Рассказ «Господин из Сан-Франциско» Бунин написал в 1915 году. Произведение создано в традициях неореализма (художественное направление в русской литературе).
В рассказе автор затрагивает тему жизни и смерти, показывает, насколько незначительными на самом деле являются власть и богатство перед лицом смерти. По мнению изображенного общества, за деньги можно купить что угодно (даже якобы любовь на примере пары нанятых влюбленных), однако это оказывается иллюзией, порожденной «гордыней Нового человека» .
Главные герои
Господин из Сан-Франциско – богатый мужчина 58-ми лет, который всю жизнь работал ради «американской мечты» .
Жена и дочь господина
Хозяин отеля
Пара, играющая влюбленных
«Господин из Сан-Франциско – имени его ни в Неаполе, ни на Капри никто не запомнил – ехал в Старый Свет на целых два года, с женой и дочерью, единственно ради развлечения».
Господин был богат и «только приступил к жизни» . До этого он «лишь существовал» , потому что очень много работал. Господин планировал в декабре и январе отдыхать в Южной Италии, побывать на карнавале в Ницце, посетить в марте Флоренцию. Затем съездить в Рим, Венецию, Париж, Севилью, на английские острова, в Афины, Азию.
Был конец ноября. Они плыли на пароходе «Атлантида» , который «был похож на громадный отель со всеми удобствами» . Пассажиры жили тут размеренно, гуляли по палубам, играли в различные игры, читали газеты, дремали на лонгшезах.
По вечерам, после роскошного обеда, в бальной зале открывались танцы. Среди людей, отдыхавших на пароходе, был и великий богач, и знаменитый писатель, и изящная влюбленная пара (хотя только командир знал о том, что пару наняли сюда специально для развлечения публики, – чтобы они играли любовь), и наследный азиатский принц, путешествовавший инкогнито. Дочь господина была увлечена принцем, сам же господин «все поглядывал» на знаменитую красавицу – высокую блондинку.
В Неаполе семья остановилась в номере с видом на залив и Везувий. В декабре погода испортилась, «город казался особенно грязным и тесным» . В дождливой Италии господин чувствовал себя «так, как и подобало ему, – совсем стариком» .
Семья перебралась на Капри, где им предоставили лучшие апартаменты. Вечером в отеле должна была быть тарантелла. Господин переоделся к ужину первым, поэтому, ожидая жену и дочь, решил зайти в читальню. Там уже сидел какой-то немец. Господин сел в «глубокое кожаное кресло» , поправил тесный воротничок и взял в руки газету.
«Вдруг строчки вспыхнули перед ним стеклянным блеском, шея его напружилась, глаза выпучились, пенсне слетело с носа… Он рванулся вперед, хотел глотнуть воздуха – и дико захрипел; нижняя челюсть его отпала, осветив весь рот золотом пломб, голова завалилась на плечо и замоталась, грудь рубашки выпятилась коробом – и все тело, извиваясь, задирая ковер каблуками, поползло на пол, отчаянно борясь с кем-то».
Если бы в читальне не было немца, это «ужасное происшествие» «быстро и ловко сумели бы в гостинице замять» . Но немец с криком выбежал из читальни и «всполошил весь дом» . Хозяин пытался успокоить гостей, но многие уже успели увидеть, как лакеи срывали с господина одежду, как он «еще бился» , хрипел, «настойчиво боролся со смертью» , как его вынесли и положили в самом плохом и маленьком номере – сорок третьем, на нижнем этаже.
«Через четверть часа в отеле все кое-как пришло в порядок. Но вечер был непоправимо испорчен». Хозяин подходил к гостям, успокаивая их, «чувствуя себя без вины виноватым» , обещая принять «все зависящие от него меры» . Из-за происшествия отменили тарантеллу, потушили лишнее электричество. Жена господина попросила перенести тело мужа в их апартаменты, но хозяин отказал и распорядился, чтобы тело было вывезено на рассвете. Так как гроб негде было достать, тело господина положили в длинный ящик из-под содовой английской воды.
Тело «мертвого старика из Сан-Франциско возвращалось домой, в могилу, на берега Нового Света» . «Оно снова попало, наконец, на тот же самый знаменитый корабль» – «Атлантида» . «Но теперь уже скрывали его от живых – глубоко спустили в просмоленном гробе в черный трюм». Ночью пароход проплывал мимо острова Капри. Как обычно, на корабле, был бал. «Был он и на другую и на третью ночь».
Со скал Гибралтара за кораблем наблюдал Дьявол. «Дьявол был громаден, как утес, но еще громаднее его был корабль, многоярусный, многотрубный, созданный гордыней Нового Человека со старым сердцем». В верхних покоях корабля «восседал» грузный водитель корабля, похожий на «языческого идола» . «В подводной утробе «Атлантиды», тускло блистали сталью, сипели паром и сочились кипятком и маслом тысячепудовые громады котлов и всяческих других машин». «А средина «Атлантиды», столовые и бальные залы ее изливали свет и радость, гудели говором нарядной толпы, благоухали свежими цветами, пели струнным оркестром».
И снова среди толпы мелькала «тонкая и гибкая» пара тех самых влюбленных. «И никто не знал ни того, что уже давно наскучило этой паре притворно мучиться своей блаженной мукой под бесстыдно-грустную музыку, ни того, что стоит гроб глубоко, глубоко под ними, на дне темного трюма, в соседстве с мрачными и знойными недрами корабля».
Заключение
Рассказ Бунина «Господин из Сан-Франциско» композиционно поделен на две части: до и после смерти господина. Читатель становится свидетелем метаморфозы: в один миг обесценились статус и деньги умершего. К его телу относятся без уважения, как к «предмету» , который можно бросить в ящик из-под напитков. Автор показывает, насколько окружающие люди безразличны к смерти такого же человека, как и они, как все думают только о себе и своем «спокойствии» .
Тест по рассказу
Проверьте запоминание краткого содержания тестом:
Рейтинг пересказа
Средняя оценка: 4.1 . Всего получено оценок: 2039.
Господин из Сан-Франциско - рассказа, написанный Буниным И.А. в конце 1915 года.
Проблема человеческого бытия поставлена здесь на первый план. Важен ли статус человека, когда он стоит перед лицом смерти?
Потребительское отношение человека к жизни приводит его к тому, что после смерти он становится никому не нужен, даже своим родственникам.
И.А.Бунин наделил свое произведение художественными особенностями. Символика образов рассказа:
- корабль носит название «Атлантида» - некогда затерявшейся страны среди океана;
- океан – жизнь с ее неожиданностями и непредсказуемостью, он свободный и живой;
- Италия – радость ощущений жизни, красота мира и солнечная жизнь;
- автор не дает герою имени, что говорит о его ненужности и бессмысленности;
- герои Бунина не говорят в произведении, речевая характеристика полностью отсутствует;
- текст наполнен сложными предложениями, описаниями, эмоционально-окрашенной лексикой;
- антитеза – основа рассказа (жизнь – смерть, «Атлантида» - океан, пассажиры корабля - люди Италии, Бог – Дьявол и т.д.);
- кольцевая композиция рассказа.
Некий господин, имени которого мы не знаем (автор называет его «господин из Сан-Франциско»), отправляется в путешествие со своей семьей. Всю свою жизнь он упорно трудился, что скопить много денег. Ограничивал себя во многих вещах, что заработать на достойный отдых. И, действительно, он слыл очень богатым человеком. Его жена и дочка сопровождали его этом «круизе».
План господина из Сан-Франциско был большой. Он предполагал посетить много стран и городов. И рассчитывал потратить не менее двух лет в таком увлекательном путешествии. Сначала все шло хорошо. Они плыли на пароходе с символичным названием «Атлантида». Пассажиров на судне было очень много. А сам пароход был комфортабелен и надежен (так считали все, кто на нем находился).
Океан был суров, угрюм и страшен. Но на это никто не обращал внимания. Все были уверены, что они в безопасности. Целыми днями и вечерами на пароходе играла музыка. Люди пили, ели, танцевали, играли в покер и находили другие развлечения. Вскоре пароход прибыл в Неаполь. На господина из Сан-Франциско Италия не произвела должного впечатления.
Они с женой уже ссорились по утрам. Плохое самочувствие, дождливая погода, однообразные дни на господина тоску и злобу. Вот они казались на острове Капри. Господин из Сан-Франциско и его семья готовились к ужину. Все шло как обычно. Лакеи сновали перед носом, пытаясь угодить ему во всем и не пропустить ни единого желания.
Гости потихоньку сходились в столовой. Господин оделся перед ужином и спустился в читальню. Но только он взял в руки газету, как с ним случилось неожиданное. Он вдруг затрясся, захрипел и сполз на пол. Все гости были напуганы. Господина из Сан-Франциско отнесли в самый маленький, в самый сырой и самый дешевый номер гостиницы. Там он и скончался в присутствии доктора, жены, дочери и пары слуг.
Наступила ночь, и он…остался совсем один. Хозяин гостинцы не разрешил жене перевести тело умершего господина в его комнату. Гроб на острове найти не удалось, и господин лежал в ящике из под содовой… Утром пароход уже вез семью господина из Сан-Франциско обратно.
Почти неделю тело теперь уже старика из Сан-Франциско переносилось с парохода на пароход, из порта в порт, пока не оказалось на том же самой «Атлантиде», которая с шиком везла его сюда. Но теперь он ехал не первым классом, а в трюме, подальше от людских глаз. На корабле был бал, все играло, пело и вертелось, как обычно, праздник был каждый день. Но всего этого уже не видел наш господин.
Тема жизни и смерти
И.Бунин остро ставит социальную проблему в этом рассказе. Что значит человек в этой жизни, если у него много денег. И остается ли он значить то же после своей смерти. Пассажиры «Атлантиды» не замечали красоты жизни, уважая лишь ее материальные ценности. Господин из Сан-Франциско не заметил солнечности Италии, жизнерадостности людей. Он стоит над ними. Но где он оказался после смерти? В трюме на самом дне в каком-то ящике. Теперь он не заслуживает даже внимания людей, которые день назад готовы были исполнить для него любую просьбу. Бренность жизни оказывается выше богатства.
Малая бунинская проза не отличается большим объемом, но она очень сложна для восприятия. Автор умело использует в тексте образы, символы и художественные детали, которые не всегда можно с легкостью вспомнить на уроке, тем более в нервной обстановке. Поэтому каждому ученику пригодится наше краткое содержание «Господина из Сан-Франциско» для читательского дневника. А для написания интересного отзыва команда «Литерагуру» тоже написала своеобразную подсказку – легендарного рассказа Бунина. Приятного чтения!
(435 слов) Пятидесяти восьмилетний богатый Господин из Сан-Франциско, чьё имя никто не помнил, решил отправиться в двухгодовалый круиз в Старый Свет. Он поехал вместе с апатичной женой, которая никогда не отличалась впечатлительностью, и болезненной дочерью.
Планы, которые построил «господин», подразумевали обширный круг посещенных им стран: Южная Италия, Ницца, Монте-Карло, Рим, Венеция, Париж, Египет и даже Япония. Жизнь на круизном лайнере больше походила на большой отель, где каждый день пили кофе, принимали ванны, смаковали горячий шоколад, отдыхали, читали и просто наслаждались «своим положением». Особенность «Атлантиды» состояла в насыщенной ночной программе.
Под вечер люди словно оживали, играл оркестр, дамы были в нарядных платьях, а кавалеры — в костюмах. Господин из Сан-Франциско был нескладно строен, сух и невысок, но смокинг, который отлично сидел на нем, очень молодил его. Жена тоже не отличалась изрядной «красотой»: она была полна и широка, дочь же — настоящая красавица, высокая и статная. Обед длился около часа, после же — объявлялись танцы, тогда как мужчины, похожие на «господина», сидели за столиком и курили сигары, которые им подносили негры в красных камзолах.
На второй день их путешествия картина горизонта поменялась, и показался Неаполь. Тем временем, дочь «господина» стояла на палубе с принцем, с которым её познакомили по счастливой случайности. Он был нехорош собой, с плоским лицом и смуглой кожей, но она находила его очаровательным. Сам «господин» смотрел на красивую блондинку с собачкой, тогда как дочь всячески делала вид, что не замечает его.
Спустя время, «Атлантида» вошла в гавань, и «господин» выходил из лайнера, понимая, что может поехать в любой отель, даже в тот, который захочет выбрать принц. Остановившись на новом месте, семья ведёт привычный распорядок дня, состоящего из завтрака, экскурсий по новым местам, обеда и чая. Однако их подводит погода: вместо солнечного города их ожидают слякоть и грязь, поэтому они решают отправиться на остров Капри, где, по словам местных, всегда тепло и растут лимоны.
Способом их передвижения послужил маленький пароход, который доставил их на место, несмотря на морскую болезнь, через которую прошла вся семья «господина». Они оказываются в отеле, где им предлагают пойти переодеться к обеду. Господин из Сан-Франциско идёт в свою читательскую комнату, садится на кресло и берет газету, но тут происходит неожиданность: слова расплываются, газета падает, а сам «господин» умирает. Гости в ужасе, хозяин же — понимает, что нужно выходить из жуткого положения.
Господина переселяют в самый убогий номер для того, чтобы постояльцы отеля не боялись жить в нем дальше. Вдова просит принести гроб, на что хозяин отвечает, что может предоставить только длинный ящик из-под бутылок с содовой.
На палубе той же самой «Атлантиды» кипит жизнь, тогда как глубоко в низу — в трюме лайнера — лежит мертвый богатый Господин из Сан-Франциско в дешёвом ящике.
Интересно? Сохрани у себя на стенке!
Господин из Сан-Фран-циско, который в рассказе ни разу не назван по имени, так как, заме-чает автор, имени его не запомнил никто ни в Неаполе, ни на Капри, направ-ля-ется с женой и дочерью в Старый Свет на целых два года с тем, чтобы развле-каться и путе-ше-ство-вать. Он много работал и теперь доста-точно богат, чтобы позво-лить себе такой отдых.
В конце ноября знаме-нитая «Атлан-тида», похожая на огромный отель со всеми удоб-ствами, отправ-ля-ется в плавание. Жизнь на паро-ходе идёт разме-ренно: рано встают, пьют кофе, какао, шоколад, прини-мают ванны, делают гимна-стику, гуляют по палубам для возбуж-дения аппе-тита; затем — идут к первому завтраку; после завтрака читают газеты и спокойно ждут второго завтрака; следу-ющие два часа посвя-ща-ются отдыху — все палубы застав-лены длин-ными камы-шо-выми крес-лами, на которых, укрытые пледами, лежат путе-ше-ствен-ники, глядя в облачное небо; затем — чай с пече-ньем, а вечером — то, что состав-ляет глав-нейшую цель всего этого суще-ство-вания, — обед.
Прекрасный оркестр изыс-канно и неустанно играет в огромной зале, за стенами которой с гулом ходят волны страш-ного океана, но о нем не думают деколь-ти-ро-ванные дамы и мужчины во фраках и смокингах. После обеда в бальной зале начи-на-ются танцы, мужчины в баре курят сигары, пьют ликёры, и им прислу-жи-вают негры в красных камзолах.
Наконец пароход приходит в Неаполь, семья госпо-дина из Сан-Фран-циско оста-нав-ли-ва-ется в дорогом отеле, и здесь их жизнь тоже течёт по заве-дён-ному порядку: рано утром — завтрак, после — посе-щение музеев и соборов, второй завтрак, чай, потом — приго-тов-ление к обеду и вечером — обильный обед. Однако декабрь в Неаполе выдался в этом году ненастный: ветер, дождь, на улицах грязь. И семья госпо-дина из Сан-Фран-циско решает отпра-виться на остров Капри, где, как все их уверяют, тепло, солнечно и цветут лимоны.
Маленький паро-ходик, пере-ва-ли-ваясь на волнах с боку на бок, пере-возит госпо-дина из Сан-Фран-циско с семьёй, тяжко стра-да-ющих от морской болезни, на Капри. Фуни-кулёр достав-ляет их в маленький каменный городок на вершине горы, они распо-ла-га-ются в отеле, где все их радушно встре-чают, и гото-вятся к обеду, уже вполне опра-вив-шись от морской болезни. Одев-шись раньше жены и дочери, господин из Сан-Фран-циско направ-ля-ется в уютную, тихую читальню отеля, раскры-вает газету — и вдруг строчки вспы-хи-вают перед его глазами, пенсне слетает с носа, и тело его, изви-ваясь, спол-зает на пол. Присут-ство-вавший при этом другой посто-ялец отеля с криком вбегает в столовую, все вска-ки-вают с мест, хозяин пыта-ется успо-коить гостей, но вечер уже непо-пра-вимо испорчен.
Госпо-дина из Сан-Фран-циско пере-носят в самый маленький и плохой номер; жена, дочь, прислуга стоят и глядят на него, и вот то, чего они ждали и боялись, совер-ши-лось, — он умирает. Жена госпо-дина из Сан-Фран-циско просит хозяина разре-шить пере-нести тело в их апар-та-менты, но хозяин отка-зы-вает: он слишком ценит эти номера, а туристы начали бы их избе-гать, так как о случив-шемся тут же стало бы известно всему Капри. Гроба здесь тоже нельзя достать — хозяин может пред-ло-жить длинный ящик из-под бутылок с содовой водой.
На рассвете извозчик везёт тело госпо-дина из Сан-Фран-циско на пристань, паро-ходик пере-возит его через Неапо-ли-тан-ский залив, и та же «Атлан-тида», на которой он с почётом прибыл в Старый Свет, теперь везёт его, мёрт-вого, в просмо-лённом гробу, скры-того от живых глубоко внизу, в чёрном трюме. Между тем на палубах продол-жа-ется та же жизнь, что и прежде, так же все завтра-кают и обедают, и все так же страшен волну-ю-щийся за стёк-лами иллю-ми-на-торов океан.
“Господин из Сан-Франциско - имени его ни в Неаполе, ни на Капри никто не запомнил - ехал в Старый Свет на целых два года, с женой и дочерью, единственно ради развлечения”. Этот человек был твердо уверен, что имеет право на все, потому что, во-первых, был богат, а во-вторых, был намерен посвятить оставшиеся ему годы (ему исполнилось пятьдесят восемь) отдыху и развлечениям. Он работал не покладая рук (не своих, а тех китайцев, которых он выписывал к себе на работы целыми тысячами) и вот теперь решил передохнуть. Люди его уровня обычно начинали отдых с поездки в Европу, в Индию, в Египет. Так решил поступить и господин из Сан-Франциско. Жена его, как все пожилые американки, любила путешествия, а дочь, не очень юная и здоровая, во время путешествия могла, кто знает, найти себе пару.
Маршрут путешествия был очень обширен, включая и Южную Италию, где они собирались провести декабрь и январь, затем Ниццу, Монте-Карло, Флоренцию, Рим, Париж, Севилью, потом Англию, Грецию и даже Японию...
Жизнь на знаменитом пароходе “Атлантида” шла размеренно: вставали, пили шоколад, кофе, какао, принимали ванны, делали гимнастику для возбуждения аппетита и шли к первому завтраку. До одиннадцати часов гуляли по палубам, играли в разные игры для нового возбуждения аппетита; в одиннадцать подкреплялись бутербродами с бульоном и спокойно ждали второго завтрака, еще более обильного, чем первый; потом два часа отдыхали, лежа на шезлонгах под пледами; в пять часов пили чай с душистым печеньем. Приближалось главное событие дня, и господин из Сан-Франциско спешил в свою богатую каюту - одеваться.
“Океан, ходивший за стенами, был страшен, но о нем не думали, твердо веря во власть над ним командира... на баке поминутно взвывала с адской мрачностью и взвизгивала с неистовой злобой сирена, но немногие из обедающих слышали сирену - ее заглушали звуки прекрасного струнного оркестра, изысканно и неустанно игравшего в двусветной зале, празднично залитой огнями, переполненной декольтированными дамами и мужчинами во фраках... Смокинг и крахмальное белье очень молодили господина из Сан-Франциско. Сухой, невысокий, неладно скроенный, но крепко сшитый, он сидел в золотисто-жемчужном сиянии этого чертога за бутылкой вина, за бокалами и бокальчиками тончайшего стекла, за кудрявым букетом гиацинтов... Обед длился больше часа, а после обеда открывались в бальной зале танцы... Океан с гулом ходил за стеной черными горами, вьюга крепко свистала в отяжелевших снастях, пароход весь дрожал, одолевая и ее, и эти горы, - точно плугом разваливая на стороны их зыбкие, то и дело вскипавшие и высоко взвивавшиеся пенистыми хвостами громады, - в смертной тоске стенала удушаемая туманом сирена, мерзли от стужи и шалели от непосильного напряжения внимания вахтенные на своей вышке, мрачным и знойным недрам преисподней, ее последнему, девятому кругу была подобна подводная утроба парохода, - та, где глухо гоготали исполинские топки, пожиравшие своими раскаленными зевами груды каменного угля, с грохотом ввергаемого в них облитыми едким, грязным потом и по пояс голыми людьми, багровыми от пламени; а тут, в баре, беззаботно закидывали ноги на ручки кресел... в танцевальной зале все сияло и изливало свет... была изящная влюбленная пара, за которой все с любопытством следили и которая не скрывала своего счастья... один командир знал, что эта пара нанята Ллойдом играть в любовь за хорошие деньги и уже давно плавает то на одном, то на другом корабле”.
В Гибралтаре, где всех обрадовало солнце, на пароход сел новый пассажир - наследный принц одного азиатского государства, маленький, широколицый, узкоглазый, в золотых очках. “В Средиземном море шла крупная и цветистая, как хвост павлина, волна, которую, при ярком блеске и совершенно чистом небе, развела весело и бешено летевшая навстречу трамонтана...” Вчера по счастливой случайности принц был представлен дочери господина из Сан-Франциско, и сейчас они стояли на палубе рядом и он куда-то ей указывал, что-то объяснял, а она слушала и от волнения не понимала, что он ей говорит; “сердце ее билось от непонятного восторга перед ним”. Господин из Сан-Франциско был довольно щедр, а потому считал естественным исполнение людьми любого его желания. Жизнь в Неаполе тотчас же потекла по заведенному порядку: рано утром - завтрак, облачное небо и толпа гидов у дверей вестибюля, потом медленное движение на автомобиле по узким и сырым коридорам улиц, осмотр мертвенно-чистых музеев и пахнущих воском церквей; в пять - чай в нарядном салоне отеля, ну, а затем - приготовления к обеду. Погода подвела. Портье говорили, что такого года они просто не помнят. “Утреннее солнце каждый день обманывало: с полудня неизменно серело и начинал сеять дождь, да все гуще и холоднее; тогда пальмы у подъезда отеля блестели жестью, город казался особенно грязным и тесным... а женщины, шлепающие по грязи, под дождем с черными раскрытыми головами, - безобразно коротконогими; про сырость же и вонь гнилой рыбой от пенящегося у набережной моря и говорить нечего...
Все уверяли, что совсем не то в Сорренто, на Капри...” Море неспокойно, маленький пароходик, везущий семейство на Капри, “так валяло со стороны в сторону”, что все были еле живы. “Мистер, лежавший на спине, в широком пальто и большом картузе, не разжимал челюстей всю дорогу; лицо его стало темным, усы белыми, голова тяжко болела: последние дни, благодаря дурной погоде, он пил по вечерам слишком много и слишком много любовался "живыми картинами" в некоторых притонах”. На остановках было немного легче; пронзительно вопил с качавшейся барки под флагом гостиницы “Коуа!” картавый мальчишка, заманивавший путешественников. “И господин из Сан-Франциско, чувствуя себя так, как и подобало ему, - совсем стариком, - уже с тоской и злобой думал обо всех этих жадных, воняющих чесноком людишках, называемых итальянцами”. Наконец они добрались. “Остров Капри был сыр и темен в этот вечер... На верху горы, на площадке фуникулера, уже опять стояла толпа тех, на обязанности которых лежало достойно принять господина из Сан-Франциско. Были и другие приезжие, но не заслуживающие внимания, - несколько русских... и компания... немецких юношей в тирольских костюмах... совеем не щедрых на траты. Господин из Сан-Франциско, сторонившийся и от тех, и от других, был сразу замечен”. В вестибюле их встречает изысканный хозяин отеля, и господин из Сан-Франциско вдруг вспоминает, что видел именно его во сне. Дочь посмотрела на него с тревогой: “...сердце ее вдруг сжала тоска, чувство страшного одиночества на этом чужом, темном острове...” Пол еще качался под ногами господина из Сан-Франциско, но он тщательно заказал обед и “затем стал точно к венцу готовиться”. Что чувствовал, что думал господин из Сан-Франциско в этот столь знаменательный для него вечер? Ему просто очень хотелось есть, и он пребывал даже в некотором возбуждении, не оставлявшем времени для чувств и размышлений. Он побрился, вымылся, ладно вставил несколько зубов, смочил и прибрал щетками в серебряной оправе остатки жемчужных волос вокруг смугло-желтого черепа, натянул кремовое шелковое трико, а на сухие ноги - черные шелковые носки и бальные туфли, привел в порядок черные брюки и белоснежную, с выпятившейся грудью рубашку, вправил в блестящие манжеты запонки и стал мучиться с ловлей под твердым воротничком запонки шейной. “Пол еще качался под ним, кончикам пальцев было очень больно, запонка порой крепко кусала дряблую кожицу в углублении под кадыком, но он был настойчив и наконец, с сияющими от напряжения глазами, весь сизый от сдавившего ему горло, не в меру тугого воротничка, таки доделал дело - ив изнеможении присел...” Вот он идет по коридору в читальню, встречные слуги жмутся от него к стене, а он идет, как бы не замечая их.
В читальне господин из Сан-Франциско взял газету, быстро пробежал заглавия некоторых статей, - “как вдруг строчки вспыхнули перед ним стеклянным блеском, шея его напружинилась, глаза выпучились, пенсне слетело с носа... Он рванулся вперед, хотел глотнуть воздуха - и дико захрипел; нижняя челюсть его отпала, осветив весь рот золотом пломб, голова завалилась на плечо и замоталась, грудь рубашки выпятилась коробом - и все тело, извиваясь, задирая ковер каблуками, поползло на пол, отчаянно борясь с кем-то”. Все всполошились, так как люди и до сих пор еще больше всего дивятся и ни за что не хотят верить смерти. “А на рассвете, когда... поднялось и раскинулось над островом Капри голубое утреннее небо... принесли к сорок третьему номеру длинный ящик из-под содовой воды” и положили в него тело. Вскоре его быстро повезли на одноконном извозчике по белому шоссе все вниз и вниз, до самого моря. Извозчик, который проигрался вчера до последнего гроша, был рад неожиданному заработку, что дал ему какой-то господин из Сан-Франциско, “мотавший своей мертвой головой в ящике за его спиною... *. На острове начиналась обычная каждодневная жизнь. Тело же мертвого старика из Сан-Франциско возвращалось домой, в могилу, на берега Нового Света. Испытав много унижений, много человеческого невнимания, с неделю пространствовав из одного портового сарая в другой, оно снова попало наконец на тот же самый знаменитый корабль, на котором так еще недавно, с таким почетом его везли в Старый Свет. Но теперь уже скрывали его от живых - глубоко спустили в просмоленном гробе в черный трюм. А наверху, как обычно, был бал. “И никто не знал... что стоит глубоко, глубоко под ними, на дне темного трюма, в соседстве с мрачными и знойными недрами корабля, тяжко одолевавшего мрак, океан, вьюгу...”
Вариант 2
Господин из Сан-Франциско, который в рассказе ни разу не назван по имени, так как, замечает автор, имени его не запомнил никто ни в Неаполе, ни на Капри, направляется с женой и дочерью в Старый Свет на целых два года с тем, чтобы развлекаться и путешествовать. Он много работал и теперь достаточно богат, чтобы позволить себе такой отдых.
В конце ноября знаменитая «Атлантида», похожая на огромный отель со всеми удобствами, отправляется в плавание. Жизнь на пароходе идёт размеренно: рано встают, пьют кофе, какао, шоколад, принимают ванны, делают гимнастику, гуляют по палубам для возбуждения аппетита; затем - идут к первому завтраку; после завтрака читают газеты и спокойно ждут второго завтрака; следующие два часа посвящаются отдыху - все палубы заставлены длинными камышовыми креслами, на которых, укрытые пледами, лежат путешественники, глядя в облачное небо; затем - чай с печеньем, а вечером - то, что составляет главнейшую цель всего этого существования, - обед.
Прекрасный оркестр изысканно и неустанно играет в огромной зале, за стенами которой с гулом ходят волны страшного океана, но о нем не думают декольтированные дамы и мужчины во фраках и смокингах. После обеда в бальной зале начинаются танцы, мужчины в баре курят сигары, пьют ликёры, и им прислуживают негры в красных камзолах.
Наконец пароход приходит в Неаполь, семья господина из Сан-Франциско останавливается в дорогом отеле, и здесь их жизнь тоже течёт по заведённому порядку: рано утром - завтрак, после - посещение музеев и соборов, второй завтрак, чай, потом - приготовление к обеду и вечером - обильный обед. Однако декабрь в Неаполе выдался в этом году ненастный: ветер, дождь, на улицах грязь. И семья господина из Сан-Франциско решает отправиться на остров Капри, где, как все их уверяют, тепло, солнечно и цветут лимоны.
Маленький пароходик, переваливаясь на волнах с боку на бок, перевозит господина из Сан-Франциско с семьёй, тяжко страдающих от морской болезни, на Капри. Фуникулёр доставляет их в маленький каменный городок на вершине горы, они располагаются в отеле, где все их радушно встречают, и готовятся к обеду, уже вполне оправившись от морской болезни. Одевшись раньше жены и дочери, господин из Сан-Франциско направляется в уютную, тихую читальню отеля, раскрывает газету - и вдруг строчки вспыхивают перед его глазами, пенсне слетает с носа, и тело его, извиваясь, сползает на пол.
Присутствовавший при этом другой постоялец отеля с криком вбегает в столовую, все вскакивают с мест, хозяин пытается успокоить гостей, но вечер уже непоправимо испорчен. Господина из Сан-Франциско переносят в самый маленький и плохой номер; жена, дочь, прислуга стоят и глядят на него, и вот то, чего они ждали и боялись, совершилось, - он умирает. Жена господина из Сан-Франциско просит хозяина разрешить перенести тело в их апартаменты, но хозяин отказывает: он слишком ценит эти номера, а туристы начали бы их избегать, так как о случившемся тут же стало бы известно всему Капри. Гроба здесь тоже нельзя достать - хозяин может предложить длинный ящик из-под бутылок с содовой водой. На рассвете извозчик везёт тело господина из Сан-Франциско на пристань, пароходик перевозит его через Неаполитанский залив, и та же «Атлантида», на которой он с почётом прибыл в Старый Свет, теперь везёт его, мёртвого, в просмолённом гробу, скрытого от живых глубоко внизу, в чёрном трюме. Между тем на палубах продолжается та же жизнь, что и прежде, так же все завтракают и обедают, и все так же страшен волнующийся за стёклами иллюминаторов океан.
