное место, где ему хорошо жить и где он по-настоящему получает удовлетворение от работы.
Там же, в Грохове.
Воскресенье в Чорткове - выходной день. Евреи, праздносидящие под объявлением о лекции Альтера Кацизне на тему «Литература как национальное сокровище».
ПОЛЬША И ЕВРЕИ
Самый давний из известных мне предков, Абрам Зеликман, родился а белорусском Полесье в 1730 году. В одном с ним поколении жили 512 моих шесть раз прадедушек и прабабушек. А течение четырехсот лет до рождения Абрама, пока евреи из средней Европы двигались на восток, в польскую землю легли останки десятков тысяч евреев, являющихся моими прямыми предками. Может быть поэтому, на уровне генетической памяти, мне кажутся знакомыми и родными польские поля, леса, реки и озера.
Польша является колыбелью российского еврейства, предки практически всех евреев, живущих сегодня в пределах нашего Отечества, в результате трех разделов Польши в XVIII веке стали подданными Российской империи.
С тех пор прошло почти 250 лет, из которых Россия в течение полутора столетий имела в своих пределах наибольшую часть нынешних польских земель. В 1918 году на карте мира вновь возникло Польское государство. Через двадцать лет, к началу второй мировой войны население Польши составляло 35 миллионов человек, но только 65% польских граждан были этническими поляками, а польские евреи являлись второй по величине национальной группой численностью 3,3 миллиона человек. В то время польские евреи были самой большой в Европе еврейской общиной.
В ходе второй мировой войны евреи подверглись массовому уничтожению. За время войны в Польше погибло 2,8 миллионов евреев, что составляет почти половину от общего числа погибших польских граждан.
Эти цифры общеизвестны. Гораздо менее известно то, что происходило с евреями в Польше в послевоенное время.
В 1946 году в послевоенной Польше жило 23,8 миллиона человек. Польских евреев, которым удалось избежать холокоста, оставалось полмиллиона человек, но евреи по-прежнему оставались большой национальной группой. Для сравнения, во Франции, в которой сейчас проживает самая крупная еврейская община в Европе, после войны жило всего 180 тысяч евреев.
Однако в течение нескольких послевоенных лет Польшу покинуло подавляющее большинство евреев. В конце шестидесятых годов произошел новый всплеск иммиграции, и из Польши уехали практически все остававшиеся в стране евреи.
По данным переписи населения Польши 2002 года в стране проживало 1133 еврея .
На сохранившихся сегодня в Польше четырехстах старых еврейских кладбищах и сотнях других, не сохранившихся, лежат предки миллионов граждан России, Израиля, США, Аргентины, Германии, Канады, Австралии, Новой Зеландии, других стран.
Но Польша сегодня – это страна без евреев.
Только за послевоенное время число евреев в Польше уменьшилось более, чем в три тысячи раз.
Как такое могло произойти?
«Здесь живи!»
Евреи начали селиться в Польше с XIV века. Существует легенда, что на переселенцев, бежавших в Польшу во время эпидемии чумы, с неба упала записка с двумя словами на иврите: «по лин», что означает - «здесь живи». «Полин»- так евреи называли Польшу.
В XI-XIII веках в странах Северной и Центральной Европы евреи жили в относительном благополучии, успешно занимаясь торговлей и оказанием разнообразных услуг. Изобретательностью еврейских финансистов зарождалась банковская система. Евреи считались незаменимыми в процессе заселения земель и развития городов.
Многие правители гарантировали евреям свободу торговли, право заниматься разменом денег, гарантируя, при этом, право сохранения традиционного еврейского религиозного, общинного и культурного уклада. До конца XI века притеснения евреев со стороны властей были исключительным явлением.
Еврейские погромы в Европе начались с 1096 года, когда толпы рыцарей, горожан и крестьян направились в первый крестовый поход. Дикие и необразованные жители средневековой Европы увидели в евреях виновников распятия Христа. Когда крестоносцы летом 1096 года двинулись на юго-восток, они оставили за собой на берегах Рейна кровавый след вырезанных и уничтоженных еврейских общин и горстки отчаявшихся неофитов, насильно обращенных в христианство. Овладев в 1099 году Иерусалимом, крестоносцы загнали еврейских жителей города в синагогу и сожгли их живьем.
Можно сказать, что с этого времени евреи утратили чувство безопасности. Стало очевидным, что ни государь, ни церковные власти не в состоянии обеспечить безопасность, обещанную евреям в охранных грамотах. Хотя в последующие годы насилие по отношению к евреям повторялось значительно реже, весь XII век евреи жили в постоянном страхе, и их безопасность почти всецело зависела от покровительства властей.
В 1171 году во французском городе Блуа на евреев впервые возвели обвинение в ритуальном убийстве и тридцать четыре еврея были сожжены на костре. Затем, в последующие семьсот с лишним лет, евреев неоднократно обвиняли в ритуальных убийствах. И хотя ни одно обвинение не было доказано, «кровавые наветы» оказались удивительно живучи.
Так в 1235 году возвели кровавый навет на евреев города Фульды. Тела якобы убитых ими христианских детей были показаны императору Фридриху II как доказательство вины всех евреев Германии. Однако этот император, покровитель наук и противник папства, был убежден в невиновности евреев. Он созвал ученых из среды крещеных евреев всей Западной Европы, и они подтвердили, что заветы еврейской религии категорически запрещают какое-либо убийство и что даже употребление крови животного противно еврейским законам и обрядам. Обсуждения и решения съезда были опубликованы Фридрихом II в особом послании. Но даже этот оправдательный вердикт не приостановил волны кровавых наветов.
Во Франции в 1320-21 годах евреи были обвинены в отравлении колодцев с помощью нанятых ими для этой цели прокаженных. Результатом этого чудовищного обвинения была новая волна гонений во Франции и в соседних странах.
В 1348-1349 годах в Европе буйствовала эпидемия чумы, прозванная «черной смертью», унесшей порядка 25 миллионов жизней. Еврейские законы предписывают евреям соблюдение личной гигиены, поэтому среди евреев заболевания случались реже. В результате, евреев обвинили в том, что они намеренно распространяют чуму и евреев стали безжалостно резать, жечь и топить.
В результате, евреи Германии массово поднялись с насиженных мест, и пошли на восток, в Польшу.
В те времена в Польше правил король Казимир Великий, который благосклонно относился к евреям. Беженцы из Германии нашли там приют и спокойное убежище на несколько веков. Начиная с XIV века и до середины XVI века эмиграция евреев из немецких городов в Польшу, Литву и Беларусь была поистине массовой. Переселялись целые еврейские общины, перенося в новую страну обитания свои капиталы, а также свою традицию занятия торговлей.
В XV веке Польша и Великое княжество Литовское стали центром культурной, экономической и общественной жизни евреев. Только в Польше было основано 45 новых еврейских общин, всего в Польше и Великом княжестве Литовском к тому времени проживало более 20 тысяч евреев.
К концу XV - началу XVI века характер и состав еврейской эмиграции в Польшу, Литву и Беларусь существенно изменился. С запада и из центра Европы сюда эмигрировали не только зажиточные евреи, которые искали благоприятные условия для приумножения своих капиталов, но на новые территории потянулись в поисках счастья средняя и бедная еврейская масса, вытесненная из старых насиженных мест жесткой торговой конкуренцией и связанной с ней национальной и религиозной нетерпимостью. Привилегии, дарованные евреям, обеспечивали им совместную мирную жизнь с коренным населением, беспрепятственное расширение экономической деятельности и внутреннее самоуправление.
Несмотря на определенную враждебность со стороны низшего католического духовенства, в экономической деятельности евреи пользовались правом беспрепятственного производства кредитных операций и свободной торговли всеми товарами наравне с христианами при равных для всех купцов налогах.
Как евреи покинули Польшу
Во время второй мировой войны от рук нацистов погибло не менее 2,8 миллионов польских евреев.
Нацистами именно в Польше были созданы фабрики по уничтожению евреев: Треблинка-2, Аушвиц-Биркенау (Освенцим-2), Собибор, Белжец. Эти предприятия принято называть лагерями, но фактически лагерями они не являлись, так как в них постоянно проживало только несколько сотен заключенных, обеспечивающих функционирование фабрик смерти. Люди, обреченные на смерть, прибывали на место уничтожения, в течение короткого времени уничтожались, после чего фабрика была готова к приему следующей партии обреченных евреев. В самой «продуктивной» фабрике смерти Треблинке, расположенной в 80 километрах к северо-востоку от Варшавы, было уничтожено 800 тысяч евреев. На земле нет места, где было бы убито большее количество людей.
В таких лагерях, как Освенцим-1 был постоянный контингент заключенных, они выполняли хоть какую-то работу. В лагерях смерти только убивали, а заключенные обеспечивали этот конвейер с тем, чтобы со временем самим стать его жертвой.
После того, как в лагерях смерти были убиты практически все польские евреи, туда стали прибывать эшелоны из других стран, захваченных гитлеровцами.
Однако польские евреи во время войны гибли не только от внешнего врага, но и от своих соседей поляков.
Во время второй мировой войны поляки совершили военные преступления против евреев как минимум в 24 районах страны. К такому выводу пришла правительственная комиссия, расследовавшая события в Польше, относящиеся к началу Второй мировой войны .
Доклад комиссии занимает 1500 страниц и называется «Вокруг Едвабно». Едвабно – это небольшой польский город, ставший символом уничтожения евреев поляками еще до начала массового уничтожения евреев фашистским режимом Германии. Долгое время убийства евреев во время войны на территории Польши считались делом рук исключительно нацистов, но правительственное расследование, проводившееся в течение двух лет, доказало, что за этнической резней стояли именно поляки. Согласно расследованию Института Национальной Памяти, число убитых поляками евреев только в Едвабно - не менее 1 тыс. человек. Точное число евреев, убитых поляками во время войны, невозможно установить, однако известно, что по результатам 60 расследований обвинения в преступлениях против евреев были предъявлены 93 полякам в 23 регионах страны. В результате судебных процессов, проведенных в Польше в первые послевоенные годы, 17 человек были осуждены на тюремное заключение, один был казнен. Об этом в Польше после окончания войны предпочитают не говорить.
В то же время, во время войны множество поляков готовы были жертвовать своей жизнью ради спасения евреев. В войну фашистами в Польше было казнено свыше 2 тысяч человек, спасавших евреев или помогавших им. В Иерусалиме в парке музея Яд-Вашем есть «аллея праведников», на которой увековечены имена людей, которые рискуя своей жизнью, спасали евреев во время войны. Больше всего на этой аллее, 3558 имен, - это праведники из Польши. В числе тех, кто в войну спасал евреев, была семья Папы Иоанна Павла II.
Но тех, кто ненавидел евреев, в Польше было гораздо больше. Осенью 1941 года, после первых акций массового уничтожения поляками евреев, генерал Грот-Ровецкий, руководитель подпольной Армии Крайовой, писал в Лондон польскому правительству в эмиграции: «Проеврейские симпатии, выражаемые в заявлениях членов лондонского правительства, производят весьма неблагоприятное впечатление в стране и весьма способствуют успеху нацистской пропаганды. Прошу принять во внимание, что подавляющая часть населения настроена антисемитски. Даже социалисты не составляют в этом исключения, отличие только в тактике. Необходимость эмиграции как способа решения еврейского вопроса так же очевидна для всех, как и необходимость изгнания немцев. Антисемитизм стал широко распространённым явлением» .
В 1944 году комиссар лондонского правительства Кельт сообщал в своём отчете о поездке в Польшу: «Согласно мнению на местах, лондонское правительство перебарщивает в выражении своих симпатий к евреям. Учитывая, что в стране евреев не любят, высказывания членов правительства воспринимаются как слишком филосемитские» .
